Все казалось дурным сном. Я не могла поверить, что все закончилось. Я слишком привыкла ощущать его полноценной частью своей жизни, чем-то постоянным, нерушимым, пусть бы и не моим вовсе. Даже когда я не думала о нем и просто занималась своей жизнью, плыла по течению, решала проблемы, училась — я все равно знала, что он есть где-то там, за гранью обыденности. Знала, что завтра приду в школу и как обычно увижу его. Как обычно перекинусь шутками, послушаю негодования о вредных учителях, цепляющихся к нему без причины, посмеюсь от души, почувствую себя живой. Знала, что каждый понедельник и четверг он будет ждать меня на школьном крыльце после уроков. Только меня одну. Знала, что на курсах снова буду думать не о законодательстве, а ловить его одуряющий запах... А после пить кофе в пустом университете и обсуждать школьные перипетии. И теперь этот стабильный надежный кусок моей жизни, часть меня, просто выдрали с корнями, лишили опоры.
Выходит, я его и вправду...
И это было безвозмездно. Ничто не могло сравниться с возможностью видеть его каждый день, случайно касаться локтем, ловить краснеющие уши и нахмуренные брови, когда учителя выделяют его профессорскую фамилию. Я всегда смотрела на него украдкой, стараясь не выдать лишнего, и научилась держать себя в руках, не показывая истинных чувств. И так вжилась в роль однородной единицы нашего класса, что никто не заметил ничего подозрительного. В том числе и Боря. Для него я лишь Аида Зодченко, приятельница, которая по доброте душевной выручает с домашками и подбадривает после неудачных дебютов на уроках. Не более. И что мне оставалось делать? Не бегать же за ним, словно верный пес.
Конечно, я страдала. Никогда в своей жизни я так не плакала, никогда не чувствовала себя настолько опустошенной. И попросту глупой. Я перестала улыбаться. Все казалось бессмысленным, непонятным. Мне было стыдно за такой обильный поток саморазрушения, но сделать с этим я ничего не могла. Денно и нощно боль то притуплялась, то вновь обострялась, и к горлу подкатывал ком, стоило только подумать о нем.
Не успела я утешить себя тем, что учиться нам осталось недолго, а там разойдемся разными путями, как дни стали невыносимо тянуться. Так медленно и вяло, что мне казалось, будто заржавели какие-то шестеренки, отвечающие за мироздание, и время просто застыло на месте. Океаны стали выше, планета перестала вращаться... Наверное, так выглядит конец света. А я вот выжила.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Второй этаж
Fiksi UmumЧто делать, если твоим лучшим другом и самой настоящей родственной душой оказался парень, который старше тебя практически на десять лет? Семнадцатилетняя Ида Зодченко скрывает от друзей и родителей своего названного брата Пашу и тайно встречается с...
