Хороший муж

Глава 4.

- Ты стал много курить.  Девушка подходит к Арсению, кладёт руки на его плечи и бережно массажирует.  - Кажется, входит в привычку, - медленно говорит Попов, выпуская дым.  - Уже давно вошло.  Они молчат ещё какое-то время. Арсению не хочется поворачиваться, не хочется разговаривать с кем-то, не хочется вообще сейчас чувствовать чье-то присутствие, но его жена не уходит.   Она медленно спускается к его плечам. Арс чувствует ногти, царапающие локоть и скользящие по запястью. Словно лезвие.   Девушка забирает из расслабленных рук сигарету и выбрасывает её на улицу, сплетая их пальцы вместе. - Так-то лучше, - тихо говорит она.  Арсений кивает, выдыхая остатки едкого дыма. Он нихрена не может понять – лучше так или нет.  Жена целует его в затылок и уходит, закрывая дверь балкона. Арсений наконец-то один.   Он смотрит в пасмурное небо, затянутое серыми облаками, и подставляет лицо под струи прохладного осеннего ветра.  Руки сами тянутся к пачке Шастуна, и Арсений снова закуривает, но на этот раз сигареты кажутся какими-то противно-горькими, от них хочется блевать, будто он тринадцатилетний мальчишка, впервые попробовавший закурить.  Он выбрасывает недокуренную сигарету в окно и прикрывает глаза. Он хочет выбросить всю пачку, потому что она неимоверно напоминает об Антоне, и от этого даже дома становится не по себе.   Он смотрит на марку сигарет и клянётся себе никогда больше такие не покупать. Название прочно врезается в память. Марка, которую курит Шастун.  Думать об Антоне дома – что-то непривычное, из разряда фантастики, потому что здесь есть только семья: его жена, ребёнок, кровать, где они спят, и чашка, из которой Арсений всё время пьет. Это ведь дом, а дома нельзя вспоминать о своих любовниках.  Попов сжимает пачку сигарет пальцами так сильно, что она мнётся, но не выкидывает, а лишь кладёт к себе в карман свободных спортивных штанов.  Его одинокое молчание прерывает звонок телефона. Арсений вздрагивает, потому что музыка кажется неимоверно громкой, и долго-долго смотрит на экран, вчитывается в чёткие буквы имени и не знает: поднимать ли, потому что в прошлый раз это плохо кончилось.  Арсений крутит в пальцах телефон, оглядывается на балконную дверь, пытаясь рассмотреть в квартире жену, и всё-таки поднимает.  - Доброе утро, подлец, - слышится спокойный, чуть хрипловатый голос.  Если Антон и обиделся после вчерашнего, то никак этого не показал.  Попову становится чуть легче, хотя себе он в этом не признается.  - И тебе. Что-то случилось?  - Если что-то и случится, я тебе вряд ли позвоню, - фыркает Антон, и Арсений чуть хмурится, доставая из мятой пачки сигарету. – Из тебя хреновый помощник, знаешь ли.  И всё-таки, злится.  Попов лишь молчит в трубку, пока Антон не вздыхает и ругается матом, очевидно, пролив на себя что-то.  - Так вот, я по поводу съемок в понедельник. Нужно прийти пораньше. На час где-то. Там какая-то херня.  Антон всегда объяснял доступно.   - Хорошо, - Арсений кивает сам себе и уже хочет положить трубку, как Шастун снова заговаривает.  - Кстати, ты вчера мои сигареты забрал?  Попов чуть сжимает в руках пачку и глупо улыбается.  - Да.  - Блять, придётся за новыми переться. Ладно, увидимся, - небрежно бросает Антон и отключается.  Арсений кладёт телефон в карман и снова закуривает.  Что-то неприятно ноет, какое-то чувство подсказывает, что он очень хреново сделал, кинув бухого Шастуна. Можно было и остаться, думает Попов, можно было просто, блять, остаться, как и просил Антон, как он и обещал.  Внутри трепещется слабое чувство вины, которое Арсений старательно гонит прочь.   Нахер. Антон ему почти никто, просто коллега, просто человек, с которым они иногда трахаются. Он ведь даже не друг, он никто, никто, блять, никто, словно мантру повторяет Арсений, затягиваясь снова.  
