Второй этаж

Глава 17. От сердца к сердцу

Все разрушилось в один миг. Если подумать, то все всегда переворачивается вот так внезапно, когда ты этого не ждешь, и врывается в спокойную, размеренную жизнь как гром среди ясного неба. Следующим днем я выходила из школы позже обычного, школьный двор уже опустел, а коридоры и вовсе вымерли, не оставив ни одного засидевшегося ученика в своих стенах. Юэс решил перед выходными устроить разбор полетов по всем прошлым пробникам, чтобы отложить в ветреных головах выпускников хоть какие-то знания. Галина Александровна тоже не отставала: даты, эпохи правления, реформы, революции — все это перемешалось в моей голове как снежный ком, так что мне даже пришлось задержаться, чтобы успеть дописать проверочные.

Подставляя лицо под теплый весенний ветер, я думала только о том, как бы поскорее вернуться в наше уютное логово и развалиться на диване. Одно радовало: впереди ждали выходные. К нам придет Лиза, мы закажем еду и просто завалимся смотреть какой-нибудь второсортный фильм или отправимся ужинать на свежий воздух, в лес. Да, все так и будет.

Уже около ворот в глаза бросилась до боли знакомая фигура, зияющая бельмом на фоне опустевшей школьной площадки.

— Доченька! — заметив меня, взволнованно окликнула мама.

Я окаменела, забыв как дышать и шевелиться. Сердце рухнуло наземь.

— Мама... — Я растерянно обернулась, будто надеясь убежать обратно в школу и закрыться там до тех пор, пока все не вернется на круги своя. Но мне пришлось отбросить этот глупый порыв.

На негнущихся ногах я доковыляла до школьных ворот, где она ждала меня, комкая ремень своей сумки. До этого момента я ни разу не задумывалась, как пройдет наша встреча после жизни порознь, и потому не имела представления, как объясняться за свой побег. К счастью, этого не потребовалось.

— Аидочка... — шепнула мама, еле сдерживая слезы. Шлейф забытых лавандовых духов остро резанул по сердцу, пробудив давно покинутую взвесь чувств. Там были тоска, боль, нестерпимая обида.

Я не могла на нее смотреть. Тяжело было даже оторваться от серого асфальта. Мама, в свою очередь, долго и проникновенно разглядывала меня с головы до пят и горестно охала, не зная, как подступиться ко мне.

— Зачем ты пришла сюда? — наконец спросила я, метнув на нее взор. Сердце взвыло от того, как плохо выглядела моя мама. В жизни не видела у нее таких теней под глазами. Даже рыжеватые волосы, казалось, потускнели, утратив былую насыщенность, а сами глаза вылиняли. Мама была молодой, слишком молодой для почти совершеннолетней дочери, но сейчас пустой разбитый взгляд и осунувшееся лицо будто состарили ее на добрую сотню лет. Она полностью выгорела.