Второй этаж

Глава 14. Слом

Звезды были необычными, крупными и слишком яркими, они рассыпались по небу, затмив всполохи города. Эту ночь я запомнила навсегда. Я проснулась резко, словно меня рывком выдернули из сна, и подскочила на кровати. Сердце колотилось, отбивая бешеную дробь, я все никак не могла понять, что происходит. Наконец, отдышавшись, я пришла в себя. Слух уловил шум за стеной, и я в недоумении уставилась на электронные часы. Синяя подсветка холодно извещала: 0:15.

Звуки за дверью становились громче, злее, и каждый пролитый крик проходился по сердцу ножом, подпитывая изощренной тревогой. В родительской комнате разгорался скандал. Меня пробрала гадкая дрожь, скрутив живот. Нет, пожалуйста... Все ведь было хорошо. Почему снова?

Я вонзила лицо в подушку и сжала зубы. Как же паршиво. Мне так хотелось отдохнуть от всего, что навалилось на меня снежным комом за последнюю неделю, забыться, выспаться. Мне и без того было чертовски тяжело. Почему они опять за свое? Почему не могут хоть раз подумать обо мне? Как же надоело, что я не могу почувствовать душевный баланс даже в собственном доме!

Взвинченные крики распалялись сильнее. Мама верещала сиреной, что-то под ее подошвами грохотало, сметая на пути остатки моего здравомыслия. Я даже не хотела знать, чем был вызван дребезг. В этой обезумевшей вакханалии мне удалось разобрать лишь два слова, которые она повторяла как заговор: «тварь» и «предатель».

Я свернулась в клубок. Горло сдавила тихая истерика. Никто меня не спасет. Никто не вытащит из этого ада, не заберет, не защитит. Куда мне сбегать? Как мне спасти свое душевное состояние от мук и терзаний, подаренных легкой родительской рукой? От осознания собственной беспомощности мне стало еще невыносимее, но я ничего не могла с этим сделать. Сам воздух в комнате пропитался горечью безнадеги. Я одна...

Когда крики перешли в истошные вои, я вскочила с кровати, опасаясь, как бы соседи не вызвали полицию. Поспешно натянула какие-то штаны, сменила сорочку на кофту и вылетела в коридор с замирающим сердцем. Прихожая тонула в темноте, разбиваясь яркой полоской света, льющейся из зала. В зеркалах отражались тени силуэтов. Мне было страшно приближаться, страшно увидеть то, что я не хотела бы видеть никогда.

Сердце стучало набатом. Кровяной сосуд будто бы сделался металлическим гонгом, по которому отбивали колотушкой. Ноги слабели. Воздух застрял в легких. Я вцепилась мертвой хваткой в дверной косяк и вынырнула из темноты. Яркий свет больно ударил в глаза, очертив фигуры, сливающиеся с резкими горчичными стенами.