МИРЭ

Глава 14

Голова безостановочно кружилась, ноги дрожали и тело Мирэ ещё перетряхивали конвульсии после только что испытанного им сильнейшего оргазма. Татум поднялся с колен и обхватил парня за талию целуя его в шею и не позволяя опуститься на пол. Мужчина ждал своей очереди, благородно позволяя своему молодому партнёру немного прийти в себя. Он ласкал упругие полоски мышц, на спине Мирэ, вдоль его позвоночника и нежными прикосновениями губ, покрывал изгибы красивого и аккуратного ушка, нежную и чувствительную мочку которого он слегка прикусывал зубами, а затем мягко зализывал языком. Мирэ никогда ещё не было так хорошо. Он, неожиданно для себя, полностью расслабился в умелых, сильных, но несмотря на это очень нежных руках Татума.
Неожиданный звонок стационарного телефонного аппарата, с ярко красным индикатором на корпусе, резко оборвал несколько минут назад возникшую связь между двумя мужчинами и в миг разрушил идиллию царившую в эти секунды между двумя душами. Это был сигнал, который нельзя было игнорировать ни при каких обстоятельствах. Татум резко выдохнул, а затем с усилием заставив себя оторваться от молодого и горячего тела своего желанного любовника, сделал несколько шагов вглубь комнаты, заботливо усадив Мирэ в мягкое кресло он снял трубку с рычагов и хрипло произнёс:
- Говори...
Эта линия связи была экстренной. Ли срочно вызывали в переговорную. Секретарь сообщил, что Олимп лично будет проводить инструктаж, относительно нового задания.
- Понял, - коротко отрезал Татум и присев на корточки перед едва пришедшим в себя парнем, нежно и тихо произнёс.
- Мирэ, ты же знаешь, что я должен уйти? При других обстоятельствах, я бы ни за что не оставил тебя сейчас, но правила этой игры нам диктуют другие. Ты можешь оставаться здесь столько, сколько сочтёшь нужным, я буду только рад вернувшись застать тебя здесь, но прямо сейчас я должен уйти. Мирэ не мигая смотрел в черные, бездонные, горящие диким желанием глаза мужчины. Способность ясно мыслить и членораздельно говорить еще не вернулась к нему, и выражая своё согласие и понимание, парень мог лишь утвердительно кивать в ответ, давая Татуму понять, что он всё же реагирует на его слова.
- Вот и умница, - тихо произнёс Ли и нежно поцеловав Мирэ в шею и до отказа наполнив его сумасшедшим запахом свои лёгкие, с низким стоном поднялся на ноги и быстро вышел из своих апартаментов.
Ноги Мирэ всё ещё слегка дрожали, но в голове уже начало постепенно проясняться. Он медленно встал и застегнув ширинку на своих штанах, прямиком направился в сторону комода, на котором, ещё раньше, заметил стоявшую в рамке фотографию. Парень взял её в руки и в густом полумраке, царившем в комнате, постарался очень внимательно рассмотреть человека запечатленного на ней... Да, тот человек, что смотрел на Мирэ с фотографии, был хорошо знаком ему. Это несомненно был никто иной, как ныне покойный, бывший любовник мистера Ли - Джеро Мендес. Пару лет назад, Мирэ, находясь на очередном учебном инструктаже, впервые увидел это лицо и почему-то запомнил его до мельчайших подробностей. На тот период времени, он совсем не знал этого человека и даже не предполагал, что в совсем недалёком будущем ему придётся делить постель с мужчиной, который любил этого человека больше жизни и так трогательно оплакивал его кончину. В то время, Мирэ просто смотрел на Джеро без каких-либо чувств и эмоций, но сейчас, будто бы что-то изменилось внутри парня. Глядя на красивое латиноамериканское лицо этого мужчины, Мирэ чувствовал что-то странное. Будто едва уловимая неприязнь, явно граничила с тихой, но очень глубокой ревностью. "Я не должен так сильно привязываться к нему. Татум - всего лишь моя работа," - думал парень вглядываясь в лицо на фотографии. "Мирэ, ты же знаешь", - продолжал молча рассуждать молодой человек, - "это только работа, которая обеспечит тебе совершенно другую жизнь и выполнив которую, ты получишь то, о чём больше всего мечтаешь, а именно - свою жизнь и свою свободу..."
Мирэ пришлось рано повзрослеть. В свои годы, он был гораздо более зрелым человеком, чем многие его ровесники. Парень, каким-то внутренним чутьём понимал, что в нём зарождаются и крепнут определённые чувства, к Татуму Ли, и тем же внутренним чутьём, он прекрасно понимал, что этим чувствам ни в коем случае нельзя позволить пробиться наружу и завладеть его сердцем и разумом. Всё то время, что Мирэ Кудо провёл обучаясь в специнтернате, ему внушали, что главным его приоритетом является вывод из игры человека, который представляет явную угрозу для безопасности Олимпа. День и ночь ему буквально вбивали информацию о том, что Ли играет не честно и ради собственного блага готов продать всех и вся, передавая секретную информацию и подставляя даже близких ему людей. Мирэ твердо должен был усвоить, что ни в коем случае нельзя поддаться очарованию этого человека и потерять веру в то, чему его учили на протяжении нескольких лет , проведённых в специнтернате. Кудо выучил наизусть, что Татум обладает всеми необходимыми качествами и навыками для того, чтобы иметь возможность убеждать людей в своей правоте и искренности, а затем, практически завладев их душами и разумом, грязно и безжалостно использовать их ради своих целей. Джеро Мендес был ярким тому примером. Он поверил в любовь Татума и поплатился за это своей жизнью. Мирэ много раз слышал историю о том, что Татум сознательно уехал на материк именно в тот день, когда Джеро отправили на его последнее задание. Парню и тогда было тяжело осознавать тот факт, что Татум Ли мог так цинично и хладнокровно бросить своего любимого человека на растерзание звероподобному монстру, коим не по наслышке являлся господин Гастамбидэ, а теперь, когда мистер Ли был настолько близок к нему, становилась и вовсе невыносима та мысль, что этот человек был настолько хладнокровным и расчетливым. Что он мог с такой лёгкостью запутать любого, кого выбирал для той или иной своей игры. Но в тоже время, прямо сейчас, сравнивая информацию, полученную в процессе подготовки к своему заданию с тем, что он имел возможность видеть своими глазами, парень невольно ловил себя на мысли, что в его голове постепенно зарождается сомнение, относительно правдивости всего услышанного, того что Олимп на протяжении нескольких лет внушал ему буквально днем и ночью. Мирэ решил не торопить события и не спешить с выводами, а дать времени самому всё расставить в его голове по своим местам.