первый горький опыт яркой демонстрацией разделял жизнь.
Но никто не уходил. Не желал или не мог. Там уже было не ясно.
Вика открыла принисённые им баулы без особых ожиданий, но что-то в ней дрогнуло, когда она стала доставать из пакета брюки атласной ткани, рубашки в пару, ярко-синие джинсы, несколько свитеров, расшитых блестящими нитями, десятки платьев. Дорогих. Из самых разных тканей и множества расцветок. На дне нашлось несколько пар обуви.
Аккуратные полусапожки и туфли на шпильках. Как те, что её бабушка берегла как зеницу ока. В самом конце она достала шубу. Натурального меха. Она держала в руках безумные деньги. Вика проводит пальцами по тёмному меху и смотрит на Кащея со странной смесью из благодарности и злобы.
- Зачем, Кирилл? - Кащей кажется уже привык, что в моменты откровений, когда жилы разорвать хочется, она всегда зовёт его именем. Давно забытым. Оставшимся в прошлом. Там, где были живы близкие и считали его прекрасным парнем с большим будущим. Будущее он получил. Сам себя сделал. Кащей себя собрал, но вот только прошлого лишился. Озверел.
- А ты поменьше думай, Победа. - Окурок летит в окно и Кащей наконец к ней поворачивается. - Хотела быть, а не казаться? Нужно соответствовать.
- Стало быть невеста Кащеева? В мехах дорогих и тряпках привозных? А душу мне кто вернёт? Силы жить откуда появятся, Коще? Много ты мне добра дал, да всё мало. Всё боль в жизнь приходит. За душой только дублёнка твоя. Да ты один у меня и остался. - Вика горько морщится, но не плачет, а Кащей не подходит ближе, на себя тянет и хрипит с нажимом - Дура ты, Вика. Бросай истерику и собирайся. Я вернусь к началу.
-Не забывай, Коще. И не смей оставлять меня. А не то я сама за тобой приду.
Он уходит так ничего и не ответив.
Каждому свой век отмерен.
