КАПИТУЛЯЦИЯ 2 - Любовь под кнутом.

69. Пересечение границы (Часть 2)

Тускло освещенные комнаты, грязные простыни, дрожащие снимки, унизительные позы, уродливые мужчины, вонючие выделения из организма, ощущение рвоты при вталкивании чего-то в горло ... Тот адский кошмар, который преследовал ночь за ночью.

Именно Фан Минъянь избавил его от этого кошмара, он запомнил его таким.

Дрожащие кончики пальцев несколько раз коснулись молнии на брюках мужчины, а затем несколько раз одернули ее. Слезы, которые скопились в уголках его глаз, наконец вырвалась наружу, обжигающим жаром растекаясь по щекам. Как раз в тот момент, когда Бонжур крепко стиснул кровоточащую нижнюю губу и попытался сделать это снова, его схватили за запястье. Он беспомощно поднял лицо, посмотрел на человека, уставившегося на него, и сказал дрожащим голосом: "Прости..."

"За что ты извиняешься?"- Спросил Фанг Миньян.

"Я не могу этого сделать ... Я старался изо всех сил, но у меня не получается ..." С рыдающим голосом, эхом отдающимся в тихом зале, он был в растерянности, как потерявшийся ребенок, но он сопротивлялся страху, тревоге, панике и печали. От всего сердца. Глядя на такое добродушное выражение лица мужчины, холодное, как айсберг, наконец-то что-то треснуло. Он беспомощно вздохнул, и в его темных глазах появилась давно утраченная нежность.

Все должно было пройти по его плану. После использования БДСМ для лечения посттравматического стрессового расстройства Бонжур он нашел предлог, чтобы разорвать отношения "хозяин-рабыня", тайно понять состояние Бонжур, позволить ему адаптироваться к окружающей среде без него самого и, наконец, завершить возвращение к нормальной жизни. Однако Бог так пошутил, сделав Сюй Е связующим звеном между двумя мирами и отправив этого упрямого человека обратно к нему.

Тогда он попал в переделку.

Этот человек, который, очевидно, настолько хрупок, что даже камера будет его бояться, но он настолько упрям, что покрыт шрамами, но отказывается оглядываться назад.

Зная, что ему не следовало предпринимать никаких действий для защиты друг друга, он все равно не мог удержаться, чтобы не отрезать хлыст, который мог причинить вред. Зная, что ему не следовало вмешиваться в представление, он все равно был так взволнован провокацией, что схватил хлыст. Очевидно, он собственноручно посадил шипы, чтобы преградить ему путь, но ему было невыносимо смотреть, как ему причиняют боль.