Абсолют

Глава 2

Теплый лучик солнца прополз по тонкой коже и остановился на подрагивающих во сне ресницах. Носик, покрытый веснушками, сморщился, к нему из-под одела потянулись тонкие ручки с выступающими от худобы костяшками. Раздался чих, и глаза паренька распахнулись, и тут же снова закрылись, сощурившись от яркого света. Он потер тонкими запястьями веки и снова попытался раскрыть их. Глубокий зевок не заставил себя долго ждать.

- Кассиэль, поднимайся. Скоро общий сбор.

Мальчик, наконец, открыл глаза. В дверях стояла его мать в строгой белой форме, держа такую же в руках. Она подошла и вручила ему идеально сложенную и выглаженную одежду.

- Слишком долго спишь. Режим. – сухо бросила она и вышла.

Кассиэль нехотя выполз из нагретой мягкой постели и открыл окно. Свежий воздух, несший с полей лаванды ее запах, потрепал мальчика по волосам, приветствуя в новом дне. Внизу строем ходили его одноклассники, а взрослые ровной шеренгой направлялись на работу. Вдалеке на горе виднелись ворота, закрытые для посторонних. За воротами раскинуло свои ветви огромное роскошное дерево, вокруг которого в позе лотоса сидели херувимы. Мальчик вздохнул полной грудью, задержал мягкий воздух, пытаясь удержать мгновение как можно дольше, закрыл окно и медленно выдохнул.

Для многих у них была идеальная богатая семья, приближенная к верхушке, но Касссиэлю чего-то не доставало. Для родителей он был тяжкой ношей, и они отчаянно пытались скрыть бракованного сына, который смел испытывать чувства, рассуждать и мыслить. Более того, он пытался говорить об этих чувствах. «Не положено. Молчи, слушай и кивай.»- повторяли ему с рождения. От этих слов ему было тошно. Психологи и учителя часто вызывали родителей, чтобы предупредить о возможных последствиях подобного поведения их отпрыска. Кассиэль все знал и понимал – не глупый мальчик, и он отчаянно старался соответствовать ожиданиям, быть как все, но... увы... Бракованный – клеймо, выжженое на его тонкой бархатной коже до самых костей.

Новый день – новое испытание. Он сложил учебники и тетради в небольшой рюкзачок, оправил идеально выглаженные белые брючные шортики со стрелками, одернул такую же белую рубашку и поправил вьющиеся волосы. Пережить... Пережить этот день, как он переживал остальные. Мальчик еще раз взглянул на сиреневые поля, прикусил губу и содрал с нее кусочек кожи. Соленая капелька крови ущипнула его за язык. Сжав кулачки, он пошел на выход.