Драбблы

Утопия

Я давно перестал считать дни моего пребывания тут. Да и... В этом здесь нет смысла, как и в любом беспокойстве, возможно, оно даже вредно, потому что растения чувствуют эмоции, а растений здесь предостаточно, они везде: трава устилает не только землю, но и полы, в небольших клубах и в больших цветниках растут отдельные виды цветов. Обычно розы, лилии, пионы и другие классические цветы, но уходя всё глубже и глубже в бесконечность сада я обнаруживал такие растения, которые никогда в жизни не видел, их язык был мне чужд, но приятен уху. Да, у цветов есть свой язык. Впервые я услышал его, когда пробыл здесь около года по моим ощущениям. Только на них можно опираться, потому что часов у меня нет, а смена для и ночи лжива. Если ей верить, то я тут где-то лет десять, но я не стал внешне старше ни на день, хотя... Может быть, я стал старше душой, но не знаю, не мне судить.

Ах, да, язык цветов. Это не совсем то, к чему привыкли мы. Он звучит, как шёпот многих голосов, которые перебивают друг друга, сливаются в один. Чтобы понять, что говорит великое множество, нужно услышать одного, а для этого нужно улавливать один голос. Так я узнал, что цветы слышат нас и понимают, но там их никто не слышит да и здесь они словно говорят с глухими, хотя мы и правда глухи к их языку. Таких, как я – слышащих, было не так уж и много, скорее даже очень мало. Один человек не может вместить в себя истории миллиардов и донести их, даже десяток не сможет, а истории всё копятся и копятся.

К слову об историях. Я помню, как попал сюда. Я провалился сквозь саму ткань реальности, почти всё моё путешествие меня сопровождали пустые коридоры или огромные, но такие же пустые, пространства без единой тени человека. Хотя нет, вру, людей-то я иногда видел, даже общался, а на некоторых так званных уровнях были поселения, но обычно куда больше пустоты и безмолвия, приправленных страхом, потому что я никогда не был уверен в том, что за очередным поворотом не скрывается кто-то из многочисленных, таинственных и многоликих обитателей этого места. Но время шло, мои страдания окупились, были вознаграждены, оказались не напрасны и ещё много-много фраз я подобрал для этого знаменательного момента.

Как сейчас помню, бегу по бесконечным жёлтым коридорам, обои в полоску мелькают перед глазами, на поворотах едва не падают от скорости, а сзади грохот, рёв страшный, но я не оборачивался, знал, что нельзя, хуже только будет. Но сердце так громко стучало почти в самых ушах, что я уже почти не слышал этого нечто, которое и заставило меня бежать, вынырнув из-за угла неожиданно, как выпрыгивают маленькие дети, желающие напугать родителей. Лучше бы это и правда был ребёнок, но нет же... И вот в гонке со своей погибелью, в голову мне пришла безумная мысль, горячая и свежая. Что если, прыгнуть в стену с обоями в цветочек, что тут была неподалёку, в паре поворотов. Я слышал, что так делали, но получалось не всегда. И я прыгнул, закрыв глаза. Оттого и решил сначала, что ничего не вышло и я обречён, но потом почувствовал под пальцами траву. Осмелев, я открыл глаза и поднял голову от земли, о которую ударился.