***
  На съёмках Попов опускает глаза в пол, когда видит Антона, и продолжает разговаривать о какой-то фигне с Матвиенко. Шастун приходит вместе с Димой; они тоже о чём-то лениво переговариваются, чуть улыбаясь.  - Здарово! - кричит им Серёжа, пару раз махнув рукой.  Арсений первый протягивает руку Антону, и их рукопожатие выходит каким-то чересчур коротким, скомканным, а после Шастун отводит взгляд.  Во время перерыва Арсений садится прямо на пол, спиной подпирая стенку и прикрывая глаза.   Он слышит, как кто-то проходит мимо, а потом рядом с ним тоже опускается человек. Он с глухим стуком откидывает голову и громко выдыхает.   «Шастун», - думает Арсений, слыша слабое позвякивание браслетов и чувствуя знакомый запах.  - Я пиздецки устал, Тоха, - медленно выговаривает Попов.  Он слышит, как Антон поворачивает голову в его сторону, он чувствует дыхание на своей щеке, но всё ещё не открывает глаз.  - Могу помочь снять усталость, - предлагает Шастун, и в его голосе ни капли улыбки или пошлого намека.  - Отсосёшь?   - Встану раком, - ухмыляется Шаст. – Не тебе же одному кайфовать.   Арсений тоже улыбается уголками губ, но не встаёт, не идёт в их комнату, потому что сейчас даже секса не хочется, а хочется такого вот странного спокойствия, чтоб просто сидеть так и периодически перекидываться парой фраз с кем-нибудь, даже если этот кто-то Шастун.  - Щас бы покурить, - неожиданно говорит Антон.  - Так и не купил сигареты?  - Купил. Они в куртке остались.  - Как и мои, - Арсений тоже откидывает голову на стенку. – Твои, то есть.  - Так и быть, можешь не возвращать.  - И не собирался.  Они оба лениво улыбаются. Мимо опять проходят люди, разговаривая о чём-то и совсем не замечая парней.  - Мне стоит извиниться, что бросил тебя тогда? – неожиданно спрашивает Арсений.  Антон медлит с ответом, а потом выдаёт:  - Нет, не стоит, - он проводит рукой по коротким волосам, и браслеты снова чуть слышно позвякивают. – Это... не стоило тебе звонить. Просто... спасибо, что довёз.  - А за то, что трахнул, поблагодарить не хочешь? – спрашивает Арсений, пытаясь хоть как-то разрядить обстановку и сменить тему, видя, что она неприятна ни ему, ни Антону.  - Я не помню как было, - тут же подхватывает Шастун.  - Ты сказал, что охуенно.  - Ну я же был бухой, - улыбается Антон, и Попов слегка пихает его локтём в бок.  Позже они всё равно идут в комнату, когда-то найденную Шастуном, и трахаются. Арсений целует спину Антона, прикусывает перекатывающиеся под кожей лопатки и слушает тяжёлое, сбившееся дыхание.  А после, когда Шастун разговаривает с Димой, Попов идёт звонить жене. Просто так, говорит он, просто чтобы узнать как она, как дочка.   Арсений разговаривает с женой, а закрыв глаза, представляет выгибающуюся бледную спину с родинкой чуть выше лопатки и длинные руки с браслетами, которые он так и не снял.  И такое обыденное, легкое прощальное «люблю тебя» на сей раз выходит каким-то несуразным, нелепым, потому что Арсений всё ещё думает об Антоне.  Однако девушка ничего не замечает.  - Опять жене звонишь? – спрашивает не пойми откуда взявшийся Матвиенко и, так и не дождавшись ответа, продолжает, улыбаясь: - Хороший ты муж, всё-таки.  Попов злится неимоверно и уже хочет послать Серого куда подальше, но в последний момент сдерживает себя. Он ведь не виноват; он же не знает, что Арсений так часто звонит жене, чтобы хоть как-нибудь компенсировать свои измены вниманием. А еще потому, что всё время чувствует грызущую изнутри, удушающую вину, что ему надо, как воздух надо, знать, быть уверенным, что жена ни о чём не догадывается.  Мастерство актера – приятное умение, если хочешь скрыть неприязнь от слов, больно царапающих изнутри. Даже если и сказаны они не специально.  Попов отстранённо улыбается на слова Матвиенко, а тот, махнув рукой, говорит: - Ладно, пошли уже, там сейчас снимать начнут.  Арсений так же отстранённо кивает и идёт за Серёжей.
***
Антон размахивает длиннющими руками, очень эмоционально объясняя что-то Диме, и Арсений замирает на несколько секунд, просто наблюдая за парнем. Шастун его не видит и, может быть, именно поэтому ведёт себя так раскрепощённо. Хотя Попов не уверен.  Когда к Антону подходит гримёрша, миловидная девушка, которая что-то объясняет парням, и Антон мило улыбается ей, - Арсений не чувствует ни капли ревности. Он всё так же наблюдает за движениями Шастуна: как он неторопливо потирает шею или кладёт руки на бока, как смеётся чему-то и долго-долго смотрит на девушку.   Попов до сих пор не считает Антона божественно красивым, скорее каким-то неуклюже высоким, со странной привычкой украшать пальцы и запястья многочисленными кольцами и браслетами. Арсений ни разу не считает Шастуна особенным, но всё равно продолжает смотреть на него.  Когда их взгляды встречаются, они оба улыбаются друг другу так, будто хранят какой-то обоюдный секрет.   Один мимолётный взгляд, думает Арсений, становится интимней, чем секс.  Он снова уверяет себя, что Шастун ему никто.