Не ходи в лес

Глава 4. Уд

Закат наступает, он беды сулящий,
Так следуй за мной в эту чащу страшащую.
Обманчиво поле, простором манящее,
Сырая земля под ногами скользящая.

***

Осознание того, что я в Лесу, приходило ко мне очень медленно. Первое время я просто бежала, даже не пытаясь догнать Карину, — просто по инерции, потому что не могла остановиться. Но делать это было достаточно трудно: густые заросли Леса так и норовили подсунуть под ногу корягу или цапнуть за волосы нависающей веткой, и понемногу я начинала притормаживать, ко всему прочему изрядно выдохшись. В конце концов, я без сил рухнула на четвереньки прямо на землю возле широкого дуба, слегка ободрав коленки и ладошки. Грудь моя тяжело вздымалась, лёгкие жгло огнём, и я судорожно ловила ртом воздух, пытаясь отдышаться. С непривычки от быстрого бега голова слегка кружилась, и в первые мгновения мир с трудом приобретал привычные очертания. Но все-таки лучше бы я так и осталась там под деревом, не понимая, в какой передряге оказалась.

Распластавшись на земле, я перевернулась на спину. Дыхание по-прежнему было учащённым, но больше я не задыхалась. Надо мной нависали тяжёлые дубовые ветви с богатой листвой, сквозь которую едва проглядывало беззвездное небо. Потребовалось время, чтобы мои глаза привыкли к темноте, но вскоре я стала различать оттенки тёмно-синего в местах, где кончалась листва и начинались чуть более светлые участки неба. Это оказало на меня успокаивающее действие — я, по крайней мере, не была замурована в Лесу: где-то надо мной простиралось всё то же самое небо, что и над деревней, и это пока была единственная привычная вещь.

Вопреки ожиданиям, паника не захлестнула меня с головой. Нет, я была напугана — гораздо сильнее, чем могло бы показаться со стороны, — но не так, чтобы потерять голову. Положение мое было незавидно: я не знала, как далеко отбежала от границы, не понимала, в какой стороне она находится, и не представляла, где может находиться Карина. Сев, я огляделась по сторонам, но вокруг меня были лишь деревья; стояла почти звенящая тишина. Это меня настораживало больше всего: ведь должны же были здесь жить какие-то птицы или животные — быть может, некоторые спали, но ведь кто-то должен был вести и ночной образ жизни, а они не могли не издавать хоть каких-то звуков. Но не шевелилась даже листва на деревьях: ветер, который что есть силы бросался на меня несколько минут назад, развеялся без следа; не было туч на небе, которые ещё недавно скрывали луну, но не было и луны — она, впрочем, могла прятаться просто за кронами. Казалось, единственным, что двигалось, была я сама.