Синдром Офелии

Вечернее шоу про любовь

Марк не позвонил ни утром , ни днём, ни вечером, ни даже на следующий день.

Два дня Офелия лежала в номере, прижимая телефон к груди, ежеминутно ожидая звонка или сообщения от него. Ничто не могло перебить этого маниакального напряжения, даже отголоски печали и стыда из-за ссоры с Джимом.

Они так часто ссорились, почти всё время, но обычно Офелия, знала, что Джим простит ее. Он вернётся и поможет, купит ей поесть, он всегда так заботлив. А сейчас писательница понимала, что между ними рвётся эта связь, ей пора отпустить его, а он должен понять, что она любит другого.

Но Марк ей не принадлежал, да она его любила и будет любить всю жизнь даже так, когда он с другой.

Офелия опять взглянула на телефон, эти безнадёжные ожидания утомили ее, и тело и душа уже нестерпимо жаждали движений.

Раздался звонок это конечно был не Марк, а Рита.

— Офелия, я надеюсь ты не забыла, что у нас мотор через пять часов, ты готова? — набросилась на писательницу менеджер. Энергичный голос Риты резал как нож тягостное состояние Офелии. Писательница скривилась и апатично откинула голову на одеяло.

— Я не готова, —вяло ответила Офелия, — но буду, готова, если ты пришлёшь ко мне Стейси. А хз, да, а что у нас за мотор?
Офелия перекатилась на кровати и потрогала спутанные волосы, немытые уже третьи сутки.

— Комедийное шоу, как ты могла забыть, будешь рекламировать фильм со своим, любимым в кавычках, Хайнессом. — предосудительно сообщила Рита, потом она ещё, что-то говорила, но Офелия уже ничего не слышала.

Шоу с Марком! Она выглядит как бомжиха!

— Господи Рита! Почему ты мне раньше не сказала, пусть приедут визажисты ко мне в номер, и пусть Стейси привезёт отобранные для пресс-конференции образы.

Бросив телефон на подушку девушка помчалась в ванную.

После душа Офелия покачнувшись влетела в гостиную, на бегу запахивая халат. Возле заваленного, апельсиновой кожурой, столиком с кофейными чашками и размазанной по столешнице гущей, суетилась горничная. Офелия ощутив прилив желчи в желудке, вспомнила, что почти ничего не ела эти дни, кроме чипсов, апельсинов и кофе.

– Мисс, не могли бы вы принести мне в номер яйцо пашот и салат с авокадо и каких-нибудь орехов. — обратилась Офелия к горничной. Женщина кивнула и с вежливой улыбкой ушла унося с собой поднос с мусором.

Конечно когда спешишь и пяти часов не достаточно, чтобы привести себя в порядок, поэтому уже в запаре наспех собрав волосы китайской заколкой Офелия и Стейси отутюжили паром винтажный наряд от Терри Мюглер, светло-зелёное прозрачное платье на бретелях с накидкой. Пришлось повозиться выбирая между Валентино и его кружевным корсетным платьем с оборками и разлюбимым Ральфом Лорэном и его атласным платьем-комбинацией. В итоге всё-таки Мюглер и легкое весеннее платье цвета молодой листвы, это так подчёркивало и глаза Офелии и ее юность и настроение, когда хочется жить и цвести.

Офелия тщательно растушёвывала пальцем тинт на губах, пока Стейси зашнуровывала завязки на босоножках писательницы.

Заедая мандраж и волнение едой, Офелия ехала в белом тонированном внедорожнике в павильон для съёмок шоу.

То что Марк не звонил больше не беспокоило ее, теперь она могла увидеть его вживую. В голове у нее проносились картины того как он увидит ее в этом платье, что он подумает, как беспокойно глянет добрым тревожным взглядом и подойдёт к ней спросить как она. Она посмотрит в его карие глаза и они своим теплом обожгут её гортань, как глоток терпкого крепкого чая.

Мечтая о легком прикосновении, о дружеском похлопывание по руке, под песни, Офелия на могла простить себе, что потеряла так много времени, когда они тесно работали с Марком, на какие-то глупые ссоры. Когда она могла видеть его, говорить , с ним касаться невинно, но явственно, совершенно безобидно дружить болтая о чем угодно.

Офелия откинулась на сиденье и мечтательно закусила губу, загадывая в уме вопросы о том, что подумает Марк когда увидит ее и что он считает о ней, и в текстах прослушанных песен искала ответы.

Офелия приехала на место.
Сразу же у черного входа она заметила голубой корвет, это была его машина.

