Очередная кукла

Не мужчина

Стас выводит меня из ресторана и заводит за угол. Я освобождаюсь от его мертвой хватки и скрещиваю руки на груди.

— Ты что творишь? — негодующе рычит он, прижав меня к бетонной стене, — Милана, какого черта ты творишь?

Его голос срывается на крик, а рука сжалась в трясущемся от напряжения кулаке.

— А что, неприятно? — самолюбиво спросила я, — вот и мне было неприятно!

Я стараюсь донести до него то, что он сказал своему другу по телефону. Но он словно не слышит меня.

— Милана, какого черта на тебе все эти драные тряпки? — не унимается он, — что с твоим лицом?

Мужчина грубо вытирает мою красную помаду тыльной стороной ладони.

— Ты понимаешь, что позоришь меня?

Я понимаю лишь то, что нужно было напоследок перед тем, как уйти из ресторана, крикнуть всем присутствующим там, что этот мужчина ведёт меня заниматься с.. или просто послать всех к черту.

— Неприятно? — ещё раз задаю свой вопрос, хоть и знаю на него ответ, — неприятно, а?

— Да, твою мать, неприятно, — шипит он, — что на тебя нашло, Милана?

— Я просто хочу, чтобы ты понял, что я не кукла! — слетает с моих уже дрожащих губ, — я не кукла ясно тебе? — повторяю я, — я не кукла!  

Мои глаза застелает пелена слез, но я все же могу разглядеть лицо Стаса. Он сводит брови к переносице, но его взгляд смягчился.

— О чем ты? — более нежно произнес он, — в чем дело?

— Да потому-что, — не даю ни одной слезинке пролиться в его присутствии, — я слышала, как ты говорил по телефону.

Стас тут же меняется в лице.

— Как ты говорил, вот, она малолетка, я малолеток не люблю... — апатично бормочу я, разрывая зрительный контакт, — что она...

Не договариваю, ведь он прерывает меня.

— Милана, — с нотками обреченности перебивает он, — я так сказал, чтобы этот очкошник не подумал, что ты—мое слабое место. Если я прямо скажу, что люблю тебя, они попытаются сделать тебе больно.

Мое сердце одновременно пропускает и совершает сотню ударов в секунду. Я робко поднимаю на него глаза, когда его лицо находится буквально в каких-то жалких двух сантиметрах, но все же он так далеко.

— Ты снова решил солгать? — с каплей надежды спрашиваю я.

— Я никогда не врал тебе, — признается он, — и мои слова сейчас—истинная правда.

Это действительно так? Он не считает меня глупой малолеткой? Более того, он любит меня? Или он сказал это к примеру?

По крайней мере, это неважно сейчас, ведь я чувствую себя безумно стыдно.

— Тогда... — хочу начать радоваться, но он вновь не даёт мне сказать.

— Я очень расстроен твоим поведением, — вздыхает он, — я не думал, что ты будешь вести себя так глупо, как маленький ребенок.

— Я не ребенок! — тут же вырывается у меня.

— Ты не ребенок, но ведёшь себя прямо как он. Стоило поговорить со мной, а не делать из себя жертву и мстить мне, ни в чем не разобравшись.

Он прав, я правда поступила ужасно, но сейчас я не хочу это признавать.

— Это ты виноват, — не унимаюсь я.

— Я виноват? — его тон снова повышается, — ты даже сейчас не хочешь признать свою вину, тогда какая может быть речь о том, что ты не малолетка?

Ах вот значит как мы заговорили.

— Да иди ты знаешь куда?! — восклицаю я, отталкивая его от себя.

Точнее я не отталкиваю, а просто ударяю в него кулаками, ведь он буквально стена, которую мне не сдвинуть с места.

Стас поддается и высвобождает меня из его "клетки"

— Я поехала домой, а ты можешь спокойно идти к тем, кто не глупая малолетка! — сквозь зубы тараторю я, развернувшись.

Мой жених даже не думает о том, чтобы пойти за мной. Я отдаляюсь и подхожу к машине своего водителя, чтобы поскорее уехать отсюда.

Да, я не права.

Да, я наговорила лишнего.

Да, это моя вина.

Но, черт возьми, мне все равно обидно, что он со мной не мужчина.