Не ходи в лес

Глава 3. Радуга

Лес наступает, сжимает в тиски,
Один лишний шаг — тебя не спасти.
Льется река, чья же кровь на руках?
В чьих глазах один мрак, кто учуял твой страх?

***

Мне плохо спалось. Большая полная луна заглядывала в окно, и казалось, будто ещё немного, и она зайдёт внутрь, как незваный ночной гость. Во время Луны Зверя, конечно, нужно было закрывать ставни, но я никогда этого не делала: даже если бы Зверь явился по мою душу, я бы предпочла знать, что он рядом, прежде чем тот выломит дверь. Впрочем, ничего подобного ещё не случалось, и никаких следов существования Зверя в деревне и окрестностях не обнаруживали — ни отпечатков его массивных лап, ни царапин от когтей. Даже если бы я не знала о том, что Лес умеет звать, я бы всё равно не поверила в существование Зверя без доказательств.

Я металась по кровати, то просыпаясь, то проваливаясь в тревожный сон, полный бессвязных событий и обрывочных диалогов, которые велись между мной и кем-то, чьё лицо я не могла разглядеть. Отчетливо я понимала только свои эмоции, которые преследовали меня во сне: растерянность, тоску и липкий страх, от которого было не отмыться даже при пробуждении. И хотя температура ночью, как и положено, снизилась на несколько градусов, мне было жарко, и пропотевшая сорочка неприятно липла к телу.

В конце концов я отчаялась в своих попытках погрузиться в спокойный сон без сновидений. Поднявшись с кровати, я первым делом скинула с себя мокрую сорочку и умылась прохладной водой, так что мне сразу стало легче. Поскольку больше никакой одежды для сна у меня не было, я облачилась в своё привычное повседневное одеяние и завязала мокрые волосы на затылке. Внутреннее чутье подсказывало, что время около полуночи или чуть больше. После омовения сна не было ни в одном глазу, поэтому я чиркнула огнивом и зажгла свечу на подсвечнике: мягкий жёлтый свет тут же уютно разлился по комнате, прогоняя темноту.

Заняться мне было нечем, поэтому я с тоскливым вздохом взялась за то, до чего едва ли у меня дошли бы руки при других обстоятельствах — стала штопать старые рубашки. Пододвинувшись ближе к свету и вооружившись иглой, я принялась делать нехитрые стежки; недостаток сноровки тут же начал сказываться на работе, потому что выходило из рук вон плохо. Морщась всякий раз, когда промахивалась и колола пальцы, я всё больше раздражалась, но не только из-за назойливой боли. Правда в том, что бессонница — не единственная причина, сподвигшая меня на то, чтобы занять себя чем-то полезным.