Похищенная одержимым (Jenkook)

10 глава

Дженни

Я не должна чувствовать облегчение, просыпаясь в объятиях Чонгука, но я его чувствую.
И это до смерти меня пугает.
Я не хочу, чтобы он мне нравился, и не хочу вообще ничего к нему чувствовать, но мое тело не дает мне выбора.
В этой химии между нами нет никакого смысла. Это совершенно нелогично и абсолютно безумно. Я боюсь этого человека, но что-то тянет меня к нему вопреки здравому смыслу.
Хотела бы я просто отключить все свои ощущения, и, когда он несет меня в свою комнату и опускает в свою кровать, пытаюсь сделать именно это.
Я буду чувствовать онемение во всем теле. Я ничего не буду чувствовать к нему.
Его руки выскальзывают из-под меня, и он выпрямляется, нависая надо мной в темноте.
Я дрожу от потери его тепла. От потери его.
Я уже проигрываю битву, в которой сражаюсь.
В лунном свете чувствую на себе взгляд его темных глаз и то, как он смотрит на меня, как будто хочет меня, как будто владеет мной, чертовски устрашает.
Я моментально пытаюсь убежать. Мне нужно какое-то расстояние между нами.
— Я хочу уйти, — говорю я, обретая голос, но даже для меня это звучит неуверенно и слабо. Он делает меня чертовски слабой, и часть меня ненавидит его за это.
Он качает головой.
— Сегодня я хочу спать с Ахён.
— Нет, — говорит он, как будто вопрос решен.
— Но…
— Твое место со мной, в этой постели.
Он сумасшедший. Как мне вообще с ним спорить?
Прижавшись к изголовью его кровати, я со смесью страха и восхищения наблюдаю, как он начинает раздеваться.
Он ослабляет галстук на шее, вытаскивает его из-за воротника и бросает на пол. Медленно, как будто никуда не торопится, расстегивает рубашку, не отрывая от меня глаз, пока его ловкие пальцы спускаются вниз.
Я должна положить этому конец. Должна найти способ заставить его понять… прежде чем он расстегнет штаны.
— Пожалуйста, — тихо умоляю я, немного ненавидя себя за это. — Пожалуйста, не делай этого.
Дотянувшись до нижней пуговицы рубашки, мужчина останавливается.
— Чего не делать?
Я должна отвести взгляд. Должна сделать глубокий вдох, прежде чем ответить ему.
— Того, что ты делаешь со мной. Это неправильно.
Он так неподвижен, что на мгновение я надеюсь, что добралась до него, но потом я снова перевожу на него взгляд, замечая движение.
Он сбрасывает рубашку с плеч.
— Что я с тобой делаю, Дженни?
Я изо всех сил стараюсь не сводить глаз с его лица. Я не буду смотреть вниз. Я отказываюсь восхищаться всеми этими рельефными мышцами, которые он скрывал под хрустящей белой тканью.
Я так долго, так пристально смотрю в его лицо, что забываю ему ответить.
— Что я с тобой делаю? — повторяет он, требуя ответа.
— Ты сбиваешь меня с толку, — честно отвечаю я.
Он усмехается, похоже, довольный моим признанием.
— Я ценю твою защиту, — объясняю я дальше. — Правда. Но ты не можешь удерживать меня… нас…
— Не могу? — ставит он под сомнение мои слова, его улыбка исчезает. Он снова выглядит злым.
Мое горло сжимается от выражения его лица, и я качаю головой.
Его голос резкий, когда он спрашивает:
— Кто меня остановит?
Сначала я с трудом могу ответить. Закон? Нет, я не настолько наивна или глупа. Моя семья? Все, кто у меня есть, это тетя, но я не хочу, чтобы она была в этом замешана. Она пожилая и, наверное, будет просто ожидать, что власти с этим справятся. Отец Ахён? Его никогда ничего не заботило.
— Кто меня остановит, Дженни? — повторяет он, требуя ответа.
Сколько себя помню, я всегда была одна, и все всегда было на мне. Оплачивать все счета, быть для Ахён одновременно матерью и отцом. Я всегда брала на себя все бремя, и этот раз не стал исключением. У меня нет никого, кроме меня самой.
