Аня Громова не сидит на месте и постоянно ввязывается в разные истории, которые закреплены лишь на двух фазах её состояния: депрессии и мании. А также зависимости от: алкоголя, никотина, наркотиков и желания делать себе больно.
Лада Александровская...
Oops! This image does not follow our content guidelines. To continue publishing, please remove it or upload a different image.
Аня
Лето. Детская площадка в одном из районов Москвы. На улице смеркается. Вокруг бегают дети. Я сижу на лавочке и осматриваюсь. Мой взгляд падает на знакомого парня, и я подрываюсь, зажимая в объятия брата.
— Эй, полегче, — с улыбкой сказал Лёша. — Почему ты тут? — обнимая, спросил парень.
С непониманием отпускаю брата и смотрю на него. Оглянувшись, понимаю, что я во дворе нашего дома. Дома, в котором Лёша и покончил с собой.
— Я не знаю. Ты... Ты же мёртв.
— В том то и дело.
Лёша перестаёт улыбаться, когда смотрит на мои руки. Я перевожу взгляд, разглядывая лужи крови под собой, которая сочится из свежих ран.
— Тебя ещё рано сюда. А лучше вообще не попадать, — недовольно сказал Лёша. — Проснись.
— Что? Нет! Дай ещё несколько секунд побыть с тобой, — со слезами говорю я.
— Ты умираешь! А я хочу ещё увидеть твою улыбку и тебя счастливой с тем парнем.
— Нет!
— Тебе не место в аду, — грустно говорит Лёша.
— Не очень похоже на скалистую местность, где черти жарят людей, а демоны издеваются над грешными душами.
Лёша поднял голову и посмотрел на наш этаж. Я повернулась за ним. Окно было открыто, а через секунду я услышала свой же крик в квартире, как в тот день, когда мой брат покинул наш мир. Я перевела взгляд на Лёшу, который стоял со мной и, не сдерживая слёз, смотрел мне в глаза.
— Я переживаю твой крик и плач каждый грёбанный день. Мне разрывает это сердце. Это и есть ад — страдание, — парень смахнул слёзы и посмотрел на меня. — Тебе не надо тут быть.
Лёша хватает меня за плечи и смотрит прямо в глаза. В эту секунду я увидела всё наше детство, которое как перемотанная кассета обрывается на мне, когда я вижу мёртвого брата.
