Жестокий принц

Глава 16

Я просыпаюсь в доме Чонгука, на кровати, укрытой гобеленами. Во рту - вкус кислой сливы, губы распухли от поцелуев. Чонгук рядом, на кровати, в той же, что был на вечеринке, одежде. Глаза закрыты. Начинаю вставать, но замираю и, воспользовавшись моментом, рассматриваю его повнимательнее: заостренные уши, лисий мех волос, мягкий контур рта, длинные, раскинутые во сне конечности. Голова покоится на спрятавшемся под манжетой запястье.

Ночь возвращается потоком воспоминаний. Танцы и беготня по лабиринту. В какой-то момент я упала в грязь и рассмеялась, что совершенно мне несвойственно.

Смотрю на бальное платье, в котором уснула, и верно, вижу на нем пятна от травы.

«Хотя я и не был бы первым, кто пачкает ее платье».

Принц Тэхён наблюдал за мной всю ночь, как кружащая неустанно акула, выбирающая подходящий для атаки момент. Далее сейчас мне не составляет труда вызвать из памяти вылеженную черноту его глаз. И если я смеялась громче, чем обычно, то лишь ради того, чтобы позлить принца. И если я улыбалась шире и целовала Чонгука дольше, то это тот обман, осудить который не могут даже фейри.

И однако вот сейчас ночь кажется долгим и невозможным сном.

Спальня Чонгука в полнейшем беспорядке - на диванах и полу валяются книги и одежды. Бреду к двери и дальше по пустому коридору. Добираюсь до пыльной комнаты его матери, снимаю ее платье и надеваю свой вчерашний наряд. Потом опускаю руку в карман, за ножом, и достаю вместе с ним золотой желудь. Машинально засовываю и одно, и другое в тунику. Хочу оставить что-то на память об этой ночи, если ничего подобного ей больше не случится. Чонгук сказал, что я могу взять что угодно, вот я и беру золотой желудь.

Выйдя из спальни, прохожу мимо длинного обеденного стола. За ним сидит Джиын, чистит ножичком яблоко.

- У тебя волосы - дебри, - говорит она, отправляя в рот кусочек.

Гляжу в серебряное зеркало на стене - там мое искаженное и размытое отражение. В любом случае она права - голова в окружении неаккуратного ореола. Начинаю расплетать косу, пользуясь вместо расчески пальцами.

- Чонгук спит, - сообщаю ей, полагая, что она хочет его увидеть. Но ожидаемое ощущение превосходства - как-никак из его комнаты вышла я - почему-то не приходит. Есть только чувство паники, и я не знаю, что с этим делать. Не знаю, как, проснувшись в доме парня, вести себя с той, у кого были с ним отношения. При этом то обстоятельство, что она, возможно, желает моей смерти, воспринимается, как ни странно, как нечто вполне нормальное.