Испорченный король (адаптация)

49 часть

— Л-Лиса?

Мой голос такой хриплый, что едва удается выдавить слова.

— Все хорошо. — она гладит меня по спине маленькими кругами. — Ты не одна. Я здесь.

Не знаю, из-за еë слов или из-за кошмаров, которые мне только что снились.

Мне все равно.

Мои пальцы вцепляются в еë футболку, лоб прижимается к еë твердой груди, и я даю волю слезам.

Рыдания разрывают мою грудь, и я выпускаю все это наружу. Я даже не знаю, о чем плачу.

Это всего лишь кошмары. Они не настоящие.

Они не могут быть настоящими.

Я еще сильнее сворачиваюсь калачиком на коленях Лисы и крепче прижимаюсь к ней. Она настоящая. Еë тепло и странное чувство безопасности, которое я ощущаю в еë объятиях, реальны.

Кошмаров нет.

Лиса кладет руку мне под попу и притягивает меня к себе, так что я окончательно сажусь к ней на колени. Я обхватываю еë ногами за талию, душа еë.

Она не жалуется.

Она молчит, поглаживая мою спину, волосы и руку сбоку.

Я не могу быть более благодарной ей за еë спокойное, похожее на якорь присутствие. Она здесь, но не говорит ни слова. Она позволяет мне разобраться с этим самостоятельно.

В последний раз, когда у меня случился подобный эпизод, как ни странно, два года назад, сразу после моего первого дня в школе, тетя и дядя сошли с ума.

И я имею в виду, что они буквально были вне себя.

Я подумала, что тетя была монстром, и ударила ее. Я закричала и выругалась на нее. Не останавливалась, пока дядя не выгнал ее из комнаты.

Когда я пришла в себя, тетя не переставала спрашивать меня, что я видела. На ее лице было выражение ужаса и тошноты, словно ее вот-вот вырвет. Утром они отвезли меня к доктору Хану, и я почти полгода проходила сеансы терапии.

С тех пор я избегаю ночных кошмаров, или, по крайней мере, сильных, калечащих, которые кажутся такими... реальными.

В течение двух лет я никогда не беспокоила тетю и дядю своими кошмарами, даже когда я нуждалась в плече, чтобы поплакаться. Даже когда то, что я видела — то, что я чувствовала, — пугало меня до чертиков.