Снег все-таки подтаял, скатавшись в грязно-серые комья, и покрыл тротуары льдистой корочкой. Прохожие проплывали по темным улицам неясным пятном, и только пестрые шапки изредка выделялись из общей серой массы. Едкий фонарный свет провожал безликие силуэты, толкая кого куда, вбирая в себя утреннюю изморозь. Я зевала, периодически поглядывая на часы. Родимые школьные стены ждали у подножия оврага. Вместе со мной к крыльцу стекался конвейер сонных учеников, бредущих по утоптанным грязным тропинкам.
Фиолетовая дымка за домами подернулась линялым рассветом, съев фонарные сети, и накрыла город какой-то отрешенной пустотой. Дико хотелось уйти, спрятаться, остаться в холодном пустом доме, разбавленном тиканьем настенных часов и гудением соседских труб. Но нет, желтые окна, растянутые по периметру здания, уже заметили меня, а значит, пути назад не было. В них отражались коридоры и лестницы, подсвеченные яркими лампами, и мельтешащие силуэты.
Да, помимо домашних ссор и отчаянного убаюкивания своей внутренней дисгармонии в моей жизни имелась еще учеба, которая занимала большую часть времени. И ладно бы только учеба — на носу были еще и выпускные экзамены, поэтому, нетрудно догадаться, что с наступлением весны в нашей параллели творился ажиотаж.
Я успела взобраться на крыльцо и перебежать порог за пять минут до звонка. Дежурная Маша неодобрительно проводила меня вздернутым носом, рассчитывая пристыдить, но я была озабочена только тем, как быстренько расчистить себе путь до гардероба, а затем до класса. Неброские, гладко отделанные стены одновременно успокаивали и вселяли гложущую тоску по былому, уже давно утраченному. Несмотря на озорные улыбки и хохот, от школьных стен сквозило ощущением какой-то брошенности и инаковости. Учиться осталось два с половиной месяца, а потом придется расстаться с укромным уголком, спрятанным у подножия оврага, навсегда.
И кем я буду без этих стен? Без надежного чувства принадлежности к чему-то определенному, постоянному. Без узких коридорчиков, увитых огромными цветами учителя биологии, без широких окон, откуда виден школьный двор, и без старого пианино на третьем этаже? Что я буду делать без тихой библиотеки, куда заглядывают только в случае крайней необходимости, и без тесных лестниц, где школьники с весельем прячутся от вредных учителей и дежурных. Неужели все это исчезнет навсегда... Как можно расстаться с целой эпохой, в которой ты провел больше половины своей жизни? Все такое родное, но в то же время чужое, зыбкое... И больше маленькая крепость не укроет безопасными стенами, больше не будет защищать. Как только стукнет восемнадцать — дальше сам.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Второй этаж
Ficción GeneralЧто делать, если твоим лучшим другом и самой настоящей родственной душой оказался парень, который старше тебя практически на десять лет? Семнадцатилетняя Ида Зодченко скрывает от друзей и родителей своего названного брата Пашу и тайно встречается с...
