Пандемия (на лечении)

4.5 Виймси, 1-ое июня, около часа дня, Алексей и Анна

          Большой внедорожник и спортивное купе выехали за ворота. Алексей проводил машины взглядом и развернулся к стоявшей за его спиной Анне.
          - Вот и остались мы вдвоём, - он подошёл к девушке и обнял за талию. – Знаешь, я сейчас осознал, что чувствовала моя прабабушка.
          - В смысле? – Аня ростом была ниже Алексея, и ей пришлось немного отстраниться и поднять на него большие, серые глаза.
          - Я каждое лето проводил по два месяца в деревне, у прабабушки в гостях. Ел пироги, ходил в лес за грибами и ягодами, рыбачил, читал книжки из поселковой библиотеки.
          - Ты, оказывается, ботаник! – Аня шлёпнула Лёшу по плечу.
          - Шалостям место тоже было. К вечеру, усыпив бдительность бабушки книжками и принесённой из колодца водой, я лазил к соседям за вишней, проникал с деревенскими друзьями на завод за металлическим хламом, казавшимся нам несметными сокровищами, - Алексей раскрыл широко глаза и развёл в стороны руки.
          Девушка хихикнула, качнув русой косой.
          - Говори-говори, - продолжая улыбаться, она отнеслась с недоверием к описываемому другом образу сорванца. – Придумываешь сказки, ботан?
          - Хочешь - верь, хочешь - нет, но даже по заброшенной лесопилке ползали. Особенно любили на её территории сидеть в ржавой кабине бывшего пожарного «газ 66».
          - Ты же знаешь, что из потока машин я могу выделить «феррари», «мерсы» и «рено», потому что у мамы есть хэтчбек этой марки.
          - А мой «порше»?
          - Да, спасибо! И «порше». Никаких «газов» не знаю.
          - О'кей. Так вот, в середине августа за мной приезжали родители. Они гостили неделю. И мы вместе уезжали домой, в Эстонию. Прабабушка выходила за калитку, старая, с новыми морщинами на лице из-за моих выходок, и долго стояла, вытирая слёзы, пока машина не исчезала за поворотом. Она оставалась одна до следующего лета. Я не знал, что чувствовала бабуля до сегодняшнего дня.
          Аня вновь хихикнула.
          - Не думала, что ты такой сентиментальный. Дайка, я осмотрю тебя, не появились ли морщины.
          - Не смешно, - Алексей остановил веселье подруги. – Это моя прабабушка. И мне не хватает её пирогов из печки и манных гренок с молодым вареньем.
          - Извини, - Аня провела ладошкой по здоровой щеке Лёши.
          - Ладно. Просто, здесь стало пусто, - он потёр рукой по груди. – Мир изменился. Страшно предположить, какой финт выкинет непредсказуемая судьба. Родители далеко. Лучшие друзья разъехались.
          - А я? – на лице девушке отразилось удивление.
          - Только ты и спасаешь, - Алексей подмигнул ей.
          - Кстати, Дима обещал вернуться.
          - Посмотри в сторону города. Видишь дым от пожаров?
          - Да.
          - Боюсь, у них очень сложная дорога. Как всё сложится, известно одному лишь Богу. Но не тебе, и не мне. Вдруг следующее лето не наступит...
          - Не поняла? – Аня уставилась на Алексея.
          - Ну, это метафора такая. Имел в виду, что в гости никто не приедет. Глупенькая...
          Лёша поцеловал Аню в лоб.
          - Пошли в дом.
          Он закрыл дверь. Рядом, на стене, висел пульт управления системами дома. Алексей откинул крышку, и пальцы шустро застучали по кнопкам. Только последнюю цифру он долго выбирал – запамятовал часть кода. Наугад Лёша нажал девятку, и из всех комнат послышался сильно приглушённый звук работающих механизмов.
          - Будем жить в клетке, - он изобразил голосом макаку. – Правда, условия круче, чем у обезьян в зоопарке. Плазма на стене, едой запаслись, баню можно опять затопить и для сорвиголов есть на улице бассейн.
          - Чем займёмся? – Аня похлопала Алексея по заду.
          - Хочу позвонить родителям, - он поискал глазами телефон. – Вспомнил прабабушку, вот и напало ощущение одиночества.