Поднимая подбородок, я говорю:
— Я сделаю это.
Конечно, он находит мой ответ забавным. Зацепившись пальцами за пояс брюк, он запрокидывает голову и смеется.
Наполняясь праведным негодованием, я прижимаюсь к изголовью кровати.
— Я сделаю это, — сердито повторяю я.
Гнев — это хорошо. Гнев заглушает страх. Я разжигаю огонь. Я принимаю это.
— Ты не можешь удерживать нас.
— Могу, — парирует он и быстро расстегивает брюки.
Откинув голову назад, закрываю глаза, когда его брюки начинают скользить вниз. При нормальных обстоятельствах, когда я была бы одета, а он был бы без штанов, это дало бы мне преимущество… но не в этом случае.
Кровать проседает, и я начинаю паниковать. Он собирается прикоснуться ко мне, и я просто знаю, что мне это понравится. И снова мое тело предаст меня, заставляя меня хотеть того, чего я не должна хотеть.
— Зачем тебе кто-то, кто тебя не хочет? — набрасываюсь я на него в надежде оттолкнуть. — Разве ты не можешь получить женщину, не прибегая к этому?
Мне не нужно открывать глаза, чтобы узнать его реакцию. Я чувствую ее. Я ее ощущаю. И даже пробую ее на вкус. Но я зашла слишком далеко, чтобы вернуться.
Я не могу позволить ему прикоснуться ко мне. Не могу позволить ему сделать меня беременной.
— Тебе всегда приходится применять силу или…
Меня хватают за лодыжки и дергают вниз, прежде чем я успеваю закончить. Его губы накрывают мой рот, заглатывая крик, срывающийся с моих губ.
Я толкаю его. Упираюсь в его плечи, а затем стучу по груди.
Он ни на сантиметр не сдвигается. Во всяком случае, моя борьба, кажется, только подстегивает его, усиливая пыл его поцелуя.
Его язык яростно хлещет мой, пытаясь заставить меня подчиниться.
Я пытаюсь поднять колени, стремясь попасть по его гигантскому члену. Почувствовав опасность, он неожиданно сдвигается, уворачиваясь. Его массивные бедра скользят по моим ногам, придавливая меня. Прижимая меня к кровати.
Я чувствую, как слезы разочарования застилают мои глаза, поскольку секунды идут, и мои руки начинают уставать от ударов по нему. Мои суставы в синяках, и все эти усилия, все это насилие ничего не изменило.
Его поцелуй начинает смягчаться, как будто он пытается меня успокоить. Я борюсь с ним, бью его до тех пор, пока мои руки не устают.
Тогда я просто останавливаюсь, отступая. Зачем продолжать бороться? Он больше. Сильнее.
Злее.
Все это пустая трата энергии. Совершенно бесполезная.
Его поцелуй становится глубже. Его руки ласкают меня, убаюкивая.
Я чувствую себя истощенной. Пустой.
Выбившейся из сил.
Он перемещается на мне, снимая часть веса с моих ног. Его руки опускаются вниз, затем он отстраняется ровно настолько, чтобы стянуть мою пижамную рубашку через голову, прерывая наш поцелуй.
Я смотрю на него.
Он смотрит на меня, и взгляд его темных сверкающих глаз смягчаются. Его рука снова опускается, прижимаясь к моей щеке.
— Почему? — спрашиваю я тихо. Под ним я чувствую себя такой крошечной.
— Разве ты не чувствуешь? — спрашивает он.
Медленно качаю головой, я лгу себе. Лгу ему. Я чувствую что-то вроде тепла в груди, но не знаю, как это объяснить, и уж точно не знаю, что это такое.
— Это судьба, — хрипло говорит он, проводя большим пальцем по моей нижней губе.
— Судьба? — повторяю я с легким насмешливым фырканьем.
— Рок, — уточняет он.
Я закатываю глаза.
Он просто усмехается.
— Ты можешь продолжать бороться с этим, Дженни, но, в конце концов, он всегда побеждает.
— Ты сумасшедший, — говорю я, когда его руки скользят по моей спине, расстегивая лифчик.
— Я не тот, кто сражается в битвах, в которых не может выиграть.
