Пленница Чона

●Глава 10●《Чонгук》

Дурочка мелкая. Сбежала. Мля. Ну за что мне это наказание? Да, святым я никогда не был, но не до такой же степени. Когда заканчиваю обрабатывать и перевязывать рану, и выхожу из хижины, чтобы позвать назад Лису, которая должна была топтаться где-то рядом, обнаруживаю, что девчонки нет.
Еще и ускакала полураздетая, дура, блин. Осенью в незнакомом лесу, в дождь, да еще и в темноте она точно не выживет.
Мля, Чон, лучший вариант для тебя сейчас — бежать самому. Собирай манатки и сваливай отсюда. Черт с ней, с девчонкой этой бестолковой. Говорил же ей не рыпаться, а она сама тебя не послушала. Ты че, нянька ей?
Но я, как чокнутый, направляюсь в ту сторону, куда могла рвануть Лиса. Назовите меня больным, помешанным, или гребаным джентльменом, да похрен, я просто не могу оставить ее там одну. Мне необходимо убедиться, что с малой все в порядке.
Вблизи хижины и под деревьями остались следы от галош. Благодаря широким ветвям дождь не успел их полностью размыть. Это дает мне возможность отследить, в какую сторону пошла Лиса. Будто бы в помощь на небе расходятся тучи, и свет луны позволяет четче разглядеть следы на грязевой жиже. Девчонка побежала туда, откуда мы пришли. Это хороший знак — хоть в сторону озера или оврага не рванула, дурная. Но дорога, что ведет к трассе, сильно петляет. И заблудиться на ней довольно просто, если хорошо не выучить местность.
Смачно выругиваюсь и шагаю в лесную чащу, надеясь, что беды еще не случилось.
Но Лису не получается найти в течение нескольких часов. Я уже плюю на всякую безопасность, и начинаю горланить на весь лес.
— Лиса, черт тебя дери, где ты?!
Мля, Молот, может, ты идиот полный? Девчонка могла уже добежать до трассы и рассказать, что случилось, и где ты ее держал, а ты ходишь, орешь и ищешь ее, вместо того, чтобы спасать свою задницу.
И будто в противовес доводам рассудка я снова зову ее.
Уже потеряв надежду отыскать девчонку, прислоняюсь спиной к стволу дерева и тяжело вздыхаю. Бочину жжет. Перед глазами мутнеет от слабости. Опять кровотечение открылось сильное. А Лисы все нигде нет. Ну и попал ты, Чон, с этой белокожей нимфой с придурью. Не менты поймают, так кровью истечешь.
Неожиданно в глубине леса справа от меня раздается дикий вопль.
— Помогите! Чудовище!
Конечно, в этом жутком визге я сразу узнаю Лису. Наплевав на боль, я быстро шныряю между веток и почти бегом направляюсь на звук. Темнота — хоть глаза выколи. Луна снова скрылась за тучи, но я продолжаю упорно бежать вперед, все еще слыша надрывный крик девчонки. Что, мля, мать ее, могло случиться?!
И когда уже буквально слышу ее дыхание в нескольких метрах от себя, Лиса с размаху врезается в мою грудь. Поднимает на меня взгляд своих огромных глаз и начинает вопить еще сильнее.
Я хватаю ее за плечи и легонько встряхиваю.
— Лиса, черт тебя дери! Ты чего вопишь?! Это я!
Хотя… я же ее похитил. Вряд ли она рада нашей очередной встрече.
Внимательно оглядываю ее бледное лицо. Оно все покрыто мелкими царапинами — наверняка ветки хлестали, пока девчонка бежала. Покусанные губы посинели от холода и дрожат. Зрачки расширены, взгляд мечется из стороны в сторону. Я понимаю, что Лиса в панике и, кажется, даже не узнает меня.
— Рога… там… Чудовище… И вы… маньяк… Я умру… умру!
Чего? Рога? Чудовище?
Заглядываю за спину девчонки, но никого не вижу. Наверное, Лиса наткнулась на лося — в этих лесах они довольно часто встречаются. В темноте девчонка испугалась животного, хотя лоси редко нападают на людей. В основном эти животные не опасны для человека.
— Лиса! — снова встряхиваю ее хорошенько. — Успокойся и посмотри на меня! Лиса!
— Меня никто не спасет… Никто не спасет!
— Лиса, да черт же тебя взял! Ну-ка посмотри мне в глаза. Давай вспоминай адрес. Помнишь, ты всегда его повторяла? А я вот забыл. Напомни мне, пожалуйста. Я хочу еще раз его услышать. Это адрес важного тебе человека? Может, это твой адрес? Или чей?
Она не моргает какое-то время. Смотрит нервно и тревожно, а слезы беспрерывно текут по ее бледным щекам, смешиваясь с каплями дождя.
— Улица Космонавтов, четвертый проезд, — наконец начинает лепетать малая дрожащим голосом, — дом двадцать три, подъезд единственный, третий этаж, сорок восемь ступеней, десять шагов вправо, квартира номер двадцать четыре, звонок звучит, как по. пп. пугайчики. Это мой ад. дрес. Я… т. там живу.
