Михаил:
Итальянская и русская мафии на грани войны,
И она ведется жестоко.
Обе группировки безжалостны, беспощадны и неумолимы.
Но потом принимается решение объединить наши миры,
Посредством брака между двумя сторонами.
Самая красивая женщина италья...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
Бьянка хотела купить подарок для своей бабушки, и думал, что мы пойдем в торговый центр или ювелирный магазин. Вместо этого я оказался в маленьком, тесном магазинчике, который специализируется на изготовлении шляпок на заказ. Когда мы вошли, я убедился, что она дала мне неправильный адрес. Ни одна из представленных здесь вещей даже отдаленно не напоминает шляпу. Все украшено разноцветными перьями и икебаной. Одна, в частности, привлекшая мое внимание, похожа на мертвую птицу. Бьянка указывает на что-то, напоминающее синюю тарелку с ассортиментом белых и зеленых искусственных цветов, растущих из нее. Выглядит просто ужасно. — Ты серьезно? Она кивает, берет сине-зеленое чудовище и надевает его себе на голову. Я стараюсь не рассмеяться, когда она подходит к зеркалу и начинает поворачивать голову влево и вправо, рассматривая шляпку со всех сторон. Даже в этой дурацкой вещице она потрясающе красива. Бьянка выбрала цветочную юбку, доходящую до колен, в пару к ней бежевый топ и туфли на каблуках того же цвета. Я привык видеть ее с распущенными волосами или с косой, но сегодня она собрала их в пучок на макушке. Думаю, хочет произвести хорошее впечатление на воспитательницу детского сада. Бьянка поворачивается ко мне и говорит: «Мы ее берем.» Затем несет ужасную шляпу к кассе. Когда мы выходим из магазина, я беру Бьянку за руку и веду ее в сторону небольшого ресторанчика со столиками на открытом воздухе, который я заметил на соседней улице. Мне нужно вернуться на работу после того, как заберем Лену, и вернусь поздно, поэтому я хочу провести с ней побольше времени. Мы занимаем один из боковых столиков, и пока мы ждем еду, я рассматриваю наше окружение. Эта ситуация с албанцами начинает меня беспокоить. — Так ты уверена, что твоей бабушке понравится эта… штуковина? — Я потягиваю вино и смотрю на коробку, лежащую на углу стола. «Ей понравится», — жестами говорит Бьянка и принялась за еду. Я в этом сильно сомневаюсь. — Значит, у нее странный вкус. «Все думают, что бабушка Джулия немного сумасшедшая.» — А ты нет? «Нет. Она просто притворяется, поэтому ей все сходит с рук. На свой последний день рождения она наняла мужских стриптизеров.» Бьянка прыснула со смеху, когда я чуть не подавился вином. Мне нравится ее улыбка, то, как она доходит до ее глаз, напоминает мне солнечный лучик в хмурый штормовой день. — V tvoyikh glazakh kusochek neba, solnyshko. Она смотрит на меня в замешательстве, и я перевожу ей. — Это значит, что в твоих глазах кусочек неба, solnyshko. Мне трудно в это поверить, но ее щеки действительно немного краснеют. Иногда я забываю, насколько она молода — Тебя беспокоит разница в возрасте между нами? — спрашиваю я. Я полагаю, что десять лет разницы в возрасте — наименьшее из проблем, которые могли бы возникнуть. «Нет. А что?» — Не знаю. Может быть, ты хотела бы гулять каждую ночь, веселиться, делать то, что делают другие… девушки твоего возраста. «Большинство девушек моего возраста не тренируются по шесть часов в день с двенадцати лет. Вечеринки до утра никогда не были моим увлечением. Но я бы не возражала, если бы мой муж иногда брал меня на танцы. Или ты слишком стар для этого?» Я наклоняюсь над столом, беру ее подбородок между пальцами и целую ее пухлые губы. — Посмотрим. «Как работа?» — Как всегда. Жена пахана пригласила нас на обед в понедельник. Хочешь пойти? «Конечно. Как она? Ее не было на свадьбе.» — На третьем месяце беременности, и в последнее время очень вредная. Думаю, она скоро убьет Романа. «Почему?» — Скажем так, поведение Романа стало немного экстремальным, когда он узнал, что она беременна. Вот увидишь. «Ты так и не сказал мне, чем ты занимаешься для братвы.» — Я занимаюсь распространением наркотиков, — говорю я. «Ты знаешь моего брата? Анджело.» Интересный вопрос. — Не думаю, что мы встречались. «Странно. У меня сложилось впечатление, что он тебя знает.» Да, вероятно, он знает обо мне. Большинство людей в наших кругах знают. Мне нужно изменить направление разговора. — Сколько тебе было лет, когда ты начала заниматься балетом? «Мама отвела меня на первый урок, когда мне было четыре года. В шесть я начала заниматься более активно.» — Пятнадцать лет. Наверное, трудно было оставить все это позади. «Самое трудное, что я когда-либо делала. Я могла бы остаться, играть второстепенные роли с менее сложной хореографией. Меньше прыжков. Вместо этого решила уйти на пенсию. Уйти, пока еще на вершине славы. Глупо, я знаю.» — Это не глупо. — Я беру ее руку и провожу большим пальцем по внутренней стороне ее ладони. Такая мягкая. — Что случилось с твоим голосом, Бьянка? Я чувствую, как она замирает. Бьянка вынимает свою руку из моей, делает глоток апельсинового сока и смотрит куда-то мне за спину. «Мне было одиннадцать. Отец отвозил меня на тренировку. Было воскресенье, около семи утра. Накануне вечером прошла вечеринка, они что-то праздновали. Он все еще был немного пьян. Мы попали в аварию.» Я смотрю, как она делает глубокий вдох и смотрит на меня. «Они сказали, что я не дышала, когда приехала скорая помощь. Им пришлось интубировать меня на месте. Парамедик, который это делал, был молод и напуган. Он что-то сделал не так. Повредил голосовые связки.» — А отец? «Вывихнул плечо». — Она улыбается и смотрит в сторону. «Бруно Скардони похож на таракана.» Видно, что она не хочет больше об этом говорить. — Мне жаль. — Я тянусь к ее руке и целую верхушки ее пальцев. Кто-то должен убить этого ублюдка.
