У смерти твой голос

Глава 16

Судьба приходит за каждым из нас, и ни одна ошибка не остается без ее внимания. Особенно четко я поняла это, когда прошли и лето, и осень. Тем летом урожай был плох, кучу риса съели вредители, которые как-то особенно бурно расплодились. На севере страны бушевали лесные пожары, на юге начал массово гибнуть редкий вид водорослей. Сначала я злилась: дух дерева ведь обещал не мстить и не гневаться. А потом подумала: «Может быть, договор работает в обе стороны».
Люди веками становились сильнее, а стихии слабели. Мы тратили земные металлы, загрязняли воду, истощали почву, рубили деревья. «Жертва дает нам силы на сто лет», - сказал дух дерева. Шли века, баланс сил менялся. Когда-то договор защищал людей от всесильных стихий, а теперь, возможно, защищал еще и стихии от всесильных людей.
Дерево на ближайшее столетие осталось без защиты, потому что ухитрилось влюбиться, оказавшись в мире людей, и лишило себя энергии, которую получили остальные четверо. История, в которую никогда не поверят активисты-экологи. Глупый дух дерева спас земную девушку, но какой ценой?
К осени полили дожди, и подсохшие леса оживились, но я уже поняла: это ненадолго. Так и оказалось. Первые холода особенно сильно ударили по ослабевшим за лето растениям, а снег все не выпадал. В прессе регулярно писали, что год у сельского хозяйства был трудный, но министерство принимает меры. Я понятия не имела, какими мерами можно поддержать целую стихию.
- Не разочаровывайте меня, - велела я розам, когда они начали загибаться, как я за ними ни ухаживала. - Розы под первым снегом - я, можно сказать, вас ради этого еще не выкинула.
Когда мой отец снова стал собой, любовь к саду у него как отрезало. Я спросила, почему он вообще заинтресовался садоводством, он сказал, что «просто увлекся, но теперь слишком болит спина, чтобы этим заниматься». Как всегда в такие моменты, я приласкала правду в своем сердце, утешая себя тем, что хотя бы я помню все так, как было на самом деле.
- Я за вами ухаживать не буду, - сказала я розам, когда они поникли, потому что отец бросил их поливать. - Копаться в земле - не мое.
Но я их, конечно, полила, не умирать же им. Визит стихий в мир людей и так много кому навредил. Затем пришлось их удобрять, потому что розы, как выяснилось, - капризные, стервозные цветы. Потом я плюнула и купила книгу о том, как за ними ухаживать. Они приободрились и дожили до зимы. У меня появилась привычка беседовать с ними так, как я болтала бы с тем, первым Чон Мином. К зиме я сдалась и начала звать его просто «мой Чон Мин».
- Вам бы только пить, - ворчала я прохладными днями, когда выходила размяться во время подготовки к универу. - Может, еще колой вас полить? Лучше бы кота завела.
Остальные растения, которые Земля посадил в нашем саду, я тоже кое-как спасла. Это было проще, они не трепали мне нервы, как розы. Мне было стыдно, но все это озеленение было памятью о том, о ком я часто думала, как об отце, несмотря на историю со студенткой.
«Ты сильная, Юн Хи, не будь как те собаки». «Тот парень тебе не подходит». «Давай весь день смотреть сериалы». Мой настоящий отец много играл в мобильные игры, а за ужином спрашивал у нас с мамой: «Ну что, все нормально?» - не особо вслушиваясь в ответ. Но он был все еще жив и относительно здоров, и я была почтительной любящей дочерью, потому что знала: если умер Гиль, с моим отцом это может произойти в любой момент. Поэтому квартиру я снимать не стала и, несмотря на прохладные отношения с мамой, по-прежнему жила дома. Я не хотела, чтобы очередной инфаркт хватил отца, когда меня не будет рядом. Бо́льшую часть времени я все равно готовилась к экзаменам на юридический. Мама возражать не стала, а деньги в нашей семье вообще не были проблемой. Предсказаний и анализа бацзы с меня хватило, и больше мне не хотелось жить жизнью своей матери. Когда-то я выбрала этот путь с горя, и теперь мне хотелось попробовать что-нибудь новое.
