— Хочу пригласить тебя на ужин. — Вилли галантно протянул руку Патриции, сидевшей возле туалетного столика в их общей спальне.
Девушка отложила расческу и повернулась к мужчине, который выглядел просто потрясающе в темно-алой шелковой рубашке, черных брюках и блестящих лакированных туфлях. Вроде обычный мужской стиль, но элегантность и сексуальность так и витала вокруг необычного и загадочного кондитера.
— Мы отправляемся в ресторан? — Патриция приняла протянутую руку и встала. — Мне надеть другое платье?
— Нет, не в ресторан, — ответил Вилли. — Конечно, мы с тобой обязательно посетим ресторан и любое место, какое ты только пожелаешь, но сегодня я хотел бы отвести тебя в особый отдел фабрики и поужинать с тобой там. Переодеваться не обязательно. — Его фиалковые глаза медленно прошлись по стройной фигурке возлюбленной, облаченной в простое голубое платье чуть выше колен. — Это платье тебе очень идет. Оно идеально сочетается с цветом твоих прекрасных глаз.
— Спасибо, — улыбнулась девушка. — Ты тоже отлично выглядишь.
— Рад, что тебе нравится, идем. — Обменявшись комплиментами, Вилли вывел Патрицию на берег шоколадной реки, где уже стояла припаркованная у берега небольшая красная лодка-леденец, а в ней на веслах сидело с десяток Умпа-Лумпов в ярко-красных блестящих костюмах.
— Мы отправимся на ней? — удивилась Патриция.
— Только не говори мне, что страдаешь морской болезнью, — хмыкнул Вилли.
— Не страдаю.
— Тогда в чем проблема? Что за недоверие в голосе, а? — Вилли притянул Патрицию к себе и чмокнул в нос.
— Я доверяю тебе, Вилли, — прошептала Патриция, заглядывая в фиалковые глаза. — Не хочу портить момент, но поделюсь с тобой своими страхами. Однажды один из маминых любовников в шутку швырнул меня в воду, хотя я просила его не делать этого. Мне тогда было лет семь. И с тех пор я боюсь воды и все, что с ней связано.
— Мне жаль это слышать, — нахмурился Вилли. — Мы можем добраться до того места на лифте. Так даже быстрее, я просто подумал, что тебе понравится…
— Нет, поедем на лодке, — покачала головой Патриция. — Это шоколадная река, а не вода, и рядом ты. Я готова переступить через свой страх, потому что умом я понимаю, что в данный момент он беспочвенен. Но только… только держи меня за руку, хорошо?
— Конечно. — Вилли крепко взял ладошку девушки в свою ладонь и помог ей устроиться в лодке. Чувствуя, как ее рука слегка подрагивает, он испытал сильное желание найти всех ее обидчиков и воздать им по заслугам. Потом он вспомнил, как однажды отец насильно накормил его рыбьим жиром, из самых лучших побуждений, разумеется, и с того момента он испытывает ужасно чувство отвращение при виде абсолютно любой рыбы. Так что он отлично понимал чувства Патриции, но он знал, что лучший способ побороть страх — это встретиться с ним лицом к лицу. — Ты в порядке?
— Да, — улыбнулась Патриция. — Правда… Это удивительно. Никогда не думала, что однажды буду плыть в необычной лодке по шоколадной реке с самим Вилли Вонкой. Волшебно! Один аромат шоколада чего стоит. — Она прикусила губки, потому что внезапно вспомнила шоколадный батончик и его вкус и аромат, а с тех пор любой запах шоколада возвращал ее в шоколадный цех, где этот самый батончик зажигал в ней просто фантастические чувства возбуждения…
— Я знаю, о чем ты думаешь, моя Патриция. — Вилли слегка коснулся губами ушка возлюбленной.
— Да? И о чем же? — Она уткнулась в изгиб шеи кондитера.
— О том, как я слизываю шоколад с каждого дюйма твоего тела…
— Ты все-таки решил меня в нем искупать? — звонко расхохоталась Патриция, но под наигранно-недовольным взглядом фиалковых глаз замолчала, но в ее синих омутах продолжали плясать веселые огоньки. — Ладно, продолжай… — разрешила она, еле сдерживая подрагивающие губы.
