Похищенная одержимым (Jenkook)

6 глава

Дженни

Ворочаясь и крутясь, изо всех сил стараюсь заснуть. Примерно через час сдаюсь, признавая, что этого просто не произойдет.
Я слишком много пережила сегодня, и мой мозг не перестает повторять это снова и снова. Я продолжаю вспоминать холодное прикосновение Чимина, тлеющий взгляд Чонгука.
И то, как Люцифер приставляет пистолет к моей голове.
Сунув руку под подушку, проверяю лежащее там ожерелье, а затем сажусь. Осторожно стянув одеяло и стараясь не побеспокоить Ахён, я вылезаю из постели.
Когда я встаю, мои ноги утопают в плюшевом ковре.
Поправляя одеяло вокруг Ахён, я подавляю желание откинуть ее волосы назад.
На цыпочках я прохожу через комнату и открываю дверь.
Коридор абсолютно темный. На мгновение останавливаюсь, надеясь, что мои глаза привыкнут к темноте, но каждый источник света в доме должно быть выключен.
Я не вижу дальше своего носа и мне, наверное, стоит просто вернуться в постель, но мне кажется, что какая-то невидимая сила тянет меня, побуждая шагнуть в темноту.
Прижимая ладонь к стене, я на ощупь иду по коридору, осторожно переставляя ноги и проверяя наличие пола, прежде чем сделать шаг.
Я так много внимания уделяю ходьбе, что даже не осознаю, что уже не одна.
Я добираюсь до следующей двери, когда меня внезапно хватают.
— Куда ты собралась? — рычит Чонгук.
Грубо схватив, он разворачивает меня и прижимает к стене.
Я так напугана, что даже не могу кричать, только задыхаюсь, ловя ртом воздух, мой мир вращается, а глаза напрягаются в темноте, пытаясь разглядеть его лицо.
Вокруг так темно, что я его не вижу, только чувствую.
Его тепло.
Его злость.
Его энергетику.
— Ты пытаешься сбежать? — резко спрашивает он, его руки стискивают мои запястья, причиняя щемящую боль.
— Н-н-нет, — бормочу я, и мое сердце бешено колотится. Конечно, это выглядело так, но все же. — Я не могу заснуть.
— И что? — зловеще рычит он и делает шаг вперед, прижимая меня грудью к стене.
Его твердое тело прижимается к моему, и в моей голове начинают звенеть тревожные звоночки, когда он удерживает меня словно в клетке.
Одно неверное слово, и это может произойти в действительности…
— Я… я просто хотела попить воды, — пискнула я, пытаясь не обращать внимания на то, насколько тепло он чувствуется.
Серьезно, он горячий. Жар его груди опаляет мою грудь сквозь платье.
— Это все? — спрашивает он, его голос становится мягче, а пальцы на моих запястьях начинают расслабляться.
Решив, что мы устранили небольшое недоразумение, я начинаю немного расслабляться и на мгновение перевожу дыхание, прежде чем ответить:
— Да.
— Ты не… — его колено пытается пролезть между моими. — Пытаешься найти дорогу в мою комнату?
— Конечно, нет! — задыхаюсь я и сцепляю колени вместе, не давая ему войти.
Что, черт возьми, он делает?
Внезапно он тянет мои запястья вверх, растягивая меня на стене, как на вертикальной стойке.
Я не могу сжимать ноги, стоя на цыпочках.
Он легко раздвигает своим коленом мои ноги, а затем прижимается к моим бедрам. Я так потрясена и взволнована, что замираю, не зная, что делать.
Он причинит мне боль, если я буду драться с ним? Или он рассчитывает на мое подчинение?
Теплое дыхание ласкает мое лицо, касается носа, щек, а затем губ.
— Какая жалость, — тихо говорит он.
Кажется, что тьма вокруг нас мерцает. Я старательно всматриваюсь в нее, желая увидеть его лицо. Хотелось бы, чтобы у меня было больше, чем просто звук его голоса.
— Правда? — осторожно спрашиваю я, надеясь, что ошибаюсь, и он имеет в виду не то, о чем я думаю.
