Ты знаешь... я люблю тебя

Глава 8. Грустно

М-да. Я, конечно, понимала, что это вызовет такую... эм... реакцию, но что бы так...

Кирилл завис. Натурально завис.

- Эм... Кир?..

Не помогло. И что делать? Даже когда я рассказывала маме (естесственно, я же всегда отдуваюсь, а братец мой только и делает, что пакостит!), как мы провели этот день, она так не зависала. Ну, да, побыла в ступоре пару минут. Ничего страшного. Правда, она потом нас обматерила... Но мы этого заслуживали, признаюсь.

Но, блин, Кир же был с нами! Так какого фига он сейчас не реагирует, а?!

- Кири-и-ил! Ау!

- А?!

Аллилуя.

- Я спрашиваю, какого лешего зеленого ты не отвечаешь? Ты, между прочим, семь минут стоял и смотрел в одну точку. Во-о-он там, у горизонта, где солнышко садится. За деревьями. Видишь?

- Ага.

И все?! И для этого я, черт возьми, поднималась на эту крышу?! И это при том, что боюсь высоты!

- Так, красавчик, стоп. Ты ведь с нами тогда был, - неужели у него провалы в памяти? Амнезия, что ль?..

- Ну, был.

И глазками на меня так, луп-луп.

- Тогда почему ты так странно отреагировал?.. - а вот это уже с опаской. Мало ли, что он сейчас там ляпнет.

- Да так, вспомнил кое-чего... - и глаза отводит. Это чего он такого вспомнил, а?

Взглянув на него, я поняла, что интересоваться не стоит. Слишком уж у него вид тогда был печалный. Может, родителей вспомнил.

Вспомнив про тетю Веру и дядю Мишу, мне самой невольно взгруснулось. Даже не верится, что их больше нет. С рождения они были мне вторыми родителями. Тетя Вера всегда хотела дочь, но и сына она любила до умопомрачения.

Когда мне было 15, я узнала, что у Кирилла была сестра. Младшая. Дядя Миша настаивал на том, что бы назвать ее Настей. Ее так и назвали. А спустя двое суток после ее рождения, Настенька умерла. Потом оказалось, что Вере Лукиничне делали кесарево, она тогда была на седьмом месяце. Акушерка попалась неопытная, и все это привело к бесплодности тети Веры и смерти малютки.

- Кир?..

Он ответил мне лишь через минуту:

- Да, Евгеш.