Когда Йемтео торжественно открыли после восстановления, мы с мамой не стали продлевать аренду моего салона. Прогуливаясь там месяца три спустя, я обнаружила, что на месте моего салона открылся магазин чая. Улыбнулась и представила, как мы с моим Чон Мином накупили бы у них всего и устроили дегустацию, вспоминая, как познакомились прямо в этом магазинчике.
Я часто представляла себе что-то такое. Привыкла фантазировать о парнях, просто теперь фантазировала только об одном, который и человеком-то не был. Забавно, раньше при виде симпатичных парней у меня прямо в голове что-то перегорало, а теперь все это как рукой сняло.
Но вообще моя жизнь была классной. Иногда я ходила на дискотеки и отрывалась там. Стала чаще плакать и чаще смеяться. Два раза поцеловалась с парнями. Это было приятно, и с одним из них мы даже в кино потом сходили.
Но то, как мы целовались в подсобке бара с духом дерева... Интересно, я еще почувствую такое или первая любовь навсегда остается в нас призраком, несбывшимся обещанием?
Я изо всех сил старалась влюбиться, но Металл в нашу первую встречу был прав: любовь нашей воле не подчиняется. Тогда, в начале лета, она пришла ко мне так легко, так изумительно внезапно, а сейчас сердце молчало, как я ни пыталась его растормошить. Оно чувствовало себя живым, как в те две недели, только когда я копалась в саду, ругаясь с розами, и вспоминала прошлое.
В общем, тревожному человеку только дай на чем-нибудь зациклиться, он и зациклится.
Правдами и неправдами я выяснила дату и время рождения Пака Гиля и рассчитала его совместимость с Ми Рэ - данные о ее рождении я не забыла бы, даже если бы захотела. Они оказались идеальной парой. Я смотрела на прекрасную сочетаемость двух мертвых и думала: «Может, был какой-то смысл в том, что судьба в этот раз свела тех, кто подходил друг другу? Может, она давала нам какой-то шанс, а мы его не поняли?» Я отлично знала дату и время рождения отца и, кривясь от отвращения и печали, проверила его совместимость с той студенткой. Совместимость была замечательной. Наверное, если бы я проверила бармена с Пак Со Ён и жениха с невестой, у них было бы то же самое.
Умру ли я молодой, если влюблюсь, или история со стихиями уничтожила проклятие моей матери? Доживет ли Чан Чон Мин до тридцати? Хуже всего неизвестность - я была как тот кот из научной басни, который внутри коробки одновременно и жив, и мертв, пока не откроешь крышку.
Приближался европейский Новый год, Андон сиял огнями и украшениями, а мама почти не бывала дома. Зима - время предсказаний. Что готовит наступающий год древесной Змеи? Кому будет сопутствовать удача, кто поступит в университет, найдет работу, обретет семью, заведет детей? Когда я шла по нарядным улицам мимо переполненных астрологических салонов, мне казалось, я единственный человек в Андоне, который не хочет знать ответов на эти вопросы.
Был только один вопрос, который волновал меня по-настоящему.
«Если я все равно умру, ты можешь вернуться и забрать меня сам?» - думала я каждый день, глядя на поникшие деревья. Снег никак не желал идти, и они, истрепанные летней жарой и осенними ливнями, стояли не живые и не мертвые. Прямо как я.
«Вернись ко мне, вернись хоть ненадолго, забери мои силы, я сама тебе их отдам, спаси все свои деревья, цветы, траву, даже чертовы водоросли, только вернись. Я ошиблась, я пошла против судьбы и теперь не знаю, что делать. Просто забери меня, иначе я всю жизнь буду смотреть, как природа Кореи медленно загибается, и никто, кроме меня, не будет знать, что с ней не так».
