У смерти твой голос

Глава 10

Когда мы въехали в город, Чон Мин сказал:
- Я подброшу вас домой.
- Ни за что. Вы сами сказали, безопаснее всего мне рядом с вами!
- Такого я не говорил. Я сказал: «Безопаснее будет вернуться в город».
- Нет, я хочу быть с тобой! - Я вцепилась в его локоть. Сейчас невыносимо было называть его «инспектор». - Пожалуйста! Я не поеду никуда.
Чон Мин съехал на ближайшую обочину и, как обычно, неаккуратно припарковался. А потом развернулся ко мне всем телом и коснулся моей щеки. Провел по ней большим пальцем, словно стирал невидимые слезы.
- Юн Хи-а, - сказал он, и от этого домашнего обращения у меня заныло в груди. - Ты хочешь выжить завтра вечером?
Я неуверенно кивнула: было чувство, что вопрос с подвохом.
- Тогда доверься мне, - сказал он, отчаянно, почти раздраженно глядя на меня. - Прошу. Ни о чем не спрашивай и жди, я тебе позвоню. Обещай, что не будешь ничего предпринимать до моего звонка.
Он смотрел на меня тяжелым, пронзительным взглядом, и ощущение подвоха росло. У меня появилось ужасное чувство, что Чон Мин, стоит оставить его, отправится куда-нибудь вроде ресторана «Гаксан» и погибнет там, пытаясь меня спасти.
- Нет, - тихо сказала я. - Хочу с тобой.
Чон Мин взвыл и схватил меня за щеки. Это не напоминало нежные сцены из сериалов, скорее он месил мое лицо, как тесто.
- Юн Хи-а! - Он встряхнул меня, не выпуская мои щеки. - Я же прошу тебя! Езжай домой и будь там, пока я не позвоню.
- Дай мне свой номер, чтобы я сама могла тебе позвонить, если что.
- Нет. Жди звонка. Дома с тобой ничего не случится.
- Ты уже думал, что со мной ничего не случится в отеле!
- Это другое.
Он не дал мне возразить - качнулся навстречу и так мокро, горячо поцеловал, что на несколько секунд я забыла обо всем. Мимо неслись машины, мы были на какой-то унылой улочке, которой я не узнавала. Снаружи никто бы не догадался, как разбивается мое сердце в этой старой машине. Прикосновение Чон Мина на моих щеках стало нежнее, поцелуй из голодного превратился в тягучий и мягкий, и все же я отстранилась первой. Не знаю, почему в наших поцелуях всегда так получалось: я хотела их больше всех и я же была той, кто их заканчивал. Когда мы целовались в темной подсобке бара, я вспомнила о надвигающемся убийстве. Когда целовались у окна отеля, лицо Чон Мина показалось мне таким искаженным, почти страдающим, что я не могла не сболтнуть глупость. А сейчас...
- Ты только возвращайся, - выдавила я. - Обещаю не выходить до твоего звонка, если ты обещаешь, что не позволишь никому тебя... тебе... - Я обняла его изо всех сил и прижала к себе, вплела пальцы в его волосы, стараясь не думать о том, что в сказках всего по три. Будет ли у нас четвертый поцелуй? - Я люблю тебя.
- Клянусь, ничего со мной не случится, - еле слышно сказал Чон Мин, и я безнадежно уткнулась губами в его висок.
- Клянусь, что буду ждать тебя дома. Буду ждать сколько угодно.
Он отстранился, удерживая меня за талию. Еще раз коснулся губами моих губ и несколько секунд просто смотрел на меня. Так, будто тоже любит меня. Получается, он тоже в меня влюблен? От этой мысли счастье чуть не разорвало меня изнутри.
На этот раз он припарковался прямо перед нашим домом, не скрываясь. Достал из машины все мои пакеты и вручил мне. Мы молча постояли рядом. День был прохладный и пасмурный, как будто на дворе уже август, хотя лето началось совсем недавно, и это показалось мне плохим знаком.
- До встречи, - притворно бодрым голосом сказала я.
Чон Мин молча вернулся за руль и уехал. Мне едва удалось романтично постоять, глядя ему вслед.
В саду папа возился с розами. Он так много их высадил - сколько же он потратил на такие роскошные кусты? И как бы ни ныло мое сердце, я замерла, очарованная их красотой. Розовые, белые, желтые - за пару дней, что мы не виделись, отец засадил ими добрую половину лужайки.
- Пап, ты не устал? - тихо спросила я, стоя со своими бесконечными пакетами посреди сада.
Он поднял голову и улыбнулся мне. Я чувствовала себя такой взрослой, словно с нашей последней встречи росла и росла, как та сказочная девочка, которой достался волшебный напиток с надписью «Выпей меня».
- Я рад, что ты дома, - сказал он, и на душе у меня немного полегчало.
- Как мама? - буднично спросила я.
Раньше я никогда бы не поверила, что могу пропасть на два дня, а когда вернусь, мне скажут только: «Я рад, что ты дома». Это и значит быть взрослой? В последние несколько дней я чувствовала с отцом связь, какой не было раньше: если так и дальше пойдет, я даже про Чон Мина ему расскажу.
- Мама грустит, - сказал папа, разрыхляя крохотными, как игрушка, граблями землю вокруг розового куста. - Она любит тебя.
Я подождала деталей, но он больше ничего не сказал.
- Хочешь, я тебе помогу? - спросила я.
