Это был ты..

Я такой глупый.

- Ты только что назвала меня придурком? - настаивает он, когда я не отвечаю.

Нет, этого не может быть.

Это всего лишь дурацкое прозвище.

Он не может думать о том же, о чем и я.

Он собирается заговорить снова, когда громкий рингтон моего звонка пронзает воздух. Спасенная телефоном, я
поспешно проверяю имя звонившего.

Мама.

- Прости, я… я должна ответить, - бормочу я, поднимаясь на ноги, и отхожу в сторону, прежде чем подношу телефон к уху. - Алло?

- Что, черт возьми, ты сделала со своей сестрой? - кричит мама, как только я беру трубку.

- Привет, мама. У меня все отлично, спасибо, что спросила. А как у тебя дела?

- Не начинай, Тереза. Я только что позвонила одному из товарищей Ариадны по группе, потому что репетиция закончилась еще несколько часов назад. А оказывается, сегодня вообще не было никакой репетиции.

Попалась.

- Ты пробовала позвонить ей?

- А ты как думаешь? - кричит она. - Я установила трекер на ее телефон на прошлой неделе, и знаешь, куда он привел меня сегодня вечером? К дому Ричардсов. В субботу вечером. Я не дура, Тереза. Я хорошо осведомлена о том, чем любят заниматься дети субботними вечерами, и я знаю, что твоя подружка-шлюха Ланита встречается с этим парнем Ричардсом. Я была готова закрыть глаза на твои ночные тусовки, но ты перешла все границы! Не могу поверить, что ты заставила свою несовершеннолетнюю сестру напиться на какой-то вечеринке!

Конечно, она решила, что это моя вина.
Боже упаси, чтобы Ариадна самостоятельно принимала решения.

- Что? Я бы так не сделала. Она сама пришла. Я пыталась заставить ее уйти, но потеряла в толпе и теперь не могу найти.

- И ты думаешь, что я поверю в это? - горький смех эхом отдается в трубке. - Моя Ари никогда бы не повела себя так безрассудно. Она бы никогда не связалась с… людьми твоего типа.

Моего типа?

Зови нас крестьянами, почему бы и нет?

- Ну, может быть, ты знаешь свою драгоценную Ариадну не так хорошо, как тебе кажется, - вспыхиваю я, удивляясь собственной дерзости. Эта ночь была убийственной головной болью, и мой счетчик дерьма близок к пределу.