Падение

Квиддич

Поймай меня, если сможешь.

Я до сих пор ощущал его прикосновения, как будто их выжгли на моей коже. Это было смешно, но я не мог перестать касаться себя там, где это делал он. Я наслаждался, вспоминая эти прикосновения. Мне всегда хотелось дотронуться до него, и это желание почти непреодолимо, когда он был рядом. Но я еще не прикасался к нему. Нет. Вместо этого он протянул руку и погладил мою кожу. Он провел по ней пальцами, заставив меня плавиться. Сейчас, еще больше, чем раньше, я хотел его прикосновений. Моя кожа горела от его ласки, и это самое удивительное, что я когда-либо чувствовал.

Я не мог насытиться им. Последнюю неделю, с тех пор как мы встретились в ванной старост, я не мог перестать наблюдать за ним. Обычно я это контролировал. Это как привычка — просто отвести взгляд. Но сейчас это оказалось невозможно. Я молился, чтобы никто не заметил перемен в моём поведении. К счастью, люди, с которыми я проводил большую часть времени, слишком тупы, чтобы даже понять, что означает фраза «изменение поведения».

На Зельях было хуже всего. Я не мог не оборачиваться, чтобы посмотреть, как он резал ингредиенты, делал заметки, перемешивал зелья. Наблюдал за пальцами, которые так чувственно до меня дотрагивались. Наблюдал, как он сосредоточенно хмурил брови, пытаясь правильно всё сделать. На одном из уроков я заметил, что он неправильно режет аконит, и мне очень захотелось подойти к нему сзади, прижаться со спины и положить свои руки поверх его, направляя. Интересно, он бы меня оттолкнул? Притворился бы возмущенным? Понятия не имею, как бы он отреагировал под пристальным взглядом всего класса. Я, конечно, не стал ничего делать. Уверен, дотронься я до него, и слизеринцев тут же обвинили бы в причинении тяжких телесных повреждений. Про Снейпа вообще молчу. Но его привело бы в ярость не то, что я обнял Поттера, а то, что помог бы ему.

Эта неделя не принесла мне возможности остаться с ним наедине. Изредка я замечал, что он на меня смотрит, и тогда мне стоило большого труда собраться с духом, чтобы не начать позорно краснеть. Мы не ссорились и не ругались с тех пор, как я отправил ему то письмо. Я даже стал посылать меньше колкостей в адрес Уизли и Грейнджер. Надеюсь, они этого не заметили. Надеюсь, никто не заметил. Впрочем, у меня уже было объяснение. Оно простое. Я не хочу тратить на них свое драгоценное время и силы. Они этого не заслуживают. И это всё, что я скажу. Это всё, что мне нужно сказать.