— Тебя не учили, что перебивать старших нехорошо, м? — Вонка слегка прикусил ухо девушки, но тут же, словно извиняясь, поспешно зализал место укуса. — Моя дерзкая Патриция, так вот… Я буду слизывать шоколад с каждого дюйма твоего тела, уделяя особое внимание твоим твердым соскам, которые напоминают мне спелые вишни, а потом я спущусь ниже, нанесу теплый растопленный шоколад на твой клиторок и буду сосать его до тех пор, пока ты не станешь умолять меня войти в тебя…
— Вилли… — Патриция вцепилась в руку кондитера, чувствуя, что от одних лишь слов, от этого жаркого шепота ее трусики мгновенно намокли…
Но мужчина не остановился…
— Потом я переверну тебя на живот и буду ласкать твою изящную спинку, спускаясь все ниже и ниже… — Вилли чувствовал невероятное возбуждение от собственных слов, но не мог не насладиться видом Патриции, которая зажигалась огнем желания от его слов…
— И? Что потом? — нетерпеливо зашептала Патриция.
— Узнаешь в спальне, — широко улыбнулся Вилли.
Патриция фыркнула.
— Сегодня моя очередь дразнить тебя, мой Вилли.
— Конечно, — улыбнулся Вонка. — Мой мистер леденец в предвкушении…
— С чего ты решил, что я сразу начну с него, а? — тихонько усмехнулась девушка.
— Уверен, твое любопытство не позволит тебе оставить его без внимания.
Патриция закусила щеку, чтобы не выдать колкость, хотя прекрасно понимала, что кондитер прав.
Вилли улыбнулся и взял возлюбленную за руку.
— Мы прибыли. — Он помог Патриции выбраться из лодки. — Как ты?
— Прекрасно. Что это за отдел? — Патриция кивнула на простую красную дверь, к которой они подошли.
Вилли вытащил из кармана брюк синюю шелковую ленту.
— Ты мне доверяешь? — тихо спросил он.
— Ты же знаешь, что да.
— Тогда позволь. — Вилли завязал Патриции глаза лентой, взял ее за руку и открыл дверь. — С завязанными глазами все чувства обостряется во много раз… — горячо прошептал он ей на ушко. — Скоро я научу тебя получать постельные удовольствия с лентой на глазах, а сейчас попробуй услышать чувства этого места.
Патриция вздохнула, стараясь не думать о «постельных удовольствиях с лентой на глазах», и услышала приятную тихую мелодию, которую наигрывала скрипка, а следом за музыкой присоединился восхитительный аромат молочного шоколада… Снова шоколад… Великолепный аромат, ставший ключиком для ее нового мира… Несмотря на страстное желание между бедер, Патриция уловила нотки опьянявшего ее счастье и вдруг почувствовала, что синяя лента стала мокнуть от неконтролируемых слез… Слез радости, слез любви, слез свободы…
— О, мой Вилли, — прошептала Патриция и облизнула губы.
— Да, моя Патриция. — Кондитер снял ленту с глаз возлюбленной и коснулся ее солоноватых от слез губ в легком поцелуе. — Смотри…
Патриция осмотрела просторное помещение, погруженное в полумрак с оттенком синего и чего-то очень яркого, что освещало пол и стены маленькими кружочками. Она подняла голову и замерла, увидев перед собой настоящее ночное звездное небо, целую вселенную, в которую так и затягивало… Создавалось впечатление полета, свободы, словно ты вдруг стал птицей и летишь навстречу своей мечте…
— Потрясающе…
— Я знал, что тебе понравится, — шепнул Вонка. — Я иногда люблю проводить время в этом отделе, просто лежать на полу и смотреть на небо. Завораживает, правда?
— Очень. — Патриция опустила голову и взглянула на кондитера. — Позволишь полежать рядом с тобой под чудесным небом?
— Разумеется, моя Патриция, — улыбнулся Вилли, проводя кончиками пальцев по ее щекам, освобождая кожу от влаги. — И не только полежать, но для начала предлагаю поужинать. Иди сюда. — Он подвел возлюбленную к круглому столику, застеленному белой скатертью, на которой плясали синие звезды, и отодвинул стул, помогая ей устроиться.