Папа с улыбкой покачал головой:
- Нет, мне нравится возиться с землей. Чем планируешь сегодня заняться? - Об этом я в своей тоске вообще не думала, и он предложил сам: - Можем заказать кучу еды и весь день вместе смотреть телевизор.
Так мы и поступили.
Я весь день не выпускала из рук телефон. Он молчал.
Мама вернулась с работы к вечеру, застав нас с папой за просмотром дорамы про врачей. Я никогда не была фанаткой разрезания людей в кадре, но тут увлеклась - что угодно, лишь бы не думать о том, почему Чон Мин все не звонит. Увидев меня, моя непрошибаемо-идеальная мама охнула, бросилась ко мне и обняла, упав на диван рядом со мной и папой.
- Юн, ты дома, - зашептала она, поглаживая мою спину.
Она никогда не была такой нежной, и это было странное ощущение, словно за последние дни во Вселенной сдвинулись какие-то тектонические плиты. Мир вокруг меня принимал странные формы. В саду росли розы, мама прижимала меня к себе, отец понимал, как никогда. Я побывала в кафе, баре, лавочке доброй удачи, отеле и полицейском участке. У меня появился любимый мужчина. Блеклый безопасный мир, в котором я восемь лет рассчитывала прогноз бацзы на каждое действие, трещал по швам, и если он стал таким под угрозой смерти, то оно того стоило.
Я обняла маму в ответ и расплакалась. Она ни разу не обнимала меня вот так - горячо, по-настоящему, - с тех пор, как произнесла свое пророчество.
- Мне кажется, вам надо поговорить, - тихо сказал папа, не отрываясь от хирургов, которые спорили на экране.
- Нет. - Мама помотала головой. - Нет! Потом. Давайте смотреть. Я так устала! Сплошной расчет финансовых потоков, и хоть бы один глубокий анализ жизненного пути! Нет, сегодня только деньги были у людей на уме.
Я принесла ей еды с кухни, и мы втроем ели прямо на диване. Мы с папой пересказали маме, что происходило в сериале. Телефон не звонил.
Тревога догнала меня к ночи. Я с трудом задремала, но быстро проснулась - показалось, что в комнате кто-то есть. У меня вырвался вскрик, прежде чем я успела хоть что-то сообразить, но оказалось, меня напугала тень клена из нашего сада.
Собственный вскрик меня обрадовал: я поняла, что, напади кто-нибудь сейчас, я бы дралась. Вырывалась, билась, царапалась. Любовь разморозила мое заледеневшее от многолетнего страха сердце - любовь Чон Мина, любовь отца, любовь матери.
Остаток ночи я ворочалась, вздрагивала, не находя себе места. Звук телефона был включен на максимальную громкость, я бы не пропустила звонок, но все равно прислушивалась даже во сне. Этот же обостренный слух заставил меня окончательно проснуться, когда поздним утром встала мама. Я слушала, как она собирается в салон, но не пошла к ней - боялась как-нибудь выдать себя. «Мама, сегодня вечером между девятью и полуночью я могу умереть, не поминай лихом свою единственную дочь, хорошего дня!» Я зябко завернулась в одеяло и лежала очень тихо, пока мамины шаги в доме не стихли. На улице зашуршал гравий под колесами ее машины, и снова наступила тишина.
«Я выживу», - пообещала я себе, стараясь не давать волю пессимизму, который нашептывал, что у четырех моих предшественниц это не получилось. Вся надежда была на Чон Мина, который сейчас, наверное, бегает по городу и ищет преступника, пытаясь спасти меня. А вдруг с ним что-то случилось? Он обещал вернуться, но что такое наши обещания перед лицом судьбы!
Чтобы хоть как-то унять страх, сжиравший меня изнутри, я обратилась к проверенному средству: впервые за много дней разложила бацзы. Ли Юн Хи, двадцать лет, Обезьяна, знак Ян, стихия дерева. Я внимательно прочла прогноз для моего знака в брошюре «Календарь благоприятных дат - 2024»:
«День земляной Змеи. Подходящий день для деловых переговоров. Любые судебные разбирательства закончатся выигрышем. Хорошо заняться возвращением долгов, а некоторые должники сами изъявят желание погасить старые обязательства. День пройдет под знаком „закрытие", он предназначен для подведения итогов и завершения старых дел».
Прогноз лишил меня остатков мужества. Раз всему сегодня так или иначе придет конец, нечего и пытаться что-нибудь сделать. Я села посреди гостиной в позу для медитации, положила перед собой телефон и просто ждала. Буду сидеть здесь, пока Чон Мин не позвонит. Страх делает нас суеверными, мне нужно было срочно во что-нибудь поверить, и я поверила в это: не сдвинусь с места, пока не услышу звонок. Меня сразу немного отпустило. Судьба ведь не позволит мне сидеть тут вечно? Она увидит, как я смиренно жду, и поможет мне. Пока я слушалась маму и не влюблялась, все было хорошо, значит, такие закономерности - не выдумка. Мне захотелось искупить грехи, стать покорной, идеально послушной, вдруг жизнь тогда пощадит и меня, и моего любимого?
- Юн Хи, - позвал отец.
Я вздрогнула и посмотрела на него. Колени страшно болели, спину я уже давно не чувствовала, голод накатывал и отступал, но я весь день упорно не смотрела на часы. Сейчас я невольно скользнула взглядом по настенным часам и поняла, что сижу так уже семь часов, как медитирующие монахи. Вдруг я заснула сидя? Я торопливо проверила телефон. Пропущенных вызовов не было.