Напрягаясь, пытаюсь скрестить руки, чтобы он не снял мой бюстгальтер, но он просто раздвигает их, стягивая бретельки по моим рукам, и, отбросив бюстгальтер в сторону, жадно смотрит на мою грудь.
Под его взглядом она становится теплой и тяжелой, а соски покалывают и сжимаются.
Боже, я ненавижу свою реакцию на него.
И снова пытаюсь прикрыться, но он снова открывает мне руки.
— Видишь, — говорит он с некоторой забавой. — Все еще борешься.
— Я ничего не могу с собой поделать, — стону я, когда его руки отпускают мои, чтобы он мог ласкать и поглаживать мою грудь.
— Я знаю, — говорит он, его пальцы обхватывают ее, восхитительно сжимая. — Но ты сражаешься только с собой…
Я открываю рот, чтобы объяснить, что я борюсь не с собой, я борюсь с ним, но затем он опускает голову к моей груди и втягивает сосок в свой влажный горячий рот.
Все мысли вылетают из моей головы.
Наклоняя голову из стороны в сторону он, держа грудь ладонью, сосет ее. Поклоняется каждому полушарию руками и языком одинаково.
Сначала я стараюсь не обращать на это внимания. Я пытаюсь выключить свои чувства, но это чертовски хорошо. Каждое посасывание, каждое потягивание отзывается эхом в моей сердцевине.
Я начинаю извиваться под ним и, обхватив его затылок, пытаюсь направить его, показать ему, чего хочу, но он не спешит.
Он не торопится. Втягивает мой сосок в рот, вращая языком по кругу, а затем оттягивая его, сильно посасывая.
Чем больше он сосет и облизывает меня, тем сильнее моя киска пульсирует и сжимается. Я страдаю от того, что кажется мучительной вечностью, прежде чем больше не могу терпеть.
— Чонгук, — стону я.
Я трусь ногами о его ноги, чувствуя внутри болезненную пустоту.
— М-м-м? — мычит он, его губы вибрируют на мне.
Я нуждаюсь в наполненности.
— Что ты делаешь?
— Сосу мои сиськи, — бормочет он.
— Твои сиськи?! — недоверчиво повторяю я и стараюсь отодвинуться.
Рыча, он тянет меня обратно.
— Да, это мои сиськи, и они мне нравятся.
Я качаю головой, даже сейчас сжимаясь от пустоты.
— Это не твоя грудь, а моя, — стону я.
Игнорируя меня, он начинает сильно сосать.
Вскрикнув от сильного давления на сосок, я начинаю паниковать, когда он не останавливается.
— Чонгук, — выдыхаю я, дергая его за волосы, пытаясь оторвать его от себя.
Он просто продолжает сосать и сосать, пока это не начинает причинять боль. Он не унимается, пока я не хнычу и не пытаюсь оттолкнуть его.
Моя грудь выходит из его рта с влажным хлопком. Он поднимает на меня глаза, лаская языком сосок, успокаивая боль.
— Это мои сиськи, — рычит он.
Я открываю рот, чтобы еще немного поспорить с ним, но из-за темного собственнического взгляда, которым он на меня смотрит, слова застревают у меня в горле.
— Это мой живот, — говорит он, и его рот скользит вниз, а зубы покусывают мою кожу. — Это мои бедра.
Крепко схватив меня за бедра, он вдавливает мою задницу в кровать.
— Это моя киска, — мурлычет он, опуская вниз мои пижамные штаны вместе с трусиками.
— Нет, — протестую я, садясь и пытаясь дотянуться до пояса своих штанов.
— Да, — говорит он с силой, толкая меня обратно.
Он сильно дергает за штаны, заставляя мою задницу приподняться над кроватью.
Не знаю, что случилось, и не знаю, что вызвало в нем такое внезапное изменение. Несколько мгновений, пока он сосал мою грудь, я по глупости чувствовала себя в безопасности.
И даже позволила себе хотеть его.
Но я в опасности. С этим мужчиной я никогда не буду в безопасности.
Когда мои штаны доходят до моих ног, я инстинктивно реагирую, слегка пиная его. Он крепко сжимает мою лодыжку.
