"Клетка из стали".

Глава 5.

  "Не всякие, кто именуется Мужчинами, являются таковыми. Ибо под словом «птица» подразумеваются и сокол, и петух."

(с) Автор неизвестен.  

  ***

Заур появился дома только спустя две недели, когда Айсель уже потеряла какую-либо надежду на его возвращение.
Он зашел покачивающейся походкой, и в нос девушки ударил резкий запах алкоголя и дешевых женских духов, от чего та почувствовала тошноту и, прикрыв рот рукой, отшатнулась от него.
С нескрываемым отвращением она взглянула на него, не почувствовав к нему ни капельки жалости.
Да и за что его жалеть?
Когда он оставил ее совершенно одну в новом, неизведанном месте, лишив всего: любви, общения с друзьями, родными, ограничив ее даже в самых элементарных потребностях, еде и свежем воздухе, не подозревая, что ей за это время пришлось пережить.
Она уже несколько дней голодала, не имея возможности купить даже хлеба из-за отсутствия ключей, денег и какой-либо связи с внешним миром. У нее был только ее телефон, который не работал в России с азербайджанской сим картой, а новую она еще не приобрела. О ее бедственном положении не было никому не известно и единственное, что ей оставалось проклинать Заура, но в тоже время молить Господа о том, чтобы он вернулся живым и здоровым, ведь от этого зависела и ее жизнь тоже.
Ее воображение рисовала ей страшные картины, где Заур попал в автомобильную катастрофу, лежит в больнице или еще что хуже - мертв.
Но все оказалось намного проще.
Он ушел в запой, гуляя и совершенно не думая о ней, о чем свидетельствовал этот противный запах алкоголя, исходивший от него.
Ей казалось, что даже, если бы он ее увидел мертвой в коридоре этого дома, ни единый мускул не дрогнул бы на его лице.

"А, может, он этого и добивался?" - с ужасом подумала она, отказываясь понимать его поведение.

Она снова почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота и закрыла глаза, моля, чтобы её желудок успокоился. Не в силах больше выдