Похищенная одержимым (Jenkook)

5 глава

Дженни

Человек из тени, которого Люцифер назвал Чонгуком, входит в гостиную, садится на диван и включает телевизор, как будто это самая нормальная вещь в мире. Он поднимает ноги на кофейный столик и откидывается назад, делая большой глоток пива.
Из кухни я с тревогой наблюдаю, как он берет пульт и начинает переключать каналы.
Тряхнув головой, пытаюсь ее прояснить.
Я вошла в Сумеречную Зону… Это единственное, что имеет смысл. (Прим.: Сумеречная Зона — американский телесериал 1959 года, в сериале преобладает научная фантастика и паранормальные явления. Фраза «сумеречная зона», вдохновленная сериалом, используется для описания сюрреалистических переживаний).
Час назад с этим человеком я находилась на темном грязном складе, и моя жизнь была в опасности. Теперь мы здесь, в этом совершенно нормальном доме, и он пьет пиво, смотря спортивный канал.
Я даже не знаю, как начать справляться с этим.
Я могла бы попытаться сбежать. Глядя в сторону двери, это мысль кажется чертовски соблазнительной. Моя рука жаждет дотянуться до ручки, мои пальцы болят, чтобы повернуть ее и оказаться на свободе.
И он даже не помешает мне сделать это.
Но тогда его предыдущее предупреждение становится гораздо более реальным.
Несомненно, он не будет мешать мне уйти, потому что был предельно честен.
Я буду покойницей, если выйду за эту дверь. А здесь с ним я в ловушке.
Если только это не то, во что он хочет, чтобы я поверила…
Черт. Что мне делать? Рискнуть?
Не в силах заставить себя присоединиться к нему перед телевизором, я хожу взад и вперед по кухне, пытаясь придумать план. Должен быть способ вытащить нас с Ахён из этой неразберихи.
Но даже если бы я смогла увести нас, куда бы мы пошли? Они уже знают о моей тете, а она единственная моя семья. У меня есть небольшие сбережения, но этого немного. После того, как Чимин заставил меня уволиться, потому что использовала работу как предлог, чтобы не встречаться с ним, я чертовски долго пыталась найти другую.
Мы могли бы бежать в Мексику… но с тамошними картелями, наверное, лучше бежать в Канаду. Я могла бы арендовать машину и бросить ее после пересечения границы, но что дальше? У меня нет связей, чтобы начать все сначала. Нам понадобятся новые удостоверения личности и документы.
Черт, у меня нет даже наших настоящих удостоверений личности. У меня нет сумочки и кошелька, и я понятия не имею, где их оставила.
Остановившись, прислоняюсь к стене, испытывая сильнейшее желание удариться об нее головой. Я чувствую себя такой глупой из-за того, что ввязалась в этот беспорядок, из-за того, что мне льстило внимание Чимина.
Мужчины не причинили мне ничего, кроме неприятностей. После того, как отец Ахён бросил нас и оставил без средств к существованию, я должна была извлечь урок из своей ошибки.
Не знаю, как долго я стояла, прислонившись к стене и пытаясь собраться с мыслями, но как только слышу, что за моей спиной открывается дверь, поворачиваюсь лицом к тому, кто через нее проходит.
— Мамочка! — вскрикивает Ахён и бросается ко мне.
Когда я обнимаю свою маленькую девочку, мне сразу же становится немного лучше. Наклонившись, сжимаю ее крепче, пока она не выскальзывает из моих рук.
— Джонатан, — говорит Чонгук, вставая с дивана и кивая головой человеку, который вошел позади Ахён.
Я бросаю беглый взгляд на Джонатана, а затем вынуждена посмотреть на него еще раз. Если бы он не был таким гигантским и свирепым, то бы выглядел абсурдно. С длинными растрепанными светлыми волосами и татуировками на шее и руках он выглядит так, будто кто-то втиснул неопрятного байкера в дизайнерский черный костюм.
Джонатан хмурится и вытягивает руку вперед, и тут я замечаю, что он протягивает рюкзак Ахён с принтом «Красавица и чудовище».
— Это в комплекте с тем, — бормочет он.
Чонгук морщит лоб, глядя на рюкзак, как будто не знает, что с ним делать. Двое мужчин, кажется, долго смотрят друг на друга, после чего Джонатан, пожав плечами, разжимает руку, позволяя рюкзаку упасть на пол.
— Мамочка, — говорит Ахён, дергая меня за руку, чтобы привлечь мое внимание.
— Да, сладкая? — спрашиваю я, отрывая взгляд от двух опасных мужчин, тихо разговаривающих друг с другом.
Ахён смотрит на меня сияющим взглядом.
— Джонни разрешил мне на ужин шоколадное мороженое.
— Что? — моргаю я, уставившись на нее.
