Покой души твоей

9

Лань осторожно сел на постели, поджимая губы от жгучей боли в спине. Раны больше не кровоточили, но напоминали о себе каждую минуту. Сичень уже свыкся с этой болью, он старался отрешиться от ощущений собственного тела. А когда в его покои вошёл Цзян Чен, то и вовсе обо всём позабыл.

— Ваньинь, за что ты прощения просишь? — Бледная рука Ланя легла на тёмную макушку, нежно оглаживая. Он ни в чём не винил Цзян Чена, поэтому сейчас был очень удивлён.

— Если бы не я, то ты бы не подставился под удар. — Тихо шепнул мужчина, всё ещё не решаясь поднять головы. Но от руки Сиченя стало легче, словно всё напряжение резко спало, плечи расслабились.

— А-Чен, тут не за что извиняться, со мной всё хорошо. — Ласково произнёс заклинатель. — Всё будет в порядке.

— Сичень, — Цзян Чен вскинул голову, смотря прямо в глаза напротив. — Я знаю этот твой взгляд. — Он был уверен в том, что говорит, в голове всплыло воспоминание. Тогда умер Не Миндзюэ. Лань Сичень ещё долго оплакивал своего названого брата. Да и Цзян Чен тоже, он успел за это время неплохо сдружиться с главой Не.

Мужчина слабо улыбнулся, тихо вздохнув. Цзян Чен его раскусил. Лань Сичень потянул за руки Ваньиня к себе, вынуждая сесть рядом с ним. Конечно, если бы Цзян Чен ему не поддался, то сам он в своём нынешнем состоянии поднять бы его не смог.

Сичень всматривался в такие родные для него черты лица, словно пытался запомнить на последок. Цзян Чен это чувствовал. Из-за чего на душе становилось ещё паршивей. Лань Сичень совсем не надеется. Ваньинь же боится до дрожи в руках. Только не Лань Хуань...

— Я и правда не рассчитываю на своё исцеление. — Тихо начал мужчина, проводя кончиками холодных пальцев по чужой щеке. — Сказать по правде, я этого заслуживаю.

— Да что ты такое говоришь?! — От услышанного Цзян Чен резко дёрнулся, будто его пронзили мечом. — Откуда только этот бред взялся у тебя в голове!? — Он подскочил с кровати и заметался из стороны в сторону по комнате, совершенно сейчас не понимая Сиченя.

— Но это так. Я не уберёг тебя, ты лишился памяти. Я поступил эгоистично, думая только о себе и ничего не сказав, ушёл в уединение. Я в...

— Сичень! — Цзян Чен почти что прорычал чужое имя, становясь напротив мужчины. — Послушай меня сейчас внимательно, я тебя очень прошу. — Он поджал губы, бессильно выдыхая. — Я тебя ни в чём не виню, и ты себя тоже не вини.