          - Ау! Опять про меня забыл? Я тут, рядышком, - в словах девушки мелькнули нотки обиды.
          - Это другое. Понимаешь, тебе, Диме, Ире, всем позвонили. От моих же ни весточки.
          - Наверное, в Испании им хорошо отдыхается. Не до скуки.
          - Ага. Хотя... задевает, что на вашем фоне, получается, про меня забыли. Даже короткого «привет» в трубке не услышать. Интересно, там говорили в новостях о терактах в Эстонии?
          - Чтобы они издёргались? – спросила Аня. – Прикинь, что с ними будет, если отменили все авиарейсы до Таллина.
          - Представляю. Зато это будет означать, что меня помнят.
          Анна заметила торчавший из-под обрезков бинта на журнальном столике телефон Алексея. Спустилась в гостиную и принесла его Лёше.
         - О! Спасибо! – он провёл пальцем по экрану. – Чёрт! Отсутствует поле. Сеть, что ли, забита?
         Алексей подошёл к окну. На телефоне скакнула шкала сети. Он хмыкнул себе под нос и решил попробовать дозвониться отцу. На дисплее, под именем контакта «Батя», засветилось сообщение «соединение», но в трубке было тихо. Потом последовал щелчок, и Лёша услышал короткие гудки. Он повторно набрал номер папы, ответил автомат. Вместо «телефон абонента выключен или находится вне зоны доступа» по-испански прозвучало по-эстонски, что сеть перегружена, и тот же лишённый эмоций женский голос предложил перезвонить позднее.
          - Не дозвониться. – Было видно, что Алексей расстроился. Он отрешенно взглянул на телефон, и снова попытался связаться с родителями. Только теперь позвонил маме.
          - Уродство! – Лёша нажал отмену.
          - Обычного, стационарного нет?
          - С появлением сотовых мы отказались от аналоговых аппаратов.
          - Сейчас такой бы выручил, - вздохнула девушка.
          - Возможно, - Алексей посмотрел на окно, забранное снаружи решёткой. – Странно как-то находиться в клетке. Пять минут, и уже ощущаю себя загнанным зверем. Мной завладевает апатия. И хочется ругать судьбу-злодейку, заточившую нас в неволе.
          - Слушай, тебе стоит расслабиться, - Аня обняла Алексея со спины. Её руки поднялись до его груди, и девушка, встав на цыпочки, поцеловала парня в шею.
          Анна праздновала маленькую победу. Нет худа без добра, мысленно сказала она сама себе, получив редкий шанс остаться с Лёшей наедине. Главная конкурентка в борьбе за его сердце, её подруга, уехала домой. Если бы Аня была коренной таллинкой, она тоже бы покинула Алексея, а так оставалось выразить благодарность террористам и родителям Иры. И теперь можно было пустить в ход полный арсенал чар.
          Если бы девушка видела воочию превращающих столицу в свои охотничьи угодья тварей, её голову занимали бы иные мысли.
          Алексей мешкал, но недолго. Он развернулся к Ане лицом.
          - Ой, какой ты страшненький с этим компрессом, - рассмеялась она.
          - Ясно, я горбун из собора Парижской Богоматери. Месть за глупенькую? – и Лёша ущипнул Аню.
          - Ай! – девушка захохотала громче и достойно ответила.
          - Чёрт! – он поморщился, почувствовав мимолётное жжение в боку.
          - Не кривись, - не унималась Анна. – А то становишься страшнее.
          - Ах ты! – Алексей подхватил хохочущую подругу и отнёс на диван.
          Она упала в мягкие объятия огромных подушек, колыхнулась под футболкой большая грудь. Лёша склонился над девушкой. Дыхание стало тяжёлым. Чаще забились их сердца, и Алексей почувствовал исходящее от Анны тепло. Он ощущал тонкий аромат духов и запах тела. Почти не касаясь, он провёл пальцами по нежной коже её руки, от локтя до кисти. Взгляды Лёши и Ани встретились, и девушка вздрогнула, приоткрыв рот. Долгие десять секунд они смотрели друг на друга, не отрываясь. Его пальцы сплелись с её. И Алексей скользнул глазами по аккуратному носу подруги, по пухлым, приоткрытым губам без помады, по раскрасневшимся щекам. Вновь встретился взглядом с Аней.
