Заново влюблён

16

Юлия

Я опускаю Аленку на мягкий ковролин. Она очень быстро привыкает к новой обстановке и уже вовсю орудует новыми игрушками, а я отхожу в угол комнаты, где, оперевшись на комод, стоит Даня.

— Спасибо, — произношу тихо и неуверенно, на него не смотрю. Мне и так тяжело даются слова. — Спасибо за все, что ты сделал для Аленки.

— Она прелесть, — так просто отвечает он, а у меня бабочки оживают в животе.

На короткое мгновение я представляю, что он знает обо всем, любит и принимает дочь, что это все — наш обычный семейный вечер, и как только она уснет, мы...

— Ты меня прости, Юль.

Неужели меня не подводит слух?

— За что?

— За все. За Алину-мышку. За ту ночь...

— Все в порядке, это было давно.

Я изо всех сил впиваюсь ногтями в ладошки, чтобы он не заметил, как дрожат мои пальцы.

— Моих грехов это не умаляет. Я не должен был пользоваться служебным положением.

Это звучит ужасно, потому что теперь он официально признает, что просто «воспользовался» мной. Как пользуются, например, тряпкой для мытья полов.

— У меня есть своя голова и язык. Если бы я была против, ты бы узнал.

— Это был сложный период в моей жизни, — продолжает изливать душу Даня. И да, я помню, что он выглядел, как собственная тень, еще больше молчал, но при этом чаще срывался на всех. Помню, как гадала, что произошло и отчего это все, но... слышать все это мне по-прежнему неприятно. — В то время я сделал много, о чем впоследствии жалел.

Уложил еще несколько крыс в постель? Наштопал пару-тройку детей?

— Если ты ушла из-за меня, мне жаль.

— Нет, я познакомилась с отцом Аленки и сильно им увлеклась, — вру напропалую, потому что это разговор заворачивает не туда. Я больше не хочу быть жертвой, не хочу, чтобы он меня жалел. Я не желаю оставаться в его памяти Алиной-мышкой, которую он поимел от личного большого горя. — Он предложил переехать с ним в другой город, но я быстро забеременела, и у нас ничего не сложилось.

Данил мигом мрачнеет от этой новости. Мне больно видеть, как он расстроен, будто правда хотел быть Алене отцом. После моего короткого выступления повисает долгая пауза, которую разбивает счастливый визг Аленки, что колотит одну игрушку другой и получает от этого неимоверное удовольствие. Мы, не сговариваясь, дружно смеемся и смотрим друг на друга. В его зеленых глазах... да в них все, целый мир, в котором я снова тону. Я хорошо помню, как он смотрел на меня тогда — будто ему было не все равно, с кем это делать, будто нужна была ему именно я. Поэтому и пошла на этот отчаянный шаг. Дурочка. Какой же глупой дурочкой я была.