Сопротивляйся мне

32

Папа звонит рано утром.

— Да? — говорю я, схватив сотовый. На часах почти восемь утра, значит, у отца скоро полдень. — Пап, привет!
— Дженни, не разбудил? Только прочитал твое сообщение. Мы с Ёнджуном ездили на охоту, ночью вернулись. Что-то случилось?

Чхве Ёнджун — папин зам, они часто вместе ездят на охоту или рыбалку.
— Да, мама говорила, что ты уехал. Насчет того, что случилось... И да и нет, — произношу я решительно. Если бы мы созвонились в пятницу, я была бы очень эмоциональна. Но за выходные успела остыть. — Я просто хотела сообщить, что теперь всё знаю. Почему Тэхен на мне женился, при каких обстоятельствах.
— Дочка... — отец медлит. — Есть некоторые вещи, которые маленьким девочкам знать не нужно. Просто не нужно, и всё.
— Я не маленькая.

Он молчит. Я ожидаю чего угодно — от грубого слова до нетерпеливой фразы, чтобы не отвлекала его своими глупостями. Но отец продолжает молчать, и я отчего-то знаю, что ему тяжело.
— Пап? — спрашиваю. — Ты подстроил ту ситуацию, да?
— Рано или поздно Тэхен бы попался, Дженни. Не я бы его подставил, так кто-то другой. Он с людьми правильными дружить не умеет, многих раздражал. Кого-то откровенно бесил.
— Таких, как дядя Сухо?
— Его бы убрали из системы. Я оказал ему услугу. Дал второй шанс и подарил самое важное, что у меня есть.
— Пап... — я не знаю, что сказать.
— Он неплохой парень, я долго наблюдал за ним, прежде чем принял окончательное решение. То, что не без пороков, — так это в плюс. Не будет строить из себя не пойми кого. Он мне очень понятен. И ты потом поймешь. Со временем. Его пороки — женщины и деньги, — отец глухо смеется. — Простые мужские пороки. Поддающиеся самоконтролю. Жаль, мне в его возрасте никто не преподал такой урок.

Его женщина — это я. Он любит и скучает. Теперь его главный порок — это я.
— Прости меня, дочка. Моя Дженни, — продолжает он. — Если сможешь, когда-нибудь прости. Во всем, что с тобой случилось, виноват я.
— Пап, тебе не грозит опасность? — спрашиваю я осторожно. Слезы подступают к глазам. Меня не покидает ощущение, что мы будто прощаемся.
— Нет, не грозит. Это неважно. Как ты живешь? Расскажи мне.

Он впервые об этом спрашивает. Обычно наши беседы сводились к коротким диалогам: «У тебя все нормально? — Да. — Хорошо». Сейчас ему действительно будто нужно знать.
Возможно, причиной тому возраст, или какие-то другие события, о которых я не подозреваю. Но отец становится сентиментальным.
— Я хорошо живу. Очень хорошо. Мы с Тэ полюбили друг друга. Я... не представляю, как жить без него. Я очень сильно его люблю. Поэтому было страшно разочароваться.
— Он хорошо к тебе относится?
— Да. Он заботится обо мне. Поощряет все мои начинания. Он... не идеален. Но старается и хочет измениться, я вижу. — При одной мысли, что вечером мы идем на свидание, дыхание сбивается от радости. Если ужин пройдет хорошо, я поеду домой, с ним. — И мне кажется, что он сам становится лучше и счастливее рядом со мной.
— Когда же ждать внуков? — улыбается отец.
— Пап! Мы ж ремонт делаем. Я стараюсь помогать Тэхену, тоже подрабатываю. Вот переедем, я как раз учебу закончу, и... возможно... — говорю загадочно.
— Я переведу тебе денег! Я и так оставил тебя, считай, без приданого.
— Пап, я не к тому говорила.
— Переведу, не спорь. Скажешь мужу, что сама заработала, по кнопкам набряцала, — он хохочет вслух. Раскатисто, громко. Я невольно улыбаюсь, потому что его смех мне знаком. — Всё, мне работать надо. А ты голову не забивай взрослыми проблемами. К мужу с любовью и лаской, и всё у тебя будет. Хорошая семья, хорошие люди. Крепко стоят на ногах. И ты среди них сытая, при деле.
— Конечно. Пап, не стоит переводить деньги, правда. Мы сами.
— Я на пенсию выхожу в сентябре, — говорит отец весело. — Так что больше помочь уже не смогу. Бери, пока дают. Сумма небольшая, в ремонте растворится, не заметишь, на что потратили. Бери, дочка, пока у меня есть возможность и я еще не совсем старый.
— Спасибо.