— Вот, молодец. Умничка. Вспоминай дальше. Сколько шагов от хижины до туалета, помнишь?
Лиса кивает и снова говорит.
— Сколько ложек супа ты съела утром?
— П..пятнадцать.
— Отлично. А теперь посмотри на меня внимательно и скажи, кто я, узнаешь меня?
— Т…ты — Чон. Ты преступник, который меня похитил… — всхлипывает малая.
— Уже лучше. Это действительно я. Но я не собираюсь тебе вредить. А искал тебя в лесу, чтобы помочь. Ты могла заблудиться, что, в принципе, и произошло. Сейчас я хочу, чтобы мы вернулись в хижину и согрелись. Ты меня понимаешь, Лиса?
Девчонка судорожно кивает и снова громко всхлипывает.
— Вы меня искали, Чон… Вы боялись, что я вас сдам полиции?
— Нет, Лис, — качаю головой, не сводя с нее глаз. — Я испугался за тебя. В лесу ночью опасно, особенно когда не знаешь дороги. Я не хотел, чтобы с тобой случилась беда.
В порыве прижимаю трясущуюся девушку к себе. Она вцепляется пальцами в мои плечи и начинает рыдать. Я глажу ее по мокрым волосам, затем поднимаю на руки и несу в сторону хижины. Бок жжет просто невыносимо, но эта боль ничто по сравнению с тем, что Лиса сейчас целая и невредимая в моих руках. С ней ничего не случилось. Она доверчиво жмется ко мне и рыдает. А у меня грудь ломит от тепла.
Принеся Лису в хижину, аккуратно опускаю ее на кровать, и первым делом начинаю снимать с девушки мокрую одежду. На этот раз, все свои действия комментирую, чтобы девчонка не испугалась и опять не ударилась в панику.
— Лис, я сейчас тебя раздену, но это только для того, чтобы ты не простыла, хорошо? Не бойся меня.
Она кивает, хватая мои ладони холодными пальцами. Мля, капец, ее зубы стучат от холода, губы посинели. Надо скорее ее согреть, а то будет совсем дерьмово.
— Там было чудовище… В лесу…
— Это было не чудовище, Лис. Это был лось. Ты просто испугалась и запаниковала.
Неторопливо стягиваю с нее одежду и развешиваю на спинку стула, чтобы за ночь та подсохла.
Девушка сидит в одном нижнем белье передо мной и трясется, поэтому я поскорее укрываю ее одеялом, почти закутываю как в кокон, после чего тоже раздеваюсь.
Повязка намокла, кровь идет. Да и хрен бы с ней. Согреться бы — сам промерз до костей, и Лесю согреть.
— Лось? — пищит девушка удивленно. — Так я лося испугалась?
— Ага. В темноте и кошки испугаться можно. Так что, забудь об этом, и постарайся просто успокоиться. Забираюсь к ней под одеяло, чтобы от моего тела шло больше тепла к девушке, и начинаю через ткань растирать ее руки ладонями. Спустя несколько минут Лиса немного расслабляется, ее дыхание становится спокойнее, а зубы перестают отбивать дробь.
— Чон?
— Что?
— Вы, правда, за меня испугались?
— Да, Лис, правда.
— За меня давно никто не пугался, — ее голос сейчас звучит очень печально, отчего мне еще сильнее хочется прижать малую к себе и успокоить. Лиса одинока? Я-то знаю, что такое одиночество. За меня вообще никто и никогда не боялся, кроме одного человека. Но и его больше нет.
— Чон?
— Что, Лис?
— Если ночью я захочу пописать, то обязательно вас разбужу. А то вдруг еще лось в кустах встретится.
Я усмехаюсь, но, на удивление, никакого раздражения из-за болтовни девчонки не испытываю. Главное — что с ней все в порядке. Пусть бормочет, что хочет.
— Хорошо, Лиса. Буди обязательно.
— А еще знаете, что, Чон?
— Что?
— Я не верю, что вы убийца и преступник. Убийцы не ищут глупых потерявшихся в лесу девушек ночью под дождем, не спасают их от лосей, и потом не греют под одеялом.
Моя рука, только что растиравшая плечо девушки, замирает. Весь мир не верит мне, а малая, знающая меня всего несколько дней, поверила, и сейчас доверчиво лежит у меня под боком, закрывая глаза от усталости.
— Лиса? — шепчу я спустя какое-то время, выводя пальцем круги на ее гладкой коже.
— Меня Чонгук зовут, Лис, слышишь?
Но малая уже спит. Во сне она лишь неосознанно прижимается ко мне ближе, закидывает ногу мне на бедра, а ладонь распластывает на груди. Вздыхает и почти мурчит, как котенок. Я же в свою очередь не отталкиваю ее, а наоборот обнимаю, втягиваю вкусный запах девушки, и перед тем, как заснуть, ловлю себя на мысли, что, не смотря на дерьмо, происходящее в моей жизни, не смотря на рану в боку и туманное будущее, сейчас, в этот момент, мне охренеть как хорошо.