Бо́льшую часть каникул я готовилась к мартовскому поступлению, но за пару дней до Нового года решила сходить погулять в Йемтео - слышала, там все здорово украсили. На деревьях - красные фонарики, тут и там изысканная, мягкая подсветка - и правда, здорово и не нарушает историческую атмосферу. В кафе с горячими напитками толпилась куча счастливых туристов. Я терпеливо дождалась у стойки своей очереди и уже открыла рот, чтобы заказать какао с зефиром, когда смутно знакомый голос сказал:
- Два чая из сосновых иголок, пожалуйста.
- У нас такого нет. Все, что есть, - в меню, - проворчала девушка за стойкой, уставшая от бесконечного гвалта посетителей.
- Жалко. Ладно, тогда дайте капучино и чай матча.
Несмотря на шарф и пуховик, мне стало холодно. Я медленно повернулась. Рядом со мной стоял бармен из «Бара Синих Струн» - в кожаной куртке с меховым воротником, волосы грязные, сам какой-то бледный.
- А, предсказательница Ли! - обрадовался он, увидев меня. - Рад вас видеть. Я тут с девушкой.
Он забрал свой заказ и начал выбираться из толпы, по картонному стаканчику - в каждой руке. Я пошла за ним, забыв про свое какао. Со времен той встречи с Чон Мином в управлении полиции я больше не встречала никого из участников тех событий, кроме своего отца.
- Подождите! - слабо крикнула я, но он уже выбрался на улицу.
Я вывалилась следом, слегка споткнувшись о порог, и бармен издал возмущенный звук, выше подняв стаканчики.
- Предсказательница, шею не сломайте! Я вас ловить не смогу, у меня руки заняты.
Ну конечно, он помнит меня, я ведь сама дала ему свою визитку, это ничего не значит.
- Вы как? - спросил он.
Стаканчики он держал как-то нелепо: будто не мог решить, поднять их повыше или опустить.
- Я нормально, а вы какой-то бледный. Давайте я ваши стаканы подержу. - Я забрала их у него, потому что мне не нравилось, как он дергает руками, будто ему так и хочется куда-нибудь поставить свою ношу. - Где ваша девушка? Провожу вас.
- Идемте. - Он показал подбородком в сторону улицы, и мы неспешно пошли туда. - Сегодня снег пойдет. Гарантирую.
Я улыбнулась:
- Здорово, я его как раз жду.
- Что, признаваться кому-то в любви собираетесь?
Его взгляд был таким теплым, и мне стало спокойно, как давно уже не было. Я хотела ответить: «Это просто традиция, необязательно признаваться в первый снег», а вместо этого сказала правду.
- У меня розы. Я им сказала: «Если доживете до первого снега, значит, не зря с вами возилась». А он, как назло, в этом году никак не хочет выпадать.
Бармен так искренне, радостно заржал, что я невольно улыбнулась в ответ.
- Вы такая смешная, предсказательница, - сказал он, немного успокоившись. - Я скучал.
У меня что-то дернулось внутри. Он ведь не может помнить, что с нами произошло полгода назад, а после этого мы виделись всего раз, как он успел бы соскучиться? Я остановилась посреди улицы. Мимо пронеслась компания подростков, чуть не сбив нас с ног, и я подняла стаканчики повыше, чтобы их спасти.
- Вы что-то вспомнили? - тихо спросила я. - Про...
Как сформулировать, чтобы не задеть его, если он ничего не вспомнил и сказал это просто так? Бармен с интересом следил за моими метаниями.
- Когда мы с вами летом виделись, я не особо успела пошутить, - сказала я наконец.
- В тот раз, когда советовали мне себя не убивать? Попытка была отличная. Ужасно жаль, что не помогло.
Каждая мышца в моем теле напряглась, как в школе перед стометровкой. На секунду мне показалось, что полгода, которые прошли с тех пор, были сном. Я снова вернулась в те две недели, когда была живой, как никогда.
- Почему не помогло? - глухо спросила я. - Вы вроде живы.
В ответ бармен поддернул одну из меховых манжет своей куртки, и я увидела: запястье у него перемотано бинтом, на вид совсем свежим. Неудивительно, что он так неловко держал стаканчики.
- Сбежал к вам из больницы, - сказал он. - Времени, прямо скажем, немного.