Джонатан, ворча, перестает разговаривать с Чонгуком и устремляет на мою дочь обвиняющий взгляд.
— Ты не должна была никому рассказывать.
Хмуро посмотрев на него, я встаю перед ней, заслоняя ее спиной. Мне не нравится, как он смотрит на нее или разговаривает с ней.
Однако Ахён, высунувшись из-за моей спины, весело говорит:
— А еще он мне дал немного коки.
— Что?! — резко спрашиваю. Я правильно услышала?
Джонатан нервно отступает, вскидывая руки.
— Я дал ей это только для того, чтобы она перестала плакать.
— Ты дал моей дочери коку, чтобы успокоить ее?! — повторяю я недоверчиво.
— Он сказал мне сделать только два глотка, но мне это очень понравилось, мама, поэтому я выпила всю банку!
Я качаю головой. Она плохо спит всю ночь. Даже сейчас дочь изо всех сил пытается оставаться на месте, подпрыгивая рядом со мной на цыпочках, а затем ее глаза расширяются, когда она обращает внимание на дом.
Ахён пытается отодвинуться от меня, чтобы исследовать его, но я хватаю ее за руку и прижимаю к себе.
Я ни на секунду не забываю, что это за люди.
Ахён продолжает тянуть меня и, в конце концов, я сдаюсь. Таща меня за собой, она мечется по дому Чонгука, проявляя интерес ко всему.
— Джонни сказал, что мы останемся с Чонгуком ненадолго, — радостно бормочет она, ведя меня к книжному шкафу.
— Он так сказал? — стону я. — Что еще тебе сказал Джонни?
Вместо того чтобы ответить, она резко останавливается, а затем невинно моргает, глядя на меня.
— Чонгук твой новый парень, мамочка? — спрашивает она, ее большие голубые глаза полны невинности.
— Боже мой, нет, — немедленно восклицаю я и делаю глубокий вдох, чтобы побороть шок от вопроса.
— Ладно! — весело говорит Ахён, совершенно не обращая внимания на мою реакцию, и тянет меня к телевизору.
Я не знаю, как она это делает, у нее должно быть какое-то шестое чувство, когда дело доходит до телевидения, но она берет пульт со стола и переключает каналы до тех пор, пока не находит мультфильм, который хочет посмотреть.
Смотря, как она погружается в мультфильм, я не могу объяснить, что чувствую.
Я рада, что с Ахён все в порядке и она не осознает, что происходит что-то плохое, но я также напугана до смерти. Я в ужасе от того, что не смогу защитить ее от того, что здесь произойдет.
Она такая маленькая, совершенно невнимательная и абсолютно уязвимая.
Если меня убьют, что будет с ней?
Холодный приступ ужаса, пронизывающий меня, настолько силен, что я едва не падаю на колени. Сердце колотится под ребрами, и я стараюсь выбросить эту мысль из головы. Если я и дальше буду так думать, то никогда не найду хорошего способа вытащить нас из этого.
Я решаю сесть на диван, в то время как она предпочитает стоять перед ним, подпрыгивая.
Чонгук и Джонатан продолжают тихо разговаривать возле входной двери, хмуро глядя друг на друга. Я стараюсь незаметно наблюдать за ними, деля внимание между ними и Ахён, но ничего нового не узнаю.
Хотела бы я слышать, что они обсуждают, но ничего не слышу из-за мультика Ахён.
Наконец, через несколько минут Джонатан уходит, а Чонгук исчезает на кухне, прежде чем снова появиться со свежим пивом. Подняв рюкзак Ахён с пола, он несет его мне, и мои мышцы напрягаются, когда он роняет его возле ног.
Я почти ожидаю, что мужчина попытается сесть рядом со мной, но он отворачивается и, подходя к креслу, опускается в него. Когда он откидывается и начинает пить пиво, я чувствую на себе взгляд его темных глаз.
Смотря вперед, это все, что я могу сделать, чтобы не подглядывать за ним.
Как нам выбраться из этой передряги? Как спастись?
Без кошелька побег невозможен. Но должен быть другой способ… должно быть что-то, о чем я не подумала.
Если бы у меня был доступ к своим деньгам, если бы я могла перевести их в банк, нам даже не пришлось бы ехать до Канады. Нам нужно было бы только добраться до аэропорта. Мы могли бы сесть в самолет и отправиться куда угодно…
Но мне понадобятся наши паспорта.
Черт, побег кажется невозможным.
Чувствуя на себе сверлящий взгляд Чонгука, медленно поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него. Сжав челюсти и сузив глаза, он смотрит на меня с откровенным отвращением.
Не знаю, что я сделала, чтобы заслужить такую ненависть. Он сказал, что защитит нас, но теперь, должно быть, дважды подумал об этом.
— Она спит? — грубо спрашивает Чонгук, вырывая меня из мыслей.