Папа сел на ковер рядом со мной. Смотрел так, будто не решается что-то сказать, и у меня опять возникло чувство, что он понимает меня лучше всех.
- Что такое? - Папа мягко сжал мое плечо. - Почему ты здесь?
Я молчала. Мне хотелось упасть на ковер и проспать весь вечер, чтобы злой рок до меня не добрался.
- Жду звонка, - прошелестела я.
Очень хотелось пить, но для этого пришлось бы пошевелиться, а у меня не было на это сил.
- Звонка от того парня?
- Я пообещала, - хрипло сказала я. - Такое условие. Я пообещала ему. Если я не буду выходить, пока он не позвонит, с ним ничего не случится.
Папа долго смотрел на меня, и это был взгляд любящего отца - он не смотрел так, даже когда мне было десять.
- Недавно я прочел в интернете статью, - негромко сказал он. - Статью о собаках. Она мне понравилась.
Я устало прикрыла глаза. Вот уж нашел тему, чтобы меня отвлечь! У нас дома никогда не было собак - мама боялась, что они погрызут мебель.
- Ученые разделили собак на три группы, - как ни в чем не бывало начал папа. - Одну группу ничем не беспокоили, а собак из двух других помещали в специальные боксы и били током. При этом собаки второй группы могли ткнуться мордой в некую точку в боксе и вырваться на свободу. А собак третьей группы, что бы они ни делали, продолжало бить током. Потом собак из всех трех групп поместили в общей комнате, где по полу шел ток. Чтобы выбраться оттуда, надо было перепрыгнуть через маленькую перегородку. Как думаешь, что было дальше?
- Они выбрались, - выдавила я.
Папа, как я и думала, покачал головой.
- Те собаки, которые в прошлый раз вообще не получали ударов током или могли выбраться, нажав на определенную точку, быстро соображали, как быть, и перепрыгивали перегородку. Но те, которые в прошлый раз ни на что не могли повлиять, сначала скулили и метались, а потом ложились на пол, хотя он продолжал бить их током. Они разуверились в своих силах настолько, что даже страдания не могли вернуть им жажду действовать. Они научились быть беспомощными и переучиться уже не смогли.
Мы посидели молча. Почему-то мне захотелось плакать.
- А потом эксперимент повторили с людьми... - задумчиво продолжил папа. - Их не били током, но в остальном принципы были те же: те, кто не мог ничего контролировать, учились быть беспомощными и потом не могли справиться с заданием, выполнение которого зависело только от их усилий. - Он поймал мой взгляд. - Но вот что интересно: в группе беспомощных всегда находились те, кто отказывался сдаваться, как бы ученый ни пытался разуверить их в их собственных силах. На них это не действовало - их вера в себя была слишком сильна, и они справлялись с испытанием, хотя никто этого от них не ожидал. Люди отличаются от собак, Юн Хи. Не во всем, но хоть в чем-то.
Я всхлипнула. Мой папа-музыкант никогда в жизни не интересовался научными статьями об экспериментах на собаках. Почему-то эта мысль вызывала у меня необъяснимо острое чувство.
- Тебя просто научили быть беспомощной, - сказал он. - Но ты не такая.
Я только сейчас заметила, что он одет в коричневый костюм с галстуком, который обычно надевал только на выход. Куда он собрался? В последнее время он редко куда-либо ходил. От этих мыслей меня отвлекла мучительная боль в коленях - папа заставил меня встать и повел на кухню. Вынул из холодильника рис и закуски к нему, заставил выпить воды.
- Позвонит он или нет, ты на это повлиять не можешь. - Папа заколебался, будто никак не мог решить, говорить или нет, и в конце концов сказал: - А он не позвонит. Я знаю его.
Все-таки знает... Я туманно посмотрела на отца. Какие-то тайны скользили под поверхностью нашего разговора, неспешно, как карпы, и догадаться, что они там, можно было только по едва заметному движению под водой.
- Дождись полуночи и перестань ждать, Юн Хи. Живи дальше и забудь о нем. Завтра начни жизнь с новой страницы - она в твоей власти. А сегодня позволь сказать тебе то, что каждый отец хоть раз должен сказать дочери. Этот парень тебе не подходит.
От своего доброго и понимающего отца я такого не ожидала.
- Я его люблю.
- Он тебя разочарует. - Папа взглянул на часы и встал. Снова сел и в упор посмотрел на меня: - Нет, не могу так уйти. Хочу тебе еще кое-что сказать, пока я здесь. Это не по правилам, но в этот раз правила все равно полетели к черту.
- Правила чего?
- Юн Хи... Предсказание мамы... Она его выдумала.
У меня перехватило горло.
- Что? - очень собранным, спокойным голосом спросила я.
- Мама сказала тебе, что ты умрешь, если полюбишь до тридцати. Она это выдумала.
- Ты чего, пап? Это бред, она не могла такое выдумать.
Но он смотрел таким всезнающим взглядом, что крохотная часть моего мозга поверила в первую же секунду.
- Никто не может знать будущее, - сказал папа.
Я уцепилась за эту мысль, как падающий альпинист - за страховочный трос.
- Ха! А она знала. Когда я была маленькой, еще до этого всего, она несколько раз говорила мне, что будет, со стопроцентной точностью.
