Ik will je (Я тебя хочу)

Восемьдесят пятая

Две тысячи двадцать четвертый
Зима

— Йост, стало известно, что именно вы поедете на «Евровидение» от Нидерландов, — я стою за кадром, наблюдая за тем, как Клейн решился дать еще одно интервью. Удивительно, что этот парень так избегает вопросы, ведь вообще не стесняется камер. Но сейчас, наблюдая за ним, я вижу, как ему не по себе. Даже улыбке парня я совсем не верю, — на самом деле, вы очень много давали намеков. Вы рады? — молодой журналист тянет микрофон моему светловолосому. Голубые глаза постоянно натыкаются на меня. Я прикусываю губу, наблюдая за парнем.

— Конечно, — кажется, «ангелочек» совсем не знает, что сказать, — это была моя мечта, к которой я очень долго шел. И сейчас я практически у цели, — мимо ходят люди, которые посматривают в нашу сторону. Мы пришли на специальное мероприятие, чтобы отдохнуть и выступить на специальной вечеринке перед «Евровидением». Но Йост — звезда, его поддерживают очень много артистов из разных стран.

— Какое место вы хотите занять? — я хмыкаю, зная заранее, что именно скажет этот засранец.

— Первое, — ничего удивительного. Клейн даже не думает о том, чтобы занять места ниже. Он не согласен ни на второе, ни на третье. И я знаю, как сильно парень расстроится, если не оправдает своих же собственных ожиданий. Я переживаю, честно говоря. Чем ближе эти даты, тем больше я начинаю нервничать. Да, мы с Йостом очень много работаем, он заучивает танец наизусть. Мы даже дома практически не появляемся. Несмотря на все конфликты, «ангелочек» взял себя в руки и посвящает всего себя репетициям.

— Первое? — журналист широко улыбается. Видимо, он ожидал чего-то подобного от этого засранца. Ну да, было бы удивительно, если бы светловолосый сказал: «главное — не победа, главное — участие». Это вообще не в стиле Клейна, — вы переживаете? — конечно, твою мать, он переживает, просто, как и всегда, пытается этого не показывать. Даже мне он об этом не говорит, но по ночам ему очень трудно уснуть. И я уверена, что это все из-за мыслей, которые крутятся в его голове. Когда я пытаюсь что-нибудь выяснить, он убеждает меня, что с ним все в порядке. Обижает ли меня такое? Да. Но и давить на него я не собираюсь.

— Нет, — Йост наигранно смеётся, поправляя очки на носу, — думаю, что это «EBU» должны переживать, — я меняюсь в лице, хмурю брови, кидая недовольный взгляд на этого засранца. Постоянно прошу его, чтобы он «фильтровал» слова, которые хочет сказать. Мне кажется, что он просто не понимает, куда едет. Любой неверный шаг — и с ним спокойно попрощаются. И хоть я обычно не слежу за «Евровидением», но из-за выступления моего парня я стала очень много читать. Правил много, а Йост не из тех, кто будет их придерживаться. Он сам по себе не выглядит, как человек, который выступит на такой сцене.