Вспоминай меня ночью [Jenkook]

9. Страх

Когда я открываю дверь, Чонгук едва ли не вваливается в квартиру, зацепившись носком ботинка за порожек на входе. Чон тут же оказывается рядом, подхватывая брата под руку и затаскивая в прихожую. 

 Я только и могу, что ойкать, спеша за ними к дивану с полотенцем наперевес, которое даже не знаю, куда приткнуть. Чимин не особо бережно, но предельно точно «роняет» Чона на диван и усаживается в кресло напротив, пока невменяемый хозяин квартиры что-то бессвязно бормочет, пытаясь подняться с дивана, но каждый раз терпя поражение.

 Ставлю тазик на пол и присаживаюсь на подлокотник кресла рядом с Чимином, прислушиваясь к бреду второго. Постепенно в словах начинает угадываться какой-то смысл. 

— Она... не пришла, - вдруг вполне чётко произносит брюнет, откидываясь на спинку дивана. — Я... ждал её... Она не пришла. Я должен... найти её. 

Парень снова пытается встать, но брат мягко усаживает его обратно. В его глазах тоска и плохо скрываемая жалость. 

— Она не придёт, — тихо произносит он, похлопав брата по плечу. — Смирись, наконец. Она больше не придёт. 

— Я знаю, — соглашается Чон, и его замутнённый взгляд на несколько секунд проясняется. – Но... блять, хотя бы сегодня я могу поверить в чудо? 

— Тебе нужно поспать, — качает головой блондин, поправляя диванную подушку. – Это был тяжелый день. 

Глядя на то, с какой заботой Чимин укладывает Чонгука на диван, я невольно снова поражаюсь тому, как два настолько разных человека могут состоять в кровном родстве. Словно чёрное и белое. 

— Ты не понимаешь, — шепчет Чон, прикрывая голову руками. — Я... чувствую её. Я должен ей. Она неспокойна.

— Завтра ты протрезвеешь и обязательно ей поможешь, — обещает Пак, укутывая брата пледом. — Или перестанешь ловить белочку, — добавляет уже тише, поворачиваясь ко мне. — Идём. Ему нужен покой, - с этими словами парень приобнимает меня за спину и увлекает в сторону кухни. 

— Ты не понимаешь, — раздаётся за спиной едва слышное, от чего у меня сжимается сердце. — Ты не понимаешь... Никто не понимает. 

 Едва Чимин закрывает за нами дверь, как я бессильно опускаюсь на стул, прижимая к груди полотенце – всё ещё единственную вещь, надетую на мне поверх нижнего белья.