Айгуленька

Завтра всё решим

Марат ушёл задолго до прихода родителей. Он хотел остаться и сам поговорить с ними. Но я решила, что  сначала я выскажу им всё, что накипело. А в первую очередь про письма, которые они от меня четыре года скрывали.
Мы поужинали. Я сидела в моей комнате и набиралась сил. Решила, будь что будет. Я устала. Устала скрывать то, что чувствую и думаю, этого разговора не избежать.
- Мам, пап, мне нужно с вами говорить. - я влетела как молния.- Я всё знаю. Вы скрывали от меня письма, которые писал Марат.
- И что? Нечего тебе общаться с этим щенком, Из-за него всё. Ты чуть в окно не вышла , он виноват, - папа как будто не удивился моему откровению, он спокойно переключал дальше телевизор.
- Он не виноват. Он меня защищал. Этот урод начал за мной таскаться на своей машине еще когда я в школу ходила. Это могло случиться гораздо раньше. Его брат убил из-за меня человека, а сейчас сидит.
- Замолчи, все оно, даже этот брат виноваты. Если бы ты с ними не таскалась, ничего бы ни было. - я видела, что он начинает раздражаться.
Мама сидела и смотрела на меня. Она не ожидала от меня такой смелости.
- Как вы могли скрывать то, что он писал мне?, - я начинаю плакать и бросаю взгляд на мать.
- Да потому что ты из-за них чуть не умерла, - выпаливает она.
Я решаюсь на то, о чем думала очень долго.
- Мам, а вам не приходило в голову, что вы тоже виноваты, что я чуть не вышла в окно?
- ЧТО?
Отец встаёт, и даёт мне пощёчину, да такую сильную, что я отлетаю. И тут моё терпение лопается, он собирается уходить, но я выдаю ему в спину всё, что накопилось. Я вывернула душу, я кричала как полоумная, я рассказала всё. С момента, когда Марат закрыл мой футляр и до момента, когда он был дома,тут ,у нас. Я прожила тот день, когда Колик так со мной поступил, заново. Я выложила всё, что чувствую. Отец так и стоял спиной, а после моей тирады, даже не повернувшись ушёл на кухню. Мама упала на колени ко мне и очень громко всхлипывая кричала "Прости! прости! ". Мне было плевать на ее прости, я встала, надела пальто и сказала :
- Если вы не дадите быть нам вместе, я уйду из дома.
- Чего? Ты совсем страх потеряла? Ты кому это говоришь?, - отца похоже даже не задела моя тирада. Тот же холодный голос и жёсткий взгляд.
Моя угроза была детским садом, но мне было плевать. Я готова на любые манипуляции, лишь бы они дали своё одобрение.
Я молча вышла за дверь, слышала как мама, пока я спускалась по лестнице, кричала моё имя и просила не уходить, ведь уже поздно.
Я знала куда пойду. К Марату, он сказал мне какая квартира и этаж. Я медленно пересекла двор и открыла дверь в подъезд. Но медлила, посмотрела на свой дом, свои окна и увидела,что папа стоит, скрестив руки на груди и убивает меня взглядом. Это придало мне уверенности, я открыла дверь, поднялась на нужный этаж. Почти бегом. Озиралась по сторонам ища нужную квартиру. Нашла. Я постучала. Дверь открыла Наташа.
- Добрый вечер, я могу чем то помочь?, - она вытирала руки о полотенце, которое висело у неё на плече.
- Да, здравствуйте, можно Марата? , -  я очень волновалась, ведь из-за меня сидел её мужчина.
- Его нет, они с отцом уехали в магазин, - как же я не догадалась, ведь машины не было. Вернее я на неё не обратила должного внимания.
- Извините, - я уже собирался уходить, но Наташа меня остановила.
- Ты Айгуль?, - она сказала это очень просто, как будто я не была виновата в том, что она воспитывает своего ребёнка без отца.
- Да, - я медленно повернулась.
- Проходи. Марат скоро приедет, а ты я вижу плакала.- я не сопротивлялась, вошла за ней и она провела меня на кухню. Я не хотела идти домой.
- Мне Марат говорил , что вы встретились и снова вместе, я очень рада, - она медленно переворачивала котлеты, которые скворчяли на сковороде. -  Я Наташа, жена Вовы. Ну ты наверняка уже в курсе, - пауза, - ты какая то очень грустная, поссорилась с родителями?
Всё, это был последней каплей. Меня порвало, платина слез покатила по моему лицу. Я ей выдала всю нашу ссору. Она обнимала меня и говорила, что всё будет в порядке. Рано или поздно они примут его.
