Поехал Сослан в дальний поход, в ту сторону, откуда восходит солнце. Выше земли, ниже облаков мчит Сослана конь его, силою своей равный буре. Некоторые нартские юноши были злы на Сослана, и когда он уехал в поход, стали придумывать они, какую бы рану побольнее нанести сердцу Сослана, какое бы зло причинить ему. И сговорились они так:
«Давайте бросим мать его Шатану в озеро Ада, - живую пошлем ее в Страну Мертвых».
Пришел к Шатане один из юношей и сказал ей:
- Сегодня пятница, а жить тебе осталось до следующей пятницы. Поэтому торопись, замаливай за эту неделю все грехи свои - в следующую пятницу мы бросим тебя живьем в озеро Ада.
Затосковала Шатана, заголосила она, крупными бусами посыпались слезы из глаз ее. И стала придумывать Шатана, как сообщить ей об этой беде сыну своему, из камня рожденному Сослану. Находчива была Шатана. Испекла она три медовых лепешки, побежала к реке и села на тот камень, из которого родился Сослан. И взмолилась Шатана:
- Бог богов, мой бог, пришли мне такую птицу, которая донесла бы до Сослана мое слово.
Сидит Шатана, ожидает. И вот видит: ястреб летит над нею.
- Эй, ястреб, великим подарком я бы тебя одарила, если бы полетел ты вестником тревоги в ту сторону, откуда восходит солнце, и сказал бы Сослану, что недруги его хотят живьем мать его послать в Страну Мертвых. Скорей возвращайся, Сослан.
- Еще худших несчастий желаю я Сослану, - прокричал сверху ястреб в ответ Шатане. - Все ущелья и овраги завалил он тушами убитых зверей, а все мало ему - и когда я вылетаю полакомиться его добычей, он стреляет в меня.
Улетел ястреб, а следом за ним, над головою Шатаны, каркая, тяжело пролетела ворона. И к ней обратила Шатана свою, подобную песне, мольбу:
- Ворона, черная ворона, прошу тебя, толстошеяя, полети ты туда, откуда солнце восходит! Не впервой тебе быть вестником несчастья. Прокаркай Сослану, что хотят нарты бросить мать его живьем в озеро Ада. Услужи мне, и я так одарю тебя, что ты запомнишь об этом навеки.
- Нет, не полечу я, Шатана, вестницей о твоем несчастьи. Бывало, сын твой Сослан набьет полное ущелье дичи, но даже косточки никогда не оставит он мне, - прокаркала ворона. - Хотела бы я тебя видеть в беде еще большей.
