Ужин с вампиром

Глава 46

Buoлemma

Я мысленно пнула себя за то, что снова и снова вспоминаю события того злополучного дня, анализируя каждое слово, каждую мысль, каждое движение. Я все еще чувствовала холодный ветер и боль от многочисленных ушибов.

— Прошло уже почти две недели, поэтому забудь, — посоветовал внутренний голос, и я была склонна согласиться. Однако, как бы я этого ни хотела, это было невозможно.

Каспар уехал две недели назад. Попытайся отпустить его.

Я снова сжала простыни руками и уставилась в потолок, повторяя слова, врезавшиеся мне в память.

«Вампиры не нежные и любящие существа. Не в их характере меняться, подстраиваться или принимать других. Их любовь отличается от человеческой, а похоть значит для них намного больше. Они стареют не так, как мы, скорее как камни: постепенно выветриваются, медленно умирая, так медленно, что это едва заметно. В любом случае камень является неотъемлемой частью вечности, как и они».

Каспар стал неизменной частью моего сердца. Я думала, что, запретив нам прикасаться друг к другу, король удовлетворится подобным наказанием, но ошибалась.

Октябрь сменился ноябрем, листья опали, и лес стал темным. Завтрашний день обещал очередную пытку: на двенадцатое число был назначен бал в честь празднования Бесконечности, Я была жертвой.

Я выучила, что нужно делать, и для меня сшили платье. Второй жертвой был Джон, спокойный парень, который планировал превратиться в вампира на Рождество, чтобы остаться с врзлюбленной Мари-Клэр. Забавная особенность процедуры заключалась в том, что жертву можно было принести ради любви или ненависти.

я играла жертву, изучая эту роль прилежно, как и положено маленькому, беспомощному человеку, но лишь по одной причине — только так я могла попасть на бал, на котором должен присутствовать Каспар.

Он вернется из ссылки.

Я свесила ноги с кровати, потянув за собой край простыни, и потерла глаза кулаками. Схватив щетку с тумбочки, я провела ею по волосам, спутанным и всклоченным. Я не сильно ухаживала за ними потому что почти целыми днями сидела у себя в комнате. По всей видимости, это всех устраивало. Никто со мной не разговаривал, за исключением Каина, у которого развилась дурацкая привычка расспрашивать меня о семье, особенно о Лили, всегда о Лили. У меня не было этому объяснения.