Я получила поддержку и помощь оттуда  откуда не ждала. Потом она напоила меня чаем  мне кажется он был с каким то успокоительным. Я почти сразу успокоилась, а мысли прояснились. Наташа рассказывала мне, как тосковал без меня Марат, потом перешла на забавные истории со своей работы. Дальше уже я говорила об учёбе. Она была доброй, очень нежной и невероятно красивой. И я решила задать ей вопрос, которой мучил  меня с момента, как я вошла в квартиру.
- Наташ, ты извини, но как ты можешь быть ко мне такой доброй, успокаивать меня, ведь из-за меня, - я мешкалась, - Вова в тюрьме.
Я набралось сил и выдала ей. Она ни капли не удивилась этому вопросу, была невозмутима.
- Глупости, - она встала и  подошла к холодильнику начала что-то то там искать, и так же спокойно продолжила, - Вова заступился за тебя, за маленького человека,который был ребёнком. Я бы скорей возненавидела его, что он оставил их безнаказанными. Колик заслужил быть убитым как последняя мразь и я рада, что он получил по заслугам. Хотя в тюрьме его наказали бы гораздо хуже. Ему был бы обеспечен ад при жизни.
При упоминании этого урода, моё сердце сжалось, но я старалась отогнать от себя мысли о нём и перевела разговор. Я интересовалась, как она управляется с дочкой, да ещё и работает. Оказалось, что мама Марата уехала на пару дней в Казань. А отец был тут и сейчас они поехали за продуктами. Мы разговаривали больше двадцати минут и я чувствовала такое умиротворение, я была в своей тарелке, там где мне было место. Я точно это знала.
Тут дверь открылась и я услышала голос Марата.
- Наташ, не нашли мы это  долбаный окорок, лапшу взяли.
Наташа первая вышла из кухни.
- А у нас гости, - я медленно вышла из кухни и лицо Марата просияло широкой улыбкой.
- Айгуль, - он тут же бросился ко мне во объятья.
Я обнимала его и все проблемы мигом уходили на второй план. Он отстранился и спросил:
- А ты чего тут? Что- то случилось? - в глазах застыло подозрение.
- Да, пустяки, с родителями поругалась, позже расскажу.
Марат кивнул, а его папа так и стоял в дверях. Опомнившись, он всё таки представил нас друг другу. Его папа одарил меня широкой и доброй улыбкой. "Теперь ясно в какого у Марата такая улыбка" промелькнуло у меня в голове. Как оказалось, все в городе знали обо мне и семья Суворовых не исключение. Они меня поддержали. Эти люди были воплощением добра.
Оставшись наедине, мы решили вернуться к теме родителей и тому вопросу, чтобы Марат сам с ним поговорил.
- Я не хочу , чтобы ты с ним разговаривал. Мой отец очень строгий человек, он тебя во всём обвиняет. - у меня руки дрожали от мысли о том, чем закончится их разговор. Причём боялась я не за Марата, а за отца.
-Айгуль, ты просто пойми, что никто тебе не даст быть со мной, пока они думают, что я законченный урод, который испортил их ребёнка. - он метался по комнате и пытался втолковать мне, что отцу и ему надо поговорить с глазу на глаз.
- Давай так, я сначала поговорю с матерью. Что она скажет на эту затею. Нам в любом случае, нужно будет , что бы её не было дома. Да  и вообще, как она отнесётся к нашим отношения? Тот факт, что она меня утешала и пыталась остановить еще ни о чем не говорит.
- Хорошо, завтра же и поговоришь. - он сел ко мне на кровать и обнял меня за плечи одной рукой.
Медленно притянул к себе и поцеловал. Я таяла от каждого его движения по моей спине. От его прерывистого дыхания. Не отрывая поцелуя, он положил меня на кровать и... В дверь постучали. Мы отстранились друг от друга. Марат встал и открыл дверь. Это был его отец.
- Марат, извини. Там мама Айгуль пришла.
Я вскочила и побежала к входной двери. Мама стояла там держа в руках момою шапку.
- Милая, пойдём домой, пожалуйста, мы с папой волнуемся. - мама была очень грустной, я не видела её такой. Моя истерика и плюс, я была уверена, что папа вынес ей мозги нравоучениями и претензиями, что она меня плохо воспитала.
Я обернулась на Марата, он кивнул и сказал " Давай Айгуль, завтра всё решим ".
Я надела пальто, шапку и попрощалась со всеми. Я не хотела уходить, я бы осталась тут навсегда. Но мне было даже жаль моих родителей. Они не заслуживали такого. Особенно мама. " завтра всё решим" я боялась  даже подумать, что они могут завтра нарешать.