Номер 6

доп.часть.Будни Сиона.

Шел дождь. Морось – почти туман. Но дождь оставался дождем, он промочил насквозь ночные улицы и людей без зонтиков.

Прежде, чем войти в дом, Сион слегка пробежался рукой по волосам. Капли воды полетели с его блестящих белых прядей. Он промок сильнее, чем думал. Холодный ночной воздух ранней весны поднимался от его ног. Если он в ближайшее время не согреется, то может подхватить простуду.

Сион знал это, но продолжал стоять перед входной дверью, не в силах пошевелиться. Он замерз. Настроение у него было тяжелое. Ему не хотелось видеть лицо своей матери Каран.

Задняя дверь его дома была деревянной. Краска в нескольких местах облупилась, явно виднелись следы старения. Сион несколько раз предлагал заменить ее на новую. Но Каран каждый раз мотала головой.

«И эта сойдет. Она крепкая и стойкая. К тому же, тебе не кажется, что у нее особый аромат? Думаю, она куда лучше этих ужасных блестящих металлических дверей».

Его маму заботили издержки. Но, возможно, она не возражала против суеты обновлений; возможно, она и правда привязалась к потертой черной двери. Сион понял это и больше не заговаривал о замене двери.

В чем-то она была права. Толстая дубовая дверь источала запах, который не найдешь у стильных ярко окрашенных стальных дверей. Круглая латунная ручка тоже по-прежнему крепко держалась на месте.

Эта дверь не менялась с тех пор, как Сион и Каран впервые переехали в Затерянный Город из своего привилегированного жилища в Хроносе (на самом деле, их выселили, не оставив другого выбора, кроме как поселиться в Затерянном Городе, но ни Сион, ни Каран, на удивление, не испытывали сильной привязанности к минувшим дням). Фактически, весь дом не особо изменился.

Больше года прошло после падения города-государства, Номера 6. Неразбериха все еще сохранялась, и люди нащупывали путь к тому, чтобы и граждане бывшего Номера 6, и не граждане смогли приспособиться к новому, лишенному стен окружению.

Понятия «свой» и «чужак» (первое означало людей внутри стен, второе - за их пределами) укоренились, представители обеих групп относились друг к другу как к иностранцам, говорившим на другом языке. «Свои» обнаружили, что их умело и жестко контролировали, и поддержали свое освобождение от общества с системой наблюдения. Но, в то же время, они настаивали, что не хотят терять свое богатство – не хотят, чтобы их нынешнюю жизнь беспокоили. «Чужие» подвергали уничтожающей критике преступления Номера 6, выросшего и процветавшего как паразит. Они дружно требовали равного распределения имущества и компенсации за перенесенное ими насилие.