— Да, — хрипло говорит он, его голос становится глубже.
— П-п-почему?
— Потому что я хочу тебя.
Вздрогнув, как будто он только что ударил меня, чувствую, как волна желания врезается мне прямо в сердце. Он хочет меня? Почему это открытие так пугает и волнует меня?
Боже, я так облажалась.
Чем дольше он прижимается ко мне, тем больше я физически на это реагирую. Чувствую покалывание в своих напряженных сосках, упершихся в его грудь.
Его бедра упираются в мои, и моя сердцевина сжимается, когда я чувствую твердую выпуклость напротив своего холмика.
— Пожалуйста, — стону я и выгибаюсь, пытаясь отодвинуться от него. Пытаясь избавиться от сильных ощущений. — Не…
Его рот накрывает мои губы, заглушая мольбы.
Начинаю бороться, но слишком слабо, слишком поздно. Я уже позволила заманить себя в ловушку.
Я пытаюсь отвернуться. Пытаюсь вырвать свои запястья из его хватки. Но чем больше я борюсь с ним, тем больше это его заводит.
Тем сильнее затягивается ловушка.
Его огромное тело прижимает меня к стене.
— Бл*ть, у тебя такой чудесный вкус, — стонет он, прежде чем скользнуть своим языком в мой рот.
Как только его язык касается моего, все нервные окончания в моем теле оживают в ответ.
Почему мне это нравится? Почему я хочу притянуть его ближе, а не отталкивать?
Это потому, что так меня давно не трогали? Или потому, что я не вижу его в темноте?
Не знаю. Все, что знаю, все, что мне кажется, будто я едва вошла в воду и меня уже тянут на глубину.
Я тону в ощущениях.
В его тепле. В его присутствии.
Его рот снова и снова приникает к моему рту. С каждым толчком его языка, с каждым посасыванием чувствую, что теряю себя немного больше.
Он ломает меня, поцелуй за поцелуем.
И прежде чем я это осознаю, целую его в ответ.
Мой язык отчаянно ищет его язык. Мое тело напрягается и тянется к его телу.
Я выгибаюсь и стону ему в рот.
Он подается бедрами вперед, его каменная эрекция прижимается к моему клитору.
Логика, разум и сознательные мысли потеряны, заменены потребностью, которую я никогда не чувствовала с Чимином. Мой мозг убаюкан ложным чувством безопасности из-за медленно нарастающей пульсации.
Все это может быть просто рефлексом выживания, но я не могу остановиться.
После того, как была так близка к смерти, я просто хочу жить.
Что-то глубоко внутри меня хочет этого.
Во мне возникает сильнейшее желание соединиться с ним. Быть под ним.
— Дженни, — стонет он, и когда я слышу, как он произносит мое имя, чувствую себя такой сильной, такой могущественной. — Обхвати меня ногами.
Я не должна этого делать. Это безумие.
— Дженни, — рычит он, когда я сразу не подчиняюсь.
И это рычание, боже, делает со мной невероятные вещи.
Порочные, греховные вещи.
Чонгук плохой человек. Я не питаю иллюзий по этому поводу. И тому, что он делает со мной и Ахён, на самом деле нет оправдания.
Но он хочет меня, а это так хорошо чувствовать себя желанной.
Мои колени дрожат, а руки болят в этом вытянутом положении. Если бы во мне был хоть какой-то здравый смысл, я бы попыталась уйти…
Не обхватывать его ногами. Не поддаваться моменту.
Но, к черту все, в этот момент я живу.
Завтра я могу умереть.
Если это моя последняя ночь на земле, по крайней мере, я буду в объятиях красивого опасного человека.
А если ему прикажут убить меня… ну, возможно, он дважды подумает над этим.
Я обхватываю ногами его талию.
Освободив мои запястья, его руки скользят по моей спине, а затем, подхватив меня под задницу, он разворачивает нас, и я хватаюсь за него.
Держусь за него, пока он несет меня через темный коридор в темную комнату и опускает на что-то мягкое.