Патриция благодарно кивнула и осмотрелась по сторонам в поисках источника музыки, и только сейчас заметила, что недалеко от их столика стоял Умпа-Лумп в белом костюме с завязанными лентой глазами и играл на скрипке. Она улыбнулась, смотря на маленького человечка и музыкальный инструмент в его руках, который выглядел слишком большим в крохотных пальчиках, однако это совершенно не мешало ему прекрасно исполнять мелодию.
— Шампанского? — спросил Вонка.
— Да, пожалуйста.
Вилли разлил шампанское по бокалам.
— Сегодня в продажу поступил новый шоколадный батончик, — радостно сообщил кондитер, и его фиалковые глаза ярко заблестели. — Батончик любви от Вилли Вонки.
Патриция подняла свой бокал.
— За батончик Вилли Вонки. — Ее губы растянулись в лукавой улыбке.
Вилли хмыкнул.
— Без тебя он бы еще долго не вышел в продажу. Так что за тебя.
— За нас.
Смакуя шампанское, Вилли не спеша наслаждался невероятно вкусными блюдами, приготовленными умелыми Умпа-Лумпами, и любовался возлюбленной, яркие глаза которой своей красотой затмили звездное небо. Ее взор блестел, а тихий смех будоражил нарастающую страсть…
Когда на десерт принесли шоколадный мусс, и Патриция, хитро взглянув на него из-под опущенных длинных ресниц, стала медленно его есть, размазывая шоколад по губам, Вилли не выдержал.
— Иди сюда. — Он взял ее руку, лежащую на столе, и потянул к себе на колени, краем глаза отметив, что их музыкант поспешно вышел из комнаты. — Ты ужасно испорченное создание, ты знаешь, — мурлыкнул он, зарываясь носом в ее волосы.
Патриция перекинула одну ногу через ноги кондитера и уселась на его бедра, мгновенно ощутив его возбуждение под тонкими брюками своей не менее возбужденной киской. Она потерлась об его твердость и прижалась еще теснее…
— Я думаю, что изучение меня мы отложим на ночь, а сейчас ты можешь поучиться управлять нашей страстью. — Вилли задрал подол платья возлюбленной до самой талии, тем самым позволив ей еще плотней прижаться к его бедрам. — Давай, моя Патриция, насадись на него… — Он просунул одну руку между их телами, расстегнул ширинку и выпустил лоснящийся обильно смазкой твердый член на свободу.
Патриция не стала задумываться о том, куда делось белье кондитера, неотрывно смотря в его глаза, горевшие огнем желания. Она сделала так, как он велел, как требовало ее тело, и стала медленно насаживаться на его член… От невероятного ощущения заполненности и горячей пульсации где-то в самом центре ее женственности Патриция на секунду остановилась, позволяя себе насладиться сильным чувством, но Вилли резко дернул бедрами вверх, и она опустилась на него до самого конца, издав протяжный стон…
— Двигайся… — Горячие губы Вонки запорхали по шелковистой коже ее шеи, одной рукой он сдернул лямки платья, обнажая грудь и немедленно накрывая твердый сосок жадным ртом, а второй рукой стал придерживать за бедро, когда Патриция наконец начала плавные, сводящие с ума движения вверх-вниз… — Да-а…
Патриции нравилось чувствовать, что власть их страсти принадлежит ей, и она хотела продлить каждое мгновение. Ее колени и бедра сжимали его тело, а горячее лоно стискивало и направляло могучую плоть в угодном для нее ритме… Вилли застонал, и его скулы слегка раскраснелись, и она поняла, что кондитер целиком принадлежит ей… Она ускорилась, и через несколько минут он снова издал хриплый стон, и Патриция ощутила, как его член подрагивает в ней, а горячее семя орошает ее киску на самом пике ее удовольствия… Не в силах сдержаться от слишком сильного сладострастного чувства оргазма, Патриция откинула голову назад и громко закричала, купаясь в волнах наивысшего наслаждения, копившегося в ней весь вечер…