Папа тихо вздохнул:
- Она читала твой дневник. Помнишь, ты в детстве про все свои переживания писала в тетрадках с красивой обложкой? Мама читала их все. Она просто знала все твои секреты, поэтому ей легко было сделать прогнозы, которые тебя впечатлят.
Он сказал это ровным тоном, не осуждая, не возмущаясь. Я в ужасе смотрела на него.
- Но... зачем?
- Потом сама ее спросишь. Мне пора идти.
- Ты где-то выступаешь сегодня? - Он не ответил, и я жалобно спросила: - Пап, ты же пошутил про маму, да? Просто хочешь меня подбодрить. Она же не могла мне всю жизнь врать?
- Поверь, тебе не грозила никакая особая опасность. Люди не могут знать, когда умрут. Это известно только судьбе. Но вот сейчас ты в опасности, и ее надо переждать. Просто телефон для этого гипнотизировать не обязательно. Посмотри телик, съешь что-нибудь вкусное. Ну все, побежал. Меня ждут.
Он ласково провел рукой по моим волосам и вышел из комнаты. Я осталась сидеть как громом пораженная. Невозможно. Но... Я без сил откинулась на спинку стула. Серьезно?! Сердце у меня разрывалось от горя, но тревога за Чон Мина хоть немного отвлекала от этой жуткой тоски - если бы не он, я бы, наверное, рыдала, упав на пол, но, что бы там ни говорил папа, Чон Мин стоил того, чтобы за него бороться.
Папа посоветовал мне не быть беспомощной, а потом сам же велел смириться с тем, что Чон Мин не позвонит. Да откуда ему знать?! Нет уж, буду бороться за то, что для меня важнее всего.
Я переоделась в свежую футболку, накрасила губы. Под вечер погода разгулялась, персиковый вечерний свет полосами ложился на пол. Куда поехать первым делом? В участок? Да, начну с этого - может, Чон Мин просто сидит и работает, а я зря волнуюсь. О маминой лжи я потом погорюю, сейчас есть дело поважнее. Я вызвала такси, натянула свой лучший белый пиджак и тут услышала шорох. Я медленно обернулась. Только что мне казалось, что нет места безопаснее, чем дом, но, похоже, я ошибалась.
В горле встал ком, руки похолодели. Страх навалился на меня с такой силой, что захотелось кричать, и в то же время я чувствовала, что ни звука не смогу выдавить.
В дверях моей комнаты стоял человек в ханбоке, шляпе кат и деревянной маске Янг-Бана, тот самый, что душил меня в отеле. Тогда его что-то спугнуло, но теперь, видимо, он пришел закончить начатое. Он что, прятался в саду, дожидаясь, пока уйдет мой отец?
Он убьет меня. Мне конец, тут ничего не поделать. Один раз мне повезло, но второй... Я отчаянно попыталась уцепиться хоть за что-то, что позволит не утонуть в пучине животного страха, и вдруг, как ни странно, смогла уцепиться за злость. Если человек в маске сейчас убьет меня, я больше не увижу Чон Мина, а это хуже, чем смерть.
Каждой стихии в бацзы соответствует своя эмоция, и древесная стихия - это гнев. Я не давала своему гневу воли много лет, но теперь он вспыхнул, как дрова в костре. Мамин поступок был искрой, из которой разгорелось это пламя, и сейчас любой, кто помешает мне добраться до Чон Мина, получит в ответ только ярость. Больше никакой покорности - что она принесла мне? Буду сражаться до последнего.
Я сама шагнула ему навстречу, прихватив с полки тяжелый том Хо Тэ Мина. Сейчас начало девятого - все еще не его время. Убийца что, часы потерял? Звать на помощь сейчас не имело смысла - родителей нет дома, а сад у нас огромный, соседи ничего не услышат.
Но если нет никакой судьбы, которая повелевает мне умереть за мой проступок, значит, исход нашего поединка не предрешен.
Янг-Бан спокойно стоял, сложив руки на животе. Потом сделал неспешный приглашающий жест в сторону двери. Широкий рукав ханбока красиво расправился в воздухе. Так и тянуло зачарованно пойти за ним, но я не сделала ни шагу.
- Что тебе надо? - отрезала я, стоя в трех шагах от него.
Янг-Бан еще постоял в приглашающей позе, но, поняв, что это не возымело действия, подошел, взял меня за запястье и потащил за собой. Во второй руке у меня по-прежнему была книга, и я врезала ею ему по маске, но он в последнюю секунду ловко увернулся и выкрутил мне запястье. Потом отбросил книгу и потянул меня на улицу.
Все-таки нашел свою пятую жертву. Это он, он всех убил, иначе в чем смысл? В отеле он просто пугал, но сейчас настал момент истины. Меня затошнило - я вспомнила, что он делает со своими жертвами перед тем, как убить. Нет уж, тварь, не дождешься.
И тут я вспомнила про такси. Конечно, оно остановится за калиткой, для начала надо выбраться из сада, но таксист даже оттуда услышит мои крики! Янг-Бан тащил меня за собой едва ли не волоком, не давая приблизиться на расстояние удара. Мы вышли в сад с папиными розами. Красный свет заката ласкал их лепестки, и я подумала, что выживу еще и ради папы.