— Дженни, — зловеще говорит он. — Это была очень плохая идея.
Я уже облажалась, так что думаю «Какого черта?» и пинаю его другой ногой. Знаю, что это бессмысленно. Я полностью обнажена и в его власти, но хочу причинить ему боль.
Только немного.
Мой маленький пинок попадает ему в грудь, и он злобно рычит, от чего все волоски на затылке встают дыбом.
Схватив ногу, которая только что ударила его, он грубо раздвигает мои колени, широко открывая меня для себя.
В отчаянии я пытаюсь сомкнуть ноги, но не могу сравниться с его силой. Я начинаю садиться, а он рывком дергает меня за ноги, заставляя обратно рухнуть на кровать.
— Остановись, пожалуйста, — умоляю я слабым и жалким голосом
Подняв голову, он пристально смотрит на меня между моими открытыми бедрами, медленно качая головой.
— Я старался. Видит Бог, я старался не торопиться с тобой, но это не то, чего ты хочешь. Это ведь не то, что тебе нужно?
Он смотрит на меня сверху вниз, и мой страх снова начинает превращаться в гнев. Я заворачиваюсь в эту эмоцию, как в теплое удобное одеяло.
«Что еще хуже он может со мной сделать? — мысленно пытается понять мой сердитый ум. — Сделать мне еще больнее? Или трахнуть меня своим большим членом?»
— Ты знаешь, что мне нужно? — говорю я, вызывающе глядя на него. — Мне нужна свобода! Мне нужен мой выбор!
Его пальцы начинают расслабляться вокруг моей левой ноги, и я, ухватившись за возможность, пинаю его.
Я попадаю по его бедру, и он кряхтит.
Стараюсь не обращать внимания на болезненное покалывание в пальцах ног. Не хочу сожалеть об ударе, но ударить его по бедру было все равно, что ударить ногой стопку кирпичей.
Схватив меня за колено, он снова широко раздвигает мои ноги.
— У тебя была свобода, — усмехается он мне. — И посмотри, что ты с ней сделала… Ты, нахрен, растратила ее.
Я отшатываюсь, словно он только что ударил меня.
— У тебя был выбор, — продолжает он, ложась всем весом на меня. — И сделанный тобой выбор привел тебя сюда. Твой выбор поместил тебя в мою постель.
Я замахиваюсь на него, желая стереть эту знающую усмешку с его лица. Желая причинить ему боль, потому что его слова меня ранили.
«Это не моя вина, это не так», — говорю я себе.
Но часть меня чувствует, что это так.
Моя рука касается его щеки, и я не знаю, кто потрясен больше, он или я. Я смотрю на него, и мои глаза расширяются от ужаса. Он смотрит на меня сверху вниз, его глаза чернеют от гнева.
Он ослабляет хватку на моих ногах, и я сразу вздрагиваю, ожидая, что он ударит меня в ответ.
Вместо этого он хватает мои руки и болезненно дергает их вверх, прижимая их над моей головой.
— Я прошу прощения, — стону я, и слезы затуманивают мои глаза, когда я выгибаюсь спиной над кроватью, даже сейчас пытаясь вырвать свои запястья из его хватки.
— О, ты определенно это сделаешь, — усмехается он, и мое сердце дрожит от страха. Что он теперь со мной сделает? Как он собирается наказать меня за эту пощечину?
— Пожалуйста, не трогай меня, — умоляю я, когда он ложится на меня своим весом.
Его твердый член впивается в мое бедро, а его живот прижимает меня к кровати.
— Отвечая на твой предыдущий вопрос, — говорит он, перекладывая оба моих запястья в одну из своих рук. — Мне никогда раньше не приходилось применять силу…
Свободной рукой он тянется вниз по моему телу и просовывает ее мне между ног.
— Но все бывает впервые.
Самосохранение возвращается ко мне, и я, выкручивая, тяну руки вниз, пока его пальцы проникают сквозь мои складочки.
— Бл*ть, — стонет он. — Ты насквозь промокла.
Стыд расцветает во мне, заставляя мое лицо гореть. Моя кожа пылает от унижения.