Теперь, когда мы в постели все предохранители, кажется, сняты.
Мужчина хватает мое платье и стягивает его с меня через голову. Я хватаюсь за его рубашку, мои неуклюжие пальцы на мгновение теребят его пуговицы, прежде чем решаю просто разорвать ее.
Надеюсь, эта рубашка была дорогой.
Он усмехается, и его руки скользят мне за спину, расстегивая мой бюстгальтер. Затем его рот накрывает мой в голодном, отчаянном поцелуе. Отбросив мой бюстгальтер в сторону, он обхватывает мою грудь своими большими руками.
Застонав, я выгибаюсь в его ладони, извиваясь на кровати. Все мысли снять остальную одежду забыты.
Он обхватывает мою грудь своими толстыми пальцами, сдавливая ее самым восхитительным образом.
Я кричу, запрокинув голову назад, когда моя сердцевина сжимается.
Не торопясь, он играет со мной. Его руки лепят меня, меняют мою форму.
Сводят меня с ума.
И когда мне кажется, что я больше не могу выдержать, он накрывает мой сосок своим влажным горячим ртом.
— Чонгук, — ахаю я, когда он начинает его жадно сосать, тая в его руках.
Поворачивая голову из стороны в сторону, он одаривает вниманием каждое полушарие груди, поклоняясь ей губами, зубами и языком.
Затем он начинает мягко толкать меня назад.
Мои конечности слабые, и я легко падаю, не в силах бороться.
Его рот, покинув мою грудь, выцеловывает влажную дорожку вниз по моему животу.
Когда он стягивает мои трусики и прохладный воздух обрушивается на мою влажную киску, я пытаюсь сесть в тревоге.
— Дженни, — рычит он и толкает меня вниз.
Я думала, что хочу это сделать, но теперь, когда мы дошли до этого момента, не совсем уверена…
Мои трусики скользят по лодыжкам, а затем он широко раздвигает мои ноги.
— Подожди… — кричу я, но он игнорирует меня.
Мужчина крепко держит меня за бедра, и я чувствую его дыхание на своем бедре, а затем его язык скользит по моим складочкам.
— О, Боже, — стону я, и пытаюсь вырвать из его рук бедра.
— Нет, — сердито рычит он и снова обрушивается языком на мои складочки.
— Бл*ть, — хнычу я, почти сбрасывая его, когда его язык скользит вверх и вниз.
Мой пульс бьется так сильно, что я вижу звезды.
Затем его рот полностью накрывает мой клитор, и я теряю разум. Посасывая его так же, как мою грудь, его рот втягивает в себя мой клитор, приближая меня к оргазму.
А затем его рот исчезает.
— Что?! — в ужасе кричу я и чувствую, как он усмехается напротив моей опухшей, чувствительной плоти. — Почему ты остановился?
Он встает с кровати, нависая надо мной в темноте.
Я моргаю, и к моему ужасу мои глаза начинают приспосабливаться к темноте. Из окна проникает достаточно света, чтобы осветить его.
Я смотрю, как он расстегивает штаны, а затем опускает их.
— Если хочешь кончить, тебе придется кончить на мой член.
Он стягивает свои боксеры вниз, и передо мной, покачиваясь, возникает самый большой и толстый член, который я когда-либо видела.
Сглотнув, я смотрю на него, а затем медленно отползаю назад.
Я совершила ошибку. Очень большую ошибку.
Если Чонгук попытается воткнуть эту штуку в меня, то разорвет меня пополам.
Протянув руки, он хватает меня за лодыжки и тащит обратно.
— Куда это ты собралась?
— Я… я…, — бормочу я, пытаясь придумать хорошее оправдание.
— Ты же не боишься, Дженни? — усмехается он мне.
Я качаю головой, в то же время мои руки поднимаются, толкая его в грудь, когда он опускается на меня.
Мужчина накрывает меня своим тяжелым твердым телом.
— Хорошо, — говорит он, хватая меня за руки. Его пальцы сплетаются с моими, почти нежно сжимая их, а затем Чонгук поднимает мои руки к моей голове. — Потому что я никогда не причиню тебе вреда.