«Чтоб завтра солнце встретить вновь, сегодня путь рассвету подготовь». Я резко дернулась, вцепилась в завязки маски на затылке и дернула их. Маска упала на дорожку, и я чуть помедлила, чтобы посмотреть, кто под ней скрывался, но Янг-Бан не оборачивался, а я не для того выиграла драгоценную пару секунд, чтобы ждать, когда он покажет лицо. Янг-Бан нагнулся за маской, рука, сжимавшая мое запястье, ослабила хватку, и я воспользовалась этим, чтобы дать деру. Влетела обратно в дом и заперла за собой дверь. На экране отображалось, что такси будет через семь минут, и я хотела позвонить таксисту, но что он поймет в моих криках? И тогда я набрала номер Гиля - по такому поводу придется вырвать его из траура. Пусть хоть кто-то знает, где я и что со мной. Так себе, конечно, свидетельские показания: «Во всем виноват человек в ханбоке и маске», но приходилось работать с тем, что есть.
Один гудок, второй. Ну же, Гиль, где ты там?! Пожалуйста, пожалуйста, возьми трубку! И тут я поняла, что где-то недалеко звонит телефон. Маленькое окно в прихожей прямо рядом со мной - вот откуда раздавался звук.
Не может быть. Ну нет.
Я с трудом оторвалась спиной от двери и открыла дверь. Янг-Бан по-прежнему стоял на дорожке среди роз. Он уже надел маску и завязал ее, но все равно не поворачивался. Стоял и смотрел на мобильный телефон в своей руке, как будто не мог решить, что с ним делать.
Телефон звонил. Я сбросила вызов, и он умолк.
- Ты убил Гиля? - хрипло спросила я. Как назло, вечер вокруг был просто потрясающий. Пели птицы, ветер шуршал листьями. - Ты убил его и забрал его телефон.
Я медленно подошла к фигуре на дорожке.
- Что ты сделал с Чон Мином? Он поэтому не звонит мне?
- Он не позвонит, - негромко сказали из-под маски, и если минуту назад я еще допускала мысль, что под ней может оказаться черная дыра или звериная морда, то сейчас ясно было: голос самый обычный, человеческий.
И знакомый.
Я обошла Янг-Бана, встала перед ним и дернула шнурки шляпы. Шляпа упала. Потом я развязала тесемки у него на затылке. Янг-Бан поднял руки к маске и неспешно снял ее.
Это был Гиль. Офицер Пак Гиль, полицейский участок Андон-Юг. Волосы влажно налипли на лоб, симпатичное лицо блестело от пота.
- Ты... - выдохнула я.
Он пожал плечами, как будто разоблачение его не сильно расстроило. Это был плохой знак - вроде как он в любом случае убьет меня и теперь уже неважно, узнаю я его или нет.
Но у меня есть шанс на спасение, Гиль не знает, что я вызвала такси. Минут через пять появится свидетель, который застанет его врасплох, надо просто выиграть время.
- Это был ты. Напал на меня в отеле и чуть не задушил. - Я осипла от шока. - Как ты... зачем?! Мы же на одной стороне!
Нет, видимо, не на одной, сразу сообразила я. Милашка Гиль, добрый славный парень - как же внешность обманчива! А потом воспоминания о покушении в отеле перекрыла другая, невыносимо огромная мысль.
- Ты убил Ми Рэ...
Какая-то часть меня все еще надеялась услышать в ответ: «Нет, конечно. Ты что, с ума сошла?» Но Гиль просто стоял посреди дорожки в красных лучах заката и молчал.
- Ты убил их всех, - потрясенно выдохнула я и невольно шагнула назад. - Ты... маньяк. Чокнутая ты тварь! Зачем ты их убил?! - Но было кое-что еще, даже важнее. - Ты убил Чон Мина, поэтому он не позвонил мне.
Я почувствовала, как мои плечи опускаются под невыносимым весом, но мои слова Гиля почему-то развеселили.
- Конечно нет. Я не смог бы его убить, даже если бы вдруг захотел.
- Он жив?
- Цветет и пахнет.
Я с яростью уставилась на него. Стариковские выражения любил как раз Чон Мин, с чего еще и этот так заговорил?
- Говори, где он.
- А что я получу, если скажу?
Несмотря на жуткую тему нашего разговора, Гиль по-прежнему выглядел тихим, симпатичным парнем. Даже сейчас, когда это стало очевидно, трудно было поверить, что он одевается в ханбок и убивает людей.
- А чего ты хочешь?
Он пожал плечами:
- Мне кажется, наши желания совпадают. Раз уж он так тебе дался и хочешь еще разок повидаться, езжай к нему, только поторопись. Кафе «Ветка лаванды», прямо сейчас.
Чон Мин прохлаждается в кафе, когда должен искать убийцу?
- Вранье. Что ему там делать? Уверена, он сейчас пытается тебя остановить.
- Угу, только у него не получится, - без малейших сомнений сказал Гиль.
- Почему ты не пытаешься меня убить?
- Мне это незачем.
- В отеле ты пытался!
- Нет. Хотел бы, довел дело до конца.
Да, это правда.
- Значит, ты хотел меня напугать. Но зачем?
- Не тебя.
О... Так вот оно что. У Гиля какие-то счеты к Чон Мину! Он хотел навредить мне, чтобы припугнуть его. Может, Чон Мин начал его подозревать, и Гиль хотел показать ему, что будет, если Чон Мин продолжит под него копать? Вот почему Чон Мин так напряженно себя вел. Он подозревал, что убийца - его друг и коллега.