Посмотрев вниз, я вижу, что Ахён свернулась рядом со мной клубочком.
Должно быть, она вырубилась от всего того сахара, который дал ей Джонатан.
Глядя на Чонгука, я киваю ему. Мужчина ставит бутылку и встает с кресла, а когда подходит к нам, я чувствую, что напрягаюсь, не понимая, что он собирается делать.
Он наклоняется, и я отодвигаюсь назад, касаясь спиной диванных подушек.
Его темные глаза смотрят на меня, словно бросая мне вызов, а затем он поднимает с пола спящую Ахён.
Мое сердце бьется в горле, и мне не нравится видеть ее в его руках. Сжавшись в его объятиях, она выглядит такой уязвимой, такой хрупкой. Я протягиваю руку, но он делает шаг назад, прежде чем я успеваю схватить ее.
Она даже не осознает, в какой опасности находится. Что-то бормоча, Ахён прижимается к нему, и его руки крепко ее обнимают.
— Я могу понести ее… — протестую я.
Он полностью игнорирует меня.
— Следуй за мной, и я покажу тебе вашу комнату, — говорит он, поворачиваясь и уходя.
Подскочив с дивана, я хватаю ее рюкзак и следую за ним по пятам.
Каждый маленький нерв в моем теле гудит. Чонгук сказал, что мы находимся под его защитой, но распространяется ли эта защита на него?
Он ведет меня вверх по покрытой ковром лестнице, а затем по короткому коридору с четырьмя дверями.
Остановившись перед третьей дверью, мужчина кивает мне, ожидая, что я ее открою. Повернув ручку, толкаю дверь, но не захожу, пока не войдет он.
Занеся Ахён, мужчина направляется к большой кровати, стоящей в центре комнаты. Я напряженно наблюдаю, как Чонгук осторожно опускает ее.
Выпрямившись, он некоторое время смотрит на нее сверху вниз, а затем поворачивается ко мне.
Не знаю почему, но между нами внезапно возникает напряжение. Его лицо становится жестким, и почему-то он выглядит еще злее, чем раньше.
Дрожь пробегает по моей спине при его взгляде.
Он делает шаг ко мне, и я поднимаю рюкзак Ахён, используя его как щит.
Сегодня я впервые вижу, как его лицо смягчается, а губы изгибаются в улыбке.
— Спокойной ночи, Дженни. Увидимся утром, — говорит он, идя мимо меня, и выходит из комнаты.
Я выдыхаю, не осознавая, что задержала дыхание, и быстро закрываю за ним дверь. Закрывшись на замок, наконец, чувствую, что могу немного расслабиться.
Стараясь успокоиться, я поворачиваюсь и осматриваю комнату. Кровать королевского размера занимает большую ее часть, а по бокам расположены две прикроватные тумбочки. Изголовье кровати прижато к правой стене, а высокий шкаф вишневого цвета стоит возле левой. На задней стене располагается единственное окно.
Подойдя к окну, отдергиваю шторы и пытаюсь его открыть. Оно открывается легко, и я, приподняв створку, высовываю голову наружу.
На улице тихо. Единственные звуки, доносящиеся до моего слуха, это случайные порывы холодного ветра и скрип голых деревьев.
Глядя вниз, у меня замирает сердце, когда я понимаю, что для Ахён это слишком высоко. Возможно, я смогу пережить это, но не ничто, что могло бы смягчить наше падение. Наружная стена дома оформлена гладким сайдингом бежевого цвета. Нам нечего использовать для спуска.
Ахён бормочет во сне, и я, подавшись назад, смотрю на нее. Она дрожит и пытается глубже зарыться в одеяло.
Со вздохом смирения опускаю створку и закрываю окно.
Даже если бы я смогла соорудить веревку из простыни, это было бы слишком рискованно. Ахён, вероятно, пострадает. Если я попытаюсь протиснуться в это окно, держа ее, мы, скорее всего, сломаем себе шеи.
Подойдя к ней, я снимаю с нее туфли и накрываю ее толстым пушистым одеялом. Пристроившись в кровати рядом с ней и положив голову на подушку, я чувствую легкий укол в шее.
Опустив взгляд, хмурюсь, увидев ожерелье, которое мне подарил Чимин. После всего происходящего я совершенно забыла о нем.
Сев, расстегиваю ожерелье, а затем позволяю нитям бриллиантов, скользя сквозь пальцы, наполнить мою ладонь. Ужасное количество бриллиантов. Я знала, что когда Чимин надел мне его на шею, он ждал благодарности… в постели.
Держа бриллианты в руке, смотрю, как они сверкают в лунном свете, и чувствую теплый прилив надежды.
Кому нужен кошелек, когда у него есть это? Даже если я получу лишь малую часть того, что они действительно стоят, этого будет более чем достаточно, чтобы сбежать…
Все, что мне нужно сделать, это попасть в ломбард.