Убийство образов

9. Лишние люди

 — Здесь всегда так тесно? — глухо уточнил Хьюберт, пока на его руке крепили сфигмоманометр.

— Тут довольно уютно, когда находится пара человек, — ответила Лесли, по иронии обстоятельств спиной упираясь в Сару.

После обеда у сестринской построилась небольшая очередь из пациентов, которым таблетки давали по три раза в день. Сара отдавала таблетки ловко и прямо в дрожащие руки людей. Шум, постоянные щелчки коробочек и одинаковое «Выпей» начинали сводить Рейза с ума, хотя он был здесь только полминуты. Хьюберт и рад уйти отсюда, но Харпер настояла на проверке артериального давления после каждого приема еды вплоть до конца смены. И на любые его препирания она только настойчивее вела его в сестринскую почти за руку. Рейз по инерции был готов отдёрнуть её, отчитать Эвелин за этот цирк, ведь он взрослый человек и сам мог о себе позаботиться, но уже в который раз в их случайной дружбе его что-то останавливало. Было это глубокое, подсознательное тепло к Харпер, видение в её действиях лишь знак заботы, или Рейза волновали абсолютно другие вещи, а не мягкая ладонь, ставшая веревкой на время, он не знал. В любом случае, скоро это закончится, а значит, обе проблемы решены: и Эвелин довольна, и Рейз освобожден.

«И как Эвелин может сидеть тут часами? — спрашивал себя Хьюберт, разглядывая десятки лотков с разноцветными таблетками. — Шум, постоянно кто-то мимо пройдет, ещё пахнет сплошной химией, — рассматривая коробочку с подписью «Пиразидол», Хьюберт в очередной раз повел носом, сморщившись».

— Сто десять на семьдесят девять, — пробубнила Лесли. — Низковато, но уже лучше.

— Могу идти? — сразу воскликнул Рейз и заторопился выйти из некомфортных условий.

Вставая, ненароком заглянул в зеркало, прикрепленное к одной из полок, подмечая только выраженные мишки под глазами. И как он до такого докатился? Хьюберт остановился, повел рукой, чтобы поправить заметно отросшие волосы и как-то исправить положение, но, сразу рассчитав, что тогда локоть встретится с коробкой или полкой, отбросил эту затею.

— Какой-то ты сегодня гнилой. Может, тебе ещё на пару дней слечь? — убирая тонометр, Лесли пристально разглядывала его.

— Это не отменяет того факта, что я должен работать.

Он потоптался на месте, не зная, куда себя деть. Рейз ощущал легкое головокружение, а, стоило подняться, белая пелена застелила глаза. Внешние факторы сегодня влияли на него самым пагубным образом и атаковали со всех сторон — казалось, уже изрядно пострадал и слух, и обоняние, и зрение.