Dᴇssᴇʀᴛ ғᴏʀ ᴛʜᴇ Dᴜᴋᴇ

Эпилог

Мы обвенчались через месяц, в замковой часовне. С моей стороны были Фкликс и девочки. Еще Лайгоны, которые теперь считались моими родителями, хотя у нас по-прежнему не нашлось общих тем для беседы. И мой, получается, еще один брат — Хосок, приехавший поблагодарить тех, кто добился для него королевской милости. Со стороны Чонгука – его отец, мачеха и четыре незамужние сестры, а еще Сухо со своими парнями. Не знаю, насколько скромной считалась подобная свадьба – по мне, так в самый раз.

В первую брачную ночь Чонгук полоснул ножом по своей ладони.

– Простыню вывешивать не будут, – пояснил он в ответ на мой ошарашенный взгляд, – но прислуга болтлива, а леди Гольён чересчур набожна. Незачем давать повод разгуляться злым языкам.

Что ж, если сплетни и были, до меня они не дошли.

Герцог оказался очень похож на сына. То есть, наоборот, конечно, Чонгук на отца, разве что тот был сероглазым блондином. Но горячую кровь мой муж унаследовал не от матери. Правда, старший герцог за свою жизнь научился сдерживать нрав. Меня он принял холодно, но ничего другого я и не ждала. В конце концов, родня Чонгука вовсе не обязана меня возлюбить. Да, я оказалась не самой плохой партией для молодого герцога – Лайгоны, чьей дочерью я теперь считалась, были не последними людьми в Англии, и теперь, после опалы сэра Санхёка, брачный союз с ними стал в том числе и сигналом свету, что они склонились перед теми, кто оказался сильнее их бывшего покровителя. Граф даже дал за мной приданое – клочок земли с деревенькой на границе владений его и моего свекра. И все же это жалкое с точки зрения герцога приданое не могло перевесить моего главного недостатка.

По представлениям семьи моего мужа я была чудовищно невежественна и невоспитанна: не знала даже катехизиса и элементарного этикета. Прямо как пушкинская старуха – «ни ступить, ни молвить не умеет». Пришлось учиться – не хватало еще по незнанию кого-нибудь оскорбить или спровоцировать поединок! Не скажу, что новые привычки давались мне легко, но в конце концов меня можно было выпускать в общество.

О герцоге отзывались как о гневливом и подозрительном типе, и во многом были правы. Впрочем, не довелось мне и видеть, чтобы его гнев обрушился на неповинного. Но каков бы он ни был, я помнила, что именно он воспитал мужчину, которого я люблю, и была за это благодарна. Пару раз только эта мысль помогла мне сохранить самообладание. Ну, и еще понимание, что я, наверное, тоже злилась бы, если бы в моем доме появилась девица, которая сморкается в шторы и вытирает руки о скатерть – а поначалу мои манеры, точнее их отсутствие, наверняка воспринимались примерно так. В самом деле, чем больше я постигала азы хороших манер, тем мягче обходился со мной свекор.