Пришлось практически бежать по коридору телестудии, на пути ее облепили гримёры и звукари, цепляя микрофоны ей под одежду совершенно игнорируя личное пространство и правила приличия.

Это имело бы какой-то смысл если бы не пришлось после толкотни, возни и всего этого шума, полчаса стоять за ширмой в полной темноте.

За большой подвижной стеной уже кипела работа и ярко светили софиты, а за кулисами в темном амбаре, высоком и бесконечном,
Офелия стояла одна и ждала команды режиссёра.
В ушном мониторе раздавались похрипывания и белый шум.
Прежде чем Офелия услышала голос и ощутила касание пальцев на своем локте она по звону в ушах поняла, что рядом Марк. Чисто интуитивно она поняла это, что там темноте, за ее спиной, стоит именно он.
Его запах стал отчётливее чем обычно потому, что другие рецепторы спали в сумраке закулисья, горьковатый дымный, смешанный с бензином и кожей, но в итоге уходящий в сладкий сандаловый.

Какими духами он пользуется, подумала Офелия и обернулась.
— Привет, — шепотом сказал Марк и притянул Офелию к себе дружески коснувшись плечом и щекой ее тела.
От этого простого движения у неё всё закружилось, мгновение которое он касался ее запечатлелось в памяти на вечно.
Офелия улыбнулась и подумала, как глупо и безобразно выглядит ее лицо с этим наивным всепоглощающим благоговением.

— Марк, привет, — с придыханием ответила Офелия.

Марк не спешил отдаляться, он все ещё держал ее под локоть и наклоняясь к ее свободному от монитора уху проговорил.
— Ты как в порядке? Выглядишь отлично. Прости что не позвонил, мне казалось это будет неуместно. Наверное, ты была с близкими, и я не хотел напоминать о плохом.

Офелия подавила порыв рассказать что близких у нее нет, и эти два дня она сгорала от одиночества, и желала лишь его помощи. Но стыдливо вспоминая Джима его обиду и разочарование и злой выпад который оказался правдой ответила что-то незначительное и вежливое как полагалось в таких случаях.

Марк услышал в ее голосе горечь и тоску и отстранившись взял ее за плечи и вгляделся в лицо писательницы.

— Я рад что ты справилась, но я хотел бы помочь тебе. Если ты не против, мы могли бы обсудить кое-что на счет мистера Чапмана.

Мечтательная печаль мгновенно спала с ее лица и веки потяжелели, она устремила усталый прожженный взгляд в темноту за плечом Марка.

— Да давай, почему нет. — дёрнула плечом она.

— Ты ведь ещё не решила что будешь делать? — взволнованно спросил Марк.

— Вы обсуждали с ним меня? —резко спросила Офелия, отпрянув и обхватив себя руками.

Марк потряс головой умоляюще взглянув на нее.
Офелия испытывающей задержала взгляд на лице Марка и разочарованно смежила веки. Откуда столько стыда и вины, ещё более горько усмехнулась про себя Офелия.

Он понял, что она подумала глаза его расширились сделавшись напуганными и большими.

— Это не то, что ты подумала, — Марк рванулся к ней, потому что она снова отступила назад. Он резко сократил расстояние между ними и тем же движением, что и при встречи притянул Офелию к себе, но в этот раз они оказались слишком близко друг к другу.

Из груди Офелии вырвался тихий вздох. Марк вдруг внимательно на нее поглядел, как будто этот вздох о многом ему рассказал, но и без того, невозможно было скрыть, как под прозрачным платьем ее кожа покрылась мурашками от близости к нему.

Ресницы Марка длинные и трепещущие были совершенно ясно различимы во мраке закулисья и Офелия не могла не следить за их дрожью. Вот уже его и ее дыхание смешались, так что каждый ощущал его на своем лице.

Марк не пытаясь отдалиться и Офелия замерла, не чувствуя пола под собой, сухими от волнения губами он коснулся ее губ. Офелии показалось что она падает, в голове стало так много воздуха, что казалось она лопнет. В висках стучало невероятно и боль нарастающая вместе с радостью взорвалась в сердце.

Что это было? Поцелуй или он прошептал ей какие-то слова? Через какое-то время, она сидела с ним на ярком диване под камерами, рассеянно смеялась, переигрывала и говорила какие-то глупости. Все это было таким нереальным в отличии от того что произошло до съёмок. Гримеры то и дело поправляли Офелии макияж потому что ее щеки алели как две розы.