Я шагнула ему навстречу. Мне было тяжело дышать.
- Если бы мы были в моем салоне, я бы вам сделала соснового чаю, - еле шевеля губами, произнесла я. Каждое слово было как шаг по льду. - Жаль, что его тут не подают.
- Ничего. - Бармен улыбнулся весь: глазами, губами, ямочками на щеках. - Я бы и просто сосновых иголок пожевал.
Мое сердце стало таким огромным, что заполнило все пространство внутри меня. Я превратилась в одно огромное сердце.
- Это ты.
Не вопрос - утверждение. Даже если кто-то мог слышать наш прощальный разговор про сосновые иголки, никто не смог бы произнести эти слова так: с усмешкой, мрачно и добродушно одновременно. Я сделала теннисную подачу, и ее отбили блистательно, как на Уимблдоне. Я прислонилась лбом к его лбу. Хотелось плакать всем своим гигантским сердцем. Мы молчали, стоя посреди улицы: я кое-как оберегала стаканчики от прохожих, а он стоял, уронив свои изуродованные руки, которых никто не видел под классной новой курткой.
- Вы выросли, предсказательница, - очень тихо сказал он, и я улыбнулась, не открывая глаз.
- Особенно приятно слышать такой комплимент от дерева, - прошептала я. - Получается, ты меня слышал...
- «Слышал» - не совсем верное слово. «Чувствовал» будет более точно, хоть и тоже не совсем. Все по-другому, когда ты не человек. Но когда ты думала обо мне, касаясь растений, я ощущал нашу связь. Ты часто это делала.
Я с трудом оторвалась от него и вложила ему в руки картонный стаканчик.
- Пей. Тебе надо восстановить силы.
Он послушно присосался к своему чаю матча. Было странно видеть его в другом обличье, но ему не нужно было ничего объяснять, я все поняла. Он смог снова проникнуть в наш мир, когда один из участников прошлых событий оказался на пороге смерти. То, что он не пришел раньше в привычном мне виде, было неплохой новостью: значит, Чан Чон Мин жив и здоров.
- Как бармен мог покончить с собой в канун Нового года? - нахмурилась я. - Ты же видишь его воспоминания. Зачем он это сделал?
- Ты всегда сразу к сути дела, Юн Хи-а, - усмехнулся он, и этого домашнего обращения мне стало тепло. - Ему было невыносимо одиноко. У него уже много лет депрессия, а он не лечится. У него на глазах когда-то утонул отец, а он не смог себе простить, что не спас его. Ему тогда было семь. - Он допил остатки чая и сунул стаканчик в карман куртки. - Жизнь людей полна маленьких трагедий.
- Как тебя зовут? - спросила я.
- В этом теле - Ким Тэ Хо. Можешь звать меня Тэхо, с ударением на первый слог, как будто мы американцы, он сам обычно представлялся так. Или никак не зови, мне все равно. Имена - не главное. О, а вот и снег.
Он поднял руку ладонью вверх, и на нее опустилась снежинка.
- Сегодня снега в прогнозе не было, - тихо сказала я, потому что утром выбирала одежду для поездки в Йемтео.
- А он непредсказуемый. - Тэхо, или Чон Мин, или дух дерева, или все они сразу, улыбнулся мне так, будто это шутка, понятная только нам двоим. - Я попросил Воду добавить этому дню немного красоты.
- Он уже не так злится?
- Как видишь.
«Они будут жить вечно, - подумала я с какой-то дрожащей, грустной радостью. - Пока мир существует, будет он и его братья. Я всего лишь короткая глава в его истории».
- Сам сказал, что ты с девушкой, - вспомнила я. - И где она? Ты нашел кого-то себе в жертву?
- Да вот она. - Он коснулся моей щеки. - Никаких жертв не будет. Я просто тянулся к тебе - ты не представляешь как. Моя стихия всегда тянется к теплу и свету, и впервые тепло было человеком. Я думал, что буду вот так тянуться всю твою жизнь, и вдруг очнулся в его теле. Судьба ко мне благосклонна, но я чувствую, что это ненадолго. Тело совсем слабое.