- Говори правду. Где Чон Мин? - выдохнула я.
- Ну я уже сказал. - Гиль посмотрел мне за спину. - О, ты вызвала такси? Зря деньги потратила, я бы тебя подвез.
Я помчалась по садовой дорожке, каждую секунду ожидая услышать топот за спиной. Если схватит, если он просто играл со мной, я буду оглушительно орать и вырываться, пока таксист не поймет, что тут беда. Но за спиной было тихо, Гиль за мной не бежал. Вылетев из сада, я распахнула дверцу оранжевой машины и упала на заднее сиденье.
- Не в полицию! В кафе «Ветка лаванды»! - крикнула я. - Я заплачу еще, если надо. Быстрее, пожалуйста!
- Да не надо, тут недалеко, - пробормотал водитель.
Поехать в кафе меня заставило то, что мы с Чон Мином однажды там были. Гиль хотя бы не назвал первое попавшееся кафе Андона. Но все равно многого я от этого визита не ожидала. Чан Чон Мин проводит вечер моего предполагаемого убийства в кафе? Бред.
Ладно, зато тут со мной ничего не случится. Я выскочила из такси и огляделась. Улица оживленная, да и в кафе народ есть - видно через стеклянные стены. Я скользнула по этой стене взглядом - и увидела за ней Чон Мина. Он сидел за столиком с женщиной.
Я уставилась на него, не в силах поверить. За последние дни было много моментов, когда казалось, что происходит то, чего не должно произойти никогда. Мама испортила мне жизнь, заставив верить в выдумку, - нет, не буду об этом сейчас, - под маской Янг-Бана оказался Гиль, - но это...
Чон Мин обнимал одной рукой ухоженную девушку его возраста или чуть старше. Она сидела, прислонившись к нему, а он поглаживал ее локоть и что-то говорил, склонив к ней голову, как никогда не склонял ко мне, - словно хотел сократить расстояние между их телами до минимума. Улыбается, глаза сияют, и девушка отвечает ему тем же. Они разговаривали так, будто никого другого не существовало на свете.
Так вот в чем дело. Вот в чем дело. У него есть подруга, потому он так и морозился. Чувство любви наполняло меня до краев, пока я ехала сюда, и даже сейчас никуда не делось, только стало болезненным и жгучим. Я искала объяснение. Наверное, это его родственница, и просто такие вот у них нежные отношения. В их семье так принято.
Потом они поцеловались, и сомнения исчезли. Женщина целовала Чана Чон Мина на глазах у всего кафе, перебирала его волосы так же, как я делала вчера. Я тоскливо смотрела на них. Мне хотелось стать злобным призраком, который будет преследовать Чон Мина до конца жизни, и одновременно - оттолкнуть эту прекрасную женщину, покрыть его лицо поцелуями, напомнить обо всем, что мы пережили вместе. Сказать: «Я лучше, я люблю тебя, скажи, что это просто ошибка, что случайно натолкнулся на нее губами, и я поверю».
И хуже всего было то, что он ничего мне не обещал. Но если это было нет, зачем он спасал меня, зачем был так добр, зачем дразнил? Мысли текли почти спокойно, - наверное, так себя чувствуешь, когда тебя уже сбил грузовик, но боль еще не пришла, мозг обманывает тебя, говорит, что все в порядке, вводит в сонное оцепенение.
Любовь - это искусство чтения знаков, не менее тонкое, чем предсказания. Я неверно прочла знаки, которые подавал мне Чон Мин, и на секунду мне захотелось одного: действительно умереть молодой, чтобы он пожалел о том, как поступил. Обычное желание всех отвергнутых влюбленных. Раньше я знала это только из сериалов, а теперь узнала по-настоящему. Сладкая парочка разорвала поцелуй и, почти не размыкая объятий, взялась за напитки.
Значит, они уже встречались, когда произошло наше знакомство. Ну конечно, как мог такой классный парень оказаться одиноким! А потом он увлекся мною, увлекся по-настоящему - в этом я не сомневалась. Он отверг мой поцелуй в парке, держал меня на расстоянии, а я все липла и липла к нему, пока он не сдался.
Я ведь была готова переспать с ним в отеле... Какая дура! Он меня остановил, а все потому, что у него есть девушка и все-таки еще есть совесть.
«Папа, ты был прав», - уныло подумала я. Редкий случай, когда слова «этот парень тебе не подходит» оказались не просто родительским мнением, а чистой правдой. Надо пересидеть где-нибудь в людном месте до полуночи, а потом, как и сказал папа, вернуться домой, забыть про Чон Мина и жить дальше. Я глянула на часы. Восемь тридцать. Мне нужно какое-то место, где Гилю не удастся меня похитить до полуночи.
Может, надо сказать Чон Мину, кто убийца? Он, хоть и подлый изменник, но все-таки детектив. С другой стороны, с чего детектив сидит с подружкой в кафе, вместо того чтобы спасать от смерти несчастную женщину стихии дерева (например, меня)?
Вот эта мысль зацепила меня больше всего: я могла представить, что у Чон Мина, как бы это ни разбивало мне сердце, есть девушка. Но он хороший детектив, я видела его в деле, знала, что он переживает из-за этих убийств. Он не стал бы прохлаждаться за латте - в любое другое время, но не сейчас.
А раз так, может, есть какая-то причина?