          Лёша приблизился к лицу девушки. Ещё немного, застенчиво. Их зрачки не смотрели прямо, они подёргивались, играя в догонялки. И когда губы Алексея и Анны разделяли постепенно исчезавшие миллиметры, они слились в поцелуе. Лёша отпустил ладонь подруги. Его пальцы двинулись дальше. Залезли на мгновенье Ане под футболку. Он обхватил рукой её бок, скользнув ниже до кромки шорт, а по ним к ягодицам и округлому, аппетитному бедру согнутой Анной ноги. Девушка издала приглушённый стон.
          Алексей гладил бархатную кожу, получая немалое удовольствие. Аня закатила глаза и, прервав поцелуй, выгнулась навстречу парню. Он губами проложил дорожку по островатому подбородку девушки, по её шее, до ложбинки меж грудей, вызывающе выглядывавшей из лифа футболки. Лёша зарылся в неё лицом. Ткань тёрлась о его щёки, пока кончик носа погружался глубже и глубже, обдавая горячим дыханием кожу вокруг.
          Достигнув этой цели, Алексей поднял Анну на руки и сам опустился на диван, усадив девушку сверху.
         Она нежно обхватила ладонями его лицо и покрыла поцелуями.
         Лёшины руки плавно поползли вверх, от колен к упругим, но податливым ягодицам, скрывавшимся под джинсовой материей. Алексей обхватил их и чуть сжал. Аня выгнулась спиной назад, закрыв глаза и прикусив нижнюю губу. Он продолжил путь по загорелому телу девушки под футболкой. Задержался на талии, ответив на поцелуи Анны. Потом скользнул руками по её спине. Расстегнул лифчик. Пальцами повторил линию лопаток и, наконец, обхватил ладонями плечи, направив тело девушки к себе.
          Через минуту Аня рассталась с футболкой и лифчиком. Девушка не осталась в долгу, оголив торс Алексею.
          - Мой хороший, возьми меня, - простонала девушка. – Я изнываю и сгораю от нетерпения.
          Лёша промолчал. Он обхватил её груди, нежно сдавил, постарался сблизить. Губами коснулся сосков, набухших и стремящихся ему навстречу. Алексей поцеловал их и легонько куснул каждый.
         - Лёша, - прохрипела Аня, - не томи... я хочу тебя почувствовать в себе.
         - Не спеши, - шепотом ответил он, покрывая поцелуями её груди и шею, возвращаясь к губам. – У нас впереди вечность...
         Алексей вновь уложил девушку и стал стягивать с неё шорты вместе с трусиками. Он отдался ласкам ног и лона Ани и не мог видеть, как за его спиной, за панорамным окном, какой-то бедолага перескочил забор, зацепившись рюкзаком за один из прутьев ограды. Паренёк несколько раз дёрнул сумку, но в панике движения вышли неуклюжими, и у него ничего не вышло. Он выругался и тут же смолк, прислушиваясь. Его глаза округлились от ужаса, и парень рванул к другому краю участка перед домом родителей Алексея, оставив сумку висеть на заборе.
          Над оградой появилась ужасная рожа, с огромными ноздрями, глазами размером со среднее яблоко и чёрными, как смоль, с вытянувшейся вперёд челюстью с невероятно широкой пастью. На коже выступили вены. Можно было разглядеть, как под их разветвлённой сеткой сокращаются и разжимаются мощные мышцы. Затылок потерял ярко выраженную форму, он теперь плавно переходил в небольшой горб на спине. Струпьев на теле твари не было.
          Она обнюхала рюкзак и, припав к земле на четыре лапы, сделала несколько прыжков вслед за удиравшим пареньком, но заметив движение в доме, даже сквозь небольшие ячейки в рулонной решётке на окне, остановилась. Тварь подкралась ближе и уставилась на голые, слившиеся воедино тела. Из широкой пасти показался длинный, шершавый язык. За ним потянулись паутинкой густые слюни, тяжёлыми каплями растягиваясь до земли. Язык просунулся через одну из ячеек решётки и уткнулся в стекло, оставив мутный след на окне. Из гортани морфа вырвалось низкое урчание.