Даже сейчас, полностью в его власти, с угрозой того, что он просто возьмет то, что хочет, висящей у меня над головой, я хочу его. Я чертовски жажду его.
Я так чертовски больна.
Его пальцы, толстые и скользкие от моей влажности, скользят по мне.
Опустив голову, он прижимается губами к моему уху.
— Я собираюсь заставить тебя, Дженни. Я собираюсь заставить тебя умолять меня об этом, — шепчет он.
Откинувшись назад, он смотрит мне в глаза, наслаждаясь моей реакцией, когда его слова проникают в меня.
— Я ненавижу тебя, черт возьми, — шиплю я, и я действительно имею это в виду. Я говорю это серьезно. Ненавижу его за то, что он делает, но больше всего ненавижу его за то, что я хочу его.
Обильные слезы скатываются по моим щекам, и он снова наклоняется, ловя их мягкими губами.
— Любовь и ненависть… для меня это не имеет значения, — признается он, а затем его губы накрывают мои в душераздирающем поцелуе.
Я чувствую соль своей печали на его губах. Я чувствую его желание, смешанное с ней. Когда он целует меня, его пальцы продолжают скользить вокруг моего клитора, никогда его не касаясь.
Его язык проникает мне в рот, и я подумываю откусить его нахрен.
Но что мне это даст? Как это поможет мне и моей ситуации?
Прошлой ночью я сдалась, потому что это чувствовалось хорошо, и надеялась, что, может быть, это даст мне немного преимущества. Я надеялась, что если пересплю с ним, возможно, он будет более склонен пощадить меня вместо того, чтобы убить, как только они получат то, что хотят от Чимина.
Никогда не льстила себя надеждой на то, что он вообще не собирался меня убивать…
— Ты чертовски хороша на вкус, — стонет он мне в рот, и я не могу удержаться от того, чтобы выгнуться.
В поиске облегчения от этой нарастающей, настойчивой пульсации.
Его пальцы продолжают обводить мой клитор. Скользить сквозь мою влажность. Растирать мои соки.
Так близко, но не касаясь меня там, где мне это нужно.
Напряжение, пульсация — это сводит меня с ума. Я пытаюсь углубить поцелуй. Пытаюсь заставить его забыть об этих умоляющих штучках, но он, должно быть, почувствовал мое намерение.
Он прерывает поцелуй и начинает скользить губами по моей шее. Моя киска сжимается от пустоты.
— Чонгук, пожалуйста… — стону я, мои пальцы сжимаются, а ногти впиваются в ладони.
— Пожалуйста, что? — дышит он мне в горло, его рот парит над тем местом, которое он только что поцеловал.
Я сжимаю губы, пока еще не желая попрошайничать.
Он усмехается, а затем его зубы впиваются в мою плоть. Я чувствую, как этот укус резонирует в глубинах моей гребаной души.
— Дженни, — мурлычет он, отступая. — Все, что тебе нужно сделать, это сдаться, и все будет кончено.
Я качаю головой. Не могу, просто не могу…
Но что-то внутри меня уже ломается. Моя воля трещит.
Усмехнувшись, он начинает обводить клитор пальцами сильнее и быстрее.
Мои бедра подаются вверх, двигаясь в ритме с его кругами. Если бы я могла просто занять правильное положение, то могла бы получить его пальцы именно там, где они мне нужны…
Я внезапно поднимаю бедра, и кончики его пальцев скользят по моему клитору.
Это просто мазок, не более того, но ощущение охрененно чудесное. Это именно то, чего я хочу, именно то, что мне нужно, но оно так мимолетно.
Удовольствие быстро исчезает, и почему-то я остаюсь еще более нуждающейся. Я хочу больше. Гораздо больше…
— Дженни… Дженни… Дженни… — шепчет он мне в горло. — Единственный человек, которому ты причиняешь боль — это ты сама.
В глубине души знаю, что он прав. Так или иначе, мне понадобится помощь. Почему я должна продолжать мучить себя?
— Чонгук… — стону я.
— Да? — мурлычет он, и я чувствую, как его член с нетерпением дергается у моего бедра.
Я могла бы просто использовать его тело, чтобы облегчить себя. Это не значит, что я принадлежу ему.