Надо просто немного подумать. Сглотнув, я заставила себя снова глянуть на Чон Мина с подружкой. Он смотрел на нее не отрываясь, и мне стало от этого так паршиво, что я отвела взгляд. На меня он так не смотрел - наоборот, часто говорил что-нибудь, глядя в другую сторону.
Обида сейчас гнала меня как можно дальше от него, но здравый смысл и влюбленное сердечко шептали, что Чон Мин не мог врать во всем. Он сказал: «Доверься мне». Спасал меня как мог.
Я ведь была у него дома. Одна зубная щетка, одна пара тапочек, никакой женской косметики в ванной. Если они давно встречаются, я заметила бы хоть крохотный след ее присутствия - а я искала, уж поверьте! А если они недавно познакомились... Да когда он вообще нашел время на это знакомство?! Сколько мы с ним общались за эти две недели - никто ему особо не писал и не звонил. И даже если у них супертайный роман и они встречаются только в отелях, скрываясь от ее мужа, то...
Разбираться в людях и их характерах - моя профессия, хоть я и не пользуюсь мамиными грязными приемчиками, чтобы навязывать свое мнение. Чон Мин - сдержанный человек, страстные поцелуи посреди кафе не в его стиле. Он будет нежен со своей подругой, когда они голые лежат в постели, - Юн Хи, да успокойся ты, не думай о таком! - но демонстративно-бурные чувства на публике, скорее, подошли бы подростку, а не мужчине под тридцать.
Ну и наконец, самая желанная мысль: в отеле он целовал меня по-настоящему. Каким бабником надо быть, чтобы вот так целоваться с двумя разными женщинами почти одновременно?
Было только одно объяснение, которое расставило бы все на свои места. Я выдохнула, сосчитала до пяти, призвала на помощь всю мудрость и спокойствие моего героя, философа Хо Тэ Мина, и зашла в кафе.
Они сидели в обнимку и беседовали, перед ними стояли две чашки кофе. Меня Чон Мин заметил, только когда я остановилась прямо рядом с их столиком. Медленно отвел взгляд от спутницы и посмотрел на меня. Я не знала, радоваться мне его виду или злиться: с одной стороны, лицо осунулось от усталости, и взгляд какой-то остекленевший - так ему и надо за то, что он тут устроил! С другой стороны, этот козел опять был в барбершопе: гладко выбрит, волосы уложены. И пошел он туда не ради меня!
Моим появлением Чон Мин был шокирован и недоволен - прямо как когда я впервые явилась к ним в участок. Если бы у него под рукой сейчас нашлась папка, чтобы отгородиться от меня, он бы наверняка так и поступил. Но я не стала смотреть на него в упор - сразу заглянула в лицо его подруге. Та с трудом оторвалась от Чон Мина и посмотрела на меня.
- Вы кто? - спросила она.
У меня тоже был к ней вопрос, и гораздо более важный. Вопрос, который я задавала сотни раз, но сегодня он имел особое значение.
- Когда и где вы родились?
Ишь, какие зацелованные губы. Меня аж перекосило от ревности, но я поборола мучительное желание вцепиться ей в волосы.
- Пятое февраля восемьдесят восьмого. Андон, девять тридцать утра, - пролепетала она, решив, видимо, что при общении с чокнутыми лучше им подыграть, чем спорить.
Я вытащила телефон и вбила эти данные в онлайн-калькулятор бацзы. Ну конечно. Четыре зеленые картинки. Год: дерево. Месяц: дерево. День: дерево. Час: дерево. Я развернула телефон к Чон Мину. Он ни малейшего удивления не выказал - естественно, он же знал, что там увидит.
- Вам лучше уйти, - сказала я девушке.
- Почему? Это вам лучше уйти! - оскорбилась девушка.
- Нет, вам, - громко сказала я, надеясь, что эта сцена быстро начнет действовать Чон Мину на нервы.
Так и получилось. Чон Мин поморщился, оглядев полное людей кофе, и убрал руку с плеча девушки.
- Иди, - мягко сказал он ей. - Прошу прощения, я тебя обманул. Забудь обо мне, я тебе не позвоню.
- Он не позвонит, - подтвердила я.
Девушка вскочила, схватила сумку, висевшую на спинке стула, и сердито ушла. Я обошла стол и села на ее место. А потом - не знаю, что на меня нашло, - взяла остаток ее кофе и выпила в качестве победного жеста, с вызовом глядя на Чон Мина. Ну и гадость! Я столько лет пила только капучино, что этот горький американо прямо-таки оскорбил мои вкусовые рецепторы.
- Что ж ты наделала, - процедил Чон Мин, откинувшись на спинку стула.
- А что? Могу не бояться микробов. Оказалось, любовь меня не убьет, мамино предсказание было фигней.
Это вообще-то была сенсационная новость, но Чон Мин даже ухом не повел. Вообще не удивился. Я нахмурилась.
- Ты знал? - медленно проговорила я.
День предательства, вот как он должен был называться в прогнозе бацзы! Мама мне врала, Гиль убил Ми Рэ, Чон Мин целовался с другой, а теперь, оказывается, еще и про маму знал. Откуда?
- Как ты здесь оказалась? - спросил Чон Мин. Как всегда, просто игнорирует вопрос, который ему не нравится. - Я велел тебе ждать.
- Чего? Звонка? - Я взяла со стола его телефон и помотала им у Чон Мина перед носом. - Слишком занят был?
Чон Мин с силой потер лицо, а я некстати подумала: «Как же ему идет этот зеленый свитер. Он его что, погладил?»
