Покой души твоей

7

Первым проснулся Лань Сичень. Перед глазами промелькнула темная макушка Цзян Ваньиня. Он мирно посапывал, прижимаясь к нему. У Сиченя прервало дыхание. Это была привычная картина, которую он наблюдал на протяжении четырех лет тогда, когда они были вместе. Именно так Ваньинь и любил засыпать. Он как-то раз спросил почему именно так, на что Цзян Чен покраснев, ответил, что так он может хорошо слышать биение его сердца и спокойное дыхание, которые его убаюкивают. Тогда Лань не сдержал тихого смеха, на что Цзян Чен фыркнул, грозно зыркнув на него. А в это время щеки его заалели. Сичень до сих пор не понимал, почему Ваньиня это так смущает. Но иногда, когда он не мог долго уснуть, Сичень поднимался с постели, чтобы сделать глоток воды. А когда возвращался, то видел сидящим на постели А-Чена, который полуоткрытыми после сна глазами пытался найти его. Ланя это умиляло и он спешил поскорее обнять мужчину.

Воспоминание это грело душу и всегда вызывало теплую улыбку. Ваньинь был таким спокойным в его объятиях. Не было этих сведёных к переносице бровей, злого прищура и поджатых в тонкую линию губ. А была слабая, но такая родная улыбка, блеск прозрачно-серых глаз и почти незаметный румянец на щеках. И он это не сберёг. Оставил на произвол судьбы и ушёл в уединение. Да, он до сих пор корил себя за это. Сичень прекрасно понимал, что не забудет своего решения и постоянно будет прокручивать это в своей голове.

Из мыслей его вырвал не сильный, но ощутимый удар о подбородок. Это Цзян Чен спросонья поднял голову и случайно врезался. Послышалось его недовольное сопение.

— Доброе утро. — Сичень опустил взгляд вниз, встретившись еще с сонными глазами любимого.

— А-Хуань, ты как всегда рано, даже тогда, когда у тебя выходной. — Тихо прохрипел мужчина, принимая сидячие положение.

А Лань Сичень так и замер, прокрутив в голове эту фразу Ваньиня несколько раз подряд. Он приоткрыл рот, в ступоре уставившись на Цзяна, тот повернувшись к нему, вздернул вопросительно брови вверх.

— Ты чего застыл?

Сичень сглотнул ком в горле и сделал глубокий вдох:

— Что ты сейчас сказал?

— Хэй, глава ордена Лань, ты что, головой приложился что ли? — Теперь пришла очередь удивляться Цзян Чену.

Сичень еще больше опешил. Сейчас Ваньинь произнёс до боли знакомую фразу, которую часто выдавал за эти четыре года их жизни. На первый взгляд эти слова обычные, ничем не примечательные. Но именно по утрам, еще совсем сонный Цзян Чен обращался к нему именно так: «А-Хуань». Больше за день это он произнести не мог, поскольку невероятно краснел, когда понимал, что сказал.