Я поставила на ближайшую ограду восемнадцатого века свой стаканчик, из которого не сделала ни глотка, качнулась к нему и мягко поцеловала. Снег опускался на нас крупными редкими хлопьями, люди вокруг радостно приветствовали его, галдели, фотографировались.
- Вот что мы сейчас сделаем, - сказала я, касаясь губами его губ. - Пойдем в отель и займемся... Ну...
Я оробела прямо посреди фразы. Как сказать? «Сексом» - грубо, «любовью» - сахарно. Тэхо закатил глаза, не дожидаясь, пока я определюсь с формулировкой.
- Предсказательница, с вами я всегда чувствую себя таким неотразимым, мне прямо неловко!
- Я больше не предсказательница.
- И капучино больше не пьешь, я заметил. Сколько я пропустил! Давай гулять и фотографировать снег - так люди делают, когда у них романтический вечер. Или я что-то напутал в ваших традициях?
Я положила ладони на его щеки. Ладони были теплые, а щеки - холодные.
- Заткнись, - твердо сказала я. Я чувствовала озарение уровня Хо Тэ Мина. - Это судьба. Ее надо просто принять. Дела у твоей стихии плохи - не думай, что я не заметила. Ты ослабел, а я хочу тебя защитить. Судьба дала тебе шанс вернуться, чтобы ты закончил цикл и спас свои владения. Деревья, цветы, все свое царство. До тебя что, не дошло?
Он вывернулся из моих рук и сделал шаг назад.
- Опять за свое? Не хочу я тебя убивать. Ты портишь мне романтический вечер.
Я схватила его за локоть и притянула обратно. Снег путался у него в волосах, и я снова чувствовала ту нежность, которую вызывал у меня Чан Чон Мин, когда дух дерева был им. Вот теперь все встало на свои места. В те редкие моменты, когда точно знаешь, что должна сделать, сделать это становится не так трудно.
- А вдруг я не умру?
- А вдруг умрешь? - отрезал он и сунул руки в карманы.
- Мне кажется, судьба не зря в этот раз выбрала тех, кто идеально подходит друг другу. Может, это знак того, что любовь не обязательно убивает!
- Или знак того, что у судьбы извращенное чувство юмора. Ты о ней слишком хорошего мнения.
- А ты слишком плохого. Не попробуем - не узнаем.
- Юн Хи-а, как же ты меня иногда бесишь! Ты прямо как...
- Хо Тэ Мин. Я это уже слышала.
Он в ответ издал какое-то бессильное шипение.
- Моя жизнь - это затянувшиеся похороны, инспектор Чан, или как там тебя теперь. Я не знаю, исчезло ли проклятие моей матери или все еще висит надо мной. Ты знаешь?
- Нет, - буркнул он. - Это мне неизвестно.
- Нет, - буркнул он. - Это мне неизвестно.
- Вот. Так давай просто примем неизвестность? - Я слабо улыбнулась. - Вот уж это я поняла: неизвестность принять даже труднее, чем смерть.
- Я люблю тебя, - невпопад сказал дух дерева, мой древесный дракон.
Вместо ответа я взяла его под локоть и потянула в сторону гостиницы, которую пришлось так долго восстанавливать после нашего прошлого визита. Конечно, сейчас Новый год, и шанс найти там место - один на тысячу. Но судьбе плевать на проценты и вероятности, это я уже поняла, и поэтому больше не хотела ее предсказывать.
- У вас найдется номер? - спросила я, когда мы зашли в теплый, вкусно пахнущий холл гостиницы.
- Вы так вовремя! - сказала девушка в ханбоке, кланяясь нам. - Пять минут назад отменили бронь, а номер мы уже приготовили.
Я вытащила банковскую карту и глянула на Тэхо. Тот тяжело вздохнул. Здесь освещение было ярче, и стало особенно заметно, как он плохо выглядит.
- Спорим, это будет тот самый номер? - спросила я.
- Не буду я с тобой спорить, - огрызнулся он.
Конечно, это оказался тот самый номер.