- Ты не представляешь, как трудно было ее найти! Она была нашим единственным выходом, а ты ее выгнала.
- А ее тебе не жалко? Я поняла, что ты хотел сделать: нашел другую девушку стихии дерева, чтобы отправить ее к этому психу вместо меня? План - супер! Сделать так, чтобы я выжила и умер кто-то другой.
- Я хотел тебя спасти, - тускло сказал Чон Мин.
Я невольно смягчилась:
- Знаю. Я поняла, правда. Но зачем ты с ней обжимался?! Она реально твоя подруга?
- Хватит задавать мне вопросы. Они меня бесят.
Ну хоть что-то не меняется. Грубит, как всегда. Когда все закончится, мы обязательно будем встречаться, а потом поженимся, - и я, кажется, привыкну к его грубостям так, что перестану обращать внимание. Эта мысль прибавила мне сил.
- Это Гиль, - сказала я. - Гиль убивает девушек.
И снова ни малейшего удивления. Да что такое!
- Ну ты и... Давай закажем чего-нибудь поесть и ты мне все расскажешь. - Чон Мин покачал головой, но я настаивала: - Да брось, можно уже не торопиться. Мы теперь знаем, кто это, ты рядом, ты меня защитишь. Уверена, именно я его жертва. Он приходил ко мне сегодня. Это он сказал, где тебя искать.
- Ну кто же еще...
Настроение у Чон Мина было депрессивное, а я чувствовала надежду невероятной силы.
- Гиль, видимо, думал, я увижу тебя с другой и сбегу от горя и ревности, тут-то он найдет меня и прикончит, но я спутала ему карты.
Я поискала на лице Чон Мина ответ, права я или нет, но он смотрел прямо перед собой расфокусированным взглядом человека, который уже на дне, так что глубже падать некуда.
- Не войдет же Гиль сюда на глазах у всего кафе, чтобы меня убить! Все закончилось.
- Все еще даже не началось, - глухо проговорил Чон Мин. - Юн Хи-а, ты ничего не понимаешь. Вообще ничего.
- Так объясни мне! Я хочу понять. Ты меня не прогонишь, не надейся. Что бы там ни было, будем вместе.
Я сжала его запястье. Чон Мин на секунду уронил голову, будто сдаваясь перед лицом испытаний, а потом встал. Подошел к стойке, буднично заплатил за кофе. Вернулся.
- Идем, - мрачно сказал он.
Мы сели в знакомую серую машину и куда-то поехали. Я не стала задавать вопросов, просто смотрела на город за окнами. Ближе к исторической части города на улицах все чаще попадались полицейские машины, а когда мы доехали до парковки около моста Лунного Света, оказалось, что парковка почти пуста, на мосту - ни одного человека.
Летними вечерами тут всегда толпа. Я непонимающе нахмурилась, и Чон Мин объяснил:
- После смерти Ми Рэ детектив поверил в теорию астрологических убийств. Ее данные проверили, они действительно укладывались в эту теорию. Ее оплакивает весь участок. Уже три дня вся полиция Андона на ушах, сегодня все, кто может, направлены патрулировать эту часть города. «Бар Синих Струн» сильно поврежден стихией и закрыт, но рядом с ним все равно расставили людей. Мост Лунного Света перекрыли, вход в Йемтео вчера вечером закрыли даже для работников. Везде написали, что из-за недавнего ливня необходимы технические работы. В Йемтео сейчас никого.
- Даже в гостинице? - не поверила я, вспомнив бизнес своей соседки. Ее заведение никогда не закрывалось.
- Ага. Постояльцев за счет городской администрации переселили в другой отель. В полиции все подавлены - никто не знает, кого убьют, как и где, одно ясно: кого-то убьют точно. Просто нигде об этом не пишут, чтобы не сеять панику. Смерть Ми Рэ в СМИ не упоминали, полиция ее скрыла. Сообщили только семье.
Я вышла из машины. Никогда еще не видела этот район таким тихим. Последние отблески заката догорали на воде Нактонгана, на мосту уже зажгли подсветку, и павильон, где мы когда-то сфотографировались с Чон Мином, выглядел как сияющая алая пагода.
- Ну мы-то знаем, кого должны убить, - с удивившим меня саму хладнокровием сказала я.
Чон Мин кивнул и посмотрел на часы. Я тоже глянула на свой мобильный. Восемь пятьдесят восемь. Мы стояли около машины и словно ждали чего-то. Я нашла руку Чон Мина и сжала. Всю жизнь я была помешана на предсказаниях, на том, чтобы знать, что будет завтра, но сейчас не могла догадаться, что будет через пять минут. Этот вечер был абсолютно - в самом буквальном значении слова - непредсказуемым, и сердце у меня колотилось, как у кролика.
Вокруг вдруг потемнело. На секунду мне показалось, что у меня что-то со зрением, а потом дошло - просто выключились фонари на парковке.
- Это полиция сделала? - пробормотала я, стиснув руку Чон Мина.
- Нет, - сказал он и погладил мою руку большим пальцем.
Свободной рукой я вытащила телефон из кармана пиджака: двадцать один ноль-ноль. Когда глаза привыкли, я поняла, что свет отключился не только на парковке. Выключилась подсветка моста. Погасли даже окна домов на другой стороне реки. Андон погрузился в сумерки.
И Чон Мин, конечно, не удивился.