Это не так.
— Пожалуйста… — умоляю я, запрокидывая голову и приподнимая бедра. — Пожалуйста…
Избавь меня от моих гребаных страданий.
— Просто скажи это, — рычит он.
— Пожалуйста, трахни меня, — умоляю я, всхлипывая.
Его пальцы отодвигаются, и я едва не плачу от этой потери. Затем его влажная рука сжимает мое бедро, и он смещается на мне.
Никакого предупреждения, никакого времени на подготовку. Он проникает в меня одним резким мощным толчком.
— О, Боже, — едва не кричу я.
Ощущение, которое пронизывает меня, настолько сильное, что кажется почти перебором.
— Нет, — рычит он надо мной, не двигаясь. Я смотрю, как его голова наклоняется вперед, и он, кажется, борется с самим собой. — Не Бог.
Внутри меня он такой большой, такой толстый, что я боюсь, что могу разорваться.
— Такая чертовски тугая, — шипит он, отводя бедра назад и медленно выскальзывая из меня.
Я дрожу под ним.
— Такая чертовски мокрая.
Он загоняет себя обратно, задевая мой клитор.
— Такая чертовски красивая, — рычит он, впиваясь в меня.
Ощущение, удовольствие — все это слишком. Он слишком долго держал меня в подвешенном состоянии. Мое тело напрягается, и мои стенки стискивают его член.
— О, бл*ть, — стонет он, когда моя киска сжимает его, втягивая в себя. — Готова, детка? — хрипит он. — Бл*ть!
Я корчусь на кровати, беспомощная, бессильная, а мои стенки содрогаются вокруг него. Доят от него свой оргазм.
«Я только использую его», — должна я напомнить себе.
«Я чертовски ненавижу его», — повторяю я в голове, взрываясь от блаженства.
Все эти теплые, липкие чувства… они мои, а не его.
Он борется с моей хваткой, вытаскивая себя, а затем врезаясь обратно. Снова и снова.
Трахая меня как животное.
В этом нет ни любви, ни красоты.
В ушах звенят звуки его ударов по моей коже.
Это просто чистый первобытный инстинкт.
Его яйца хлопают по моей заднице.
Два человека используют друг друга.
По крайней мере, это то, что я говорю себе.
Он смотрит на меня сверху вниз, и на его лбу выступают капли пота.
Дрожь от моего освобождения начинает утихать, и у меня возникает желание причинить ему боль. Я бы хотела, чтобы он не удерживал меня, чтобы я могла вонзить ногти ему в спину.
Я хочу его наказать. Я хочу, бл*ть, навредить ему.
Потянувшись, делаю единственное, что могу. Прижавшись губами к его плечу, сильно его кусаю.
Его хватка на моих запястьях сжимается, и грязные, непристойные слова начинают литься из его рта.
Я обхватываю его бедра ногами и зажимаю лодыжки за его спиной.
Он рычит и скрипит зубами, толкая меня. Он давит на меня своей грудью, втрахивая меня в матрас.
Головка его члена упирается в преграду моей матки, и я взрываюсь.
Кончая снова, я изливаюсь потоком по всему его телу.
Его рев настолько громок, что оглушает меня. А потом его член растет внутри меня, набухая и пульсируя, но он не замедляется.
Нет, он начинает трахать меня еще сильнее и быстрее, наполняя меня своей липкой спермой.
Мое тело дергается вверх и вниз, а изголовье кровати бьется о стену.
— Дженни, — выкрикивает он мое имя, и на мгновение я становлюсь слабой. Я чувствую, что начинаю впускать его.
Но затем его толчки начинают замедляться, а его дыхание обжигает мое ухо, когда он говорит:
— Ты моя.
Я пытаюсь отодвинуться от него, отворачиваясь в сторону, но не могу избежать его губ.
— Теперь ты моя. Ты принадлежишь мне, — бормочет он мне на ухо, когда его бедра подаются вперед, и он давит на мой клитор.
Я хнычу и корчусь под ним, слишком чувствительная после всех своих оргазмов.
— И если я не ошибаюсь, — вздыхает он, наконец, останавливаясь надо мной. — Ты только что от меня забеременела.