Империя льда и пламени.

Магия Древней Валирии

У него болели кости и суставы, но Эйемон Таргариен не обращал на это внимания ... семь кругов ада, он даже не чувствовал боли, по крайней мере, такой сильной. Возраст, сковывающий даже его сон, легкая дремота, поглотившая его в простой постели в Красной Крепости, внезапно исчезла. Растворился в воздухе, когда он резко выпрямился. Он взмок от пота. Бледность цвета чистого мела. Глаза налиты кровью… и боль.

Мучительная боль.

Как будто он получил втрое больше ударов, чем его собственный внучатый племянник у стены, врезавшихся в самую его душу со скоростью сильнейшего шторма. Снова и снова. Сокрушающий его, лишающий энергии. Было чудом, что он смог, пошатываясь, подняться с кровати и добраться до своей трости. Поднялся и вышел в коридор.

Его вздохи и стоны - хорошо отточенные для человека, который научился самоконтролю у повелителей драконов древности - были ничем по сравнению с пронзительными криками, которые сотрясали Красную Крепость той ночью. Эйемон знал… о, неужели он знал. Постукивая тростью по камню внизу, он медленно шел по пустынному коридору внешних семейных покоев в Крепости Мейгора.

Было темно, коридоры извилистые - король Мейгор хорошо их обустроил, чтобы сбить с толку ассасинов и боевиков Веры, пытающихся напасть на королевскую семью. Но Эйемон, даже испытывая боль, знал их как свои пять пальцев. Даже слепота не могла лишить его детства, когда он изо дня в день исследовал эти самые залы со своим братом Эйгоном, и эти моменты оказались плодотворными даже сейчас, когда он приблизился к столетию на земле.

Покои внутренней Императорской семьи были сумасшедшим домом. Крики оглушали Эйемона, он мог различить снующих горничных, мечущихся без направления. Сбит с толку и дезориентирован. "Что… что все это значит?" Он знал, но все равно спросил, выдавливая слова сквозь стиснутые зубы.

Горничная, увидев его, низко поклонилась. "Их милости, принц и принцессы… им очень больно, милорд".

Эйемон протолкался в детскую, только чтобы увидеть душераздирающую сцену. Наследный принц Рейегар и принцесса Арья лежали на кровати наследного принца, прижавшись друг к другу и заливаясь слезами. Крики Арьи сотрясали стропила, она уткнулась мокрым лицом в рубашку брата, в то время как Рейгар безудержно рыдал. У обоих были свои лютоволки, Эдди и Тень, которые уютно прижимались к ним, хотя близнецам комфорта не хватало. Дотракийские няньки хлопотали над ними, но когда у кого-то возникало желание попытаться утешить их, их молодые лютоволки начинали угрожающе лаять. Близнецам Таргариен было тяжело переносить боль в одиночку.