Заново влюблён

17

Юлия

Данил — гиперактивный папаша, которому до Аленки всегда есть дело. Он будто не готов от нее отлипнуть ни на секунду, а она и рада. Я же рвусь уйти из его номера как можно скорее, потому что мне нужно думать, как выкручиваться из ситуации, а не наслаждаться нашей фальшивой семьей.

— Там прохладно сегодня, мы на прогулку.

— Помочь с коляской?

Я смотрю на нашу старую трость и новенький лимузин в мире колясок. Руки чешутся попробовать обновку, но я потом ее в жизни не выкуплю.

— Нет, спасибо, — раскрываю привычную трость и тут же натыкаюсь на полный осуждения взгляд Дани.

— А я с вами на прогулку! — и он в два счета ставит дорогущую новую коляску и усаживает туда Алену.

— Даня. Так нельзя. Я не маленькая и...

— Вот именно. Ты не маленькая.

— А у тебя работа.

— Какая это?

Закатываю глаза и назло ему хватаю со столика планер. Почему вообще он у Дани, а не у ассистентки?

— Какой бардак, — бормочу сама себе, Даня сокрушенно кивает, мол, бедный он несчастный, рук рабочих лишенный, и молча выкатывает коляску с Аленкой в коридор, а я бегу следом.

— Почему он не у Ирины?

— Она пишет туда черти что, нет уж, спасибо, — смеется Данил.

— Его величество сам взял в руки ручку? — смеюсь я, а что? Он мне не начальник, я могу ерничать.

— Это было прискорбное утро понедельника... Так что там по моим делам?

— Итак, на сегодня... все вычеркнуто. Какой сюрприз! — закатываю глаза и скольжу взглядом по строчкам, знакомому почерку, который единственная в офисе умела разбирать. — Но вот встречу со Стариковым я бы, конечно, не переносила на завтра, а превратила в поздний ужин. Если я верно помню, он любит решать дела вовремя и в неформальной обстановке. Я всегда бронировала вам гастробар «Рога и уши», там на втором этаже ресторан, на первом можно выпить вина.

— И как я жил-то без тебя два года? Или полтора, напомни?

— Кажется, два, — улыбаюсь, и он принимает мой блеф на веру.

Вообще-то я и сама всегда воспринимала нашу разлуку двухлетней. Беременность — один год, одиннадцатимесячная дочь — второй. Но если он начнет считать, ему быстро станет ясно, что там все чертовски плохо сходится. Надежда одна — на мужиков, которые ничего считать не станут.