- Знаешь, как я сегодня здесь оказалась? - спросила я, вешая пуховик в шкаф. - Просто подумала: «А не поехать ли в Йемтео?»
Я подошла к Тэхо, расстегнула его куртку и бережно стянула, мимоходом поцеловав в подбородок. Он стоял неподвижный и мрачный, как утес. Я узнала бы его и с другим лицом, узнала бы где угодно, потому что любить - значит узнавать в любой толпе.
- Знаешь, как ты оказался сегодня в Йемтео? Ким Тэ Хо подумал: «А не наложить ли на себя руки?» - Я повесила куртку в шкаф. - А потом мы оба просто шли туда, куда притягивало нас место заключения договора, пока не встретились. И еще какая-то парочка, которая собиралась обжиматься в этом номере, подумала: «А не остаться ли дома?» Много событий произошло, чтобы мы тут оказались.
Тэхо уныло молчал, и я пихнула его в плечо:
- Да что за трагедия? Теперь ты мне романтический вечер портишь. Давай шампанского закажем. Оно было в списке человеческих напитков, которые ты пробовал?
- Я постараюсь тебя не убить, - сказал он, подняв на меня глаза.
- Это самое романтичное, что я только слышала.
Мы смотрели друг на друга пару секунд, а потом нервно засмеялись. Бывают моменты настолько совершенные, что становится неважно, живешь ты в них или умираешь, длинная линия у твоей судьбы или короткая.
- Я попробую забрать не всю твою энергию ци. - Он подошел и коснулся носом моей щеки. - Или, по крайней мере, отдать тебе свою в ответ. Я такого никогда не делал и не уверен, что... что справлюсь.
- Ничего, я тоже ничего такого не делала. Разберемся вместе. Если вдруг у меня откажет сердце, зови администратора и сделай вид, что испуган. Мы с тобой должны защитить Кима Тэ Хо.
Тэхо покачал головой:
- Я не уверен, что долго смогу удержаться в его теле. Он умирает. Возможно, ваши тела погибнут вместе.
- Или мы все выживем. - Я подошла к матрасу и упала на него, заложив руки за голову. - Вот как все будет: ты пополнишь силы на сто лет, я буду жива и очень счастлива, а Кима Тэ Хо мы доставим обратно в больницу, и в этот раз он наконец-то передумает себя убивать. Я буду жить, не думая о том, когда умру. Перестану читать новости Андона и однажды полюблю какого-нибудь парня, которого приведет ко мне судьба. И никогда, никогда тебя не забуду. И ты меня не забудешь, да? Ты умеешь помнить?
Он подошел и сел на край матраса, глядя на меня взглядом, от которого мне захотелось плакать.
- Умею, - сказал он.
- Когда придешь в следующий раз... - я потянула его к себе, чтобы он лег рядом, - не завораживай того, кто тебе предназначен. Тебя очень легко полюбить. Уверена, тебя еще много раз будут любить всей душой. Но я была первая.
- Ты была первая, - эхом повторил он и поцеловал меня.
Я со смехом начала расстегивать пуговицы на его рубашке. Сделаю все, чтобы не умереть. Способность прыгать через преграды, когда тебя всю жизнь учили лежать неподвижно, - это наследство, которое оставил мне отец. Тот, который был со мной всего пару месяцев, но дал мне смелость, которая позволила мне сейчас целовать Тэхо в шею, в ухо, в бледное плечо с родинками. От него пахло соснами, разогретой травой, летним днем, - я так скучала по этому запаху.
Тэхо приподнял мое лицо перемотанной бинтами рукой и прижался губами к моим губам. Это был наш лучший поцелуй: голодный и отчаянный, я чувствовала его зубы, язык, частое дыхание, руку на своей груди.
- Я не знаю, что будет дальше, - выдохнул он и обнял меня так крепко, что ребра хрустнули.
- Будь что будет, - сказала я.
И поцеловала его, как в последний раз.
За окном шел снег. Я представила, как где-то далеко в моем саду розы нежно вздрагивают под его холодным прикосновением - прекрасные, как никогда.