— Ты не причинишь мне вреда? — удивленно моргаю я.
Он медленно качает головой.
Какой в этом смысл?
Прежде чем я успеваю расспросить его дальше, он наклоняется и прижимается к моим губам влажным поцелуем.
Пальцы сжимаются вокруг моих пальцев, остальная часть его веса падает, прижимая меня к кровати.
Его колено скользит между моих ног, раздвигая их. Затем что-то толстое и твердое располагается напротив моего входа.
— Подожди, — бормочу я ему в рот. — Я не принимаю никаких противозачаточных средств…
— Хорошо, — стонет он и толкается вперед.
Сантиметр за сантиметром он медленно проникает внутрь, наполняя меня.
О, Боже.
Он такой чертовски большой… и если бы я не промокла насквозь, он бы меня разорвал.
— Бл*ть, ты такая тугая, — бормочет он, входя в меня до упора.
Я так переполнена, так насыщена, что ничего не могу ответить.
Напряженным голосом он замечает:
— Ты ощущаешься как гребаная девственница.
Он начинает выскальзывать, и ощущение такое резкое, такое сильное, что я хочу умолять его остановиться.
Но затем он возвращается, и все, что хочу сделать, это умолять его сделать это снова.
— Сколько времени прошло, Дженни?
Я качаю головой. Не хочу сейчас говорить, а просто хочу чувствовать.
Он скользит вперед и назад. Растягивая меня. Касаясь внутри меня каждого мельчайшего чувствительного места.
Пробуждая мою ноющую пульсацию с удвоенной силой.
— Дженни, — рычит он. — Я задал тебе вопрос…
Он толкается все глубже и глубже, и мое тело начинает приспосабливаться к его размерам.
— Сколько? — ворчит он, прикусывая мою нижнюю губу.
— Годы, — стону я. Я поражена, что смогла вместить так много.
— Сколько лет? — продолжает он допрос, толкаясь вперед и прижимаясь к моему клитору.
Попав в ловушку его веса, я выгибаюсь и извиваюсь на кровати, пока он своим телом доводит меня до грани блаженного безумия.
Затем, когда мой оргазм уже близок, он останавливается.
— Сколько лет, Дженни?
Отчаявшись достичь оргазма, сжимаюсь вокруг него и кричу:
— Четыре или пять! Я не знаю! После того, как родилась Ахён.
— Хорошая девочка, — рычит он и начинает вбиваться в меня своим членом так яростно, словно пытается протолкнуть меня сквозь кровать.
А затем, совершенно неожиданно, я падаю за край своего освобождения и разлетаюсь на миллион частей.
Пальцами с силой сжимают его пальцы. Словно хочу вонзить ногти в его кожу.
Мышцы сжимаются, мои внутренности тают, и я чувствую, будто извергаюсь вокруг него.
— О, бл*ть! — удивленно кричит он. — О, бл*ть, о, бл*ть, — повторяет он снова и снова, пока моя киска судорожно доит его.
Засасывает его.
Мгновение спустя он рычит, и меня наполняет восхитительное тепло.
Глубоко погрузив свой член, он изливается в меня до тех пор, пока ему уже нечего отдать. Затем он падает на меня.
Истощенный.
Придавленная его весом, начинаю бороться за воздух. Чувствуя мои усилия, он скатывается с меня, давая мне возможность дышать.
Бок о бок мы смотрим в потолок, тяжело дыша и переводя дыхание.
Эйфория оргазма начинает проходить. Реальность возвращается.
Неужели я только что сделала это?
Я смотрю на него.
Ага, я только что сделала это.
Черт.
В панике начинаю подниматься, но он, должно быть, этого предвидел. Схватив, притягивает меня к себе и обнимает, словно тисками.
— Куда это ты собралась? — хрипло спрашивает он, прижимая меня к себе.
— Я хотела вернуться в свою комнату…
— Теперь это твоя комната.
— Но…
— Никаких «но», Дженни, — говорит он, крепче обнимая меня. — Ты сделала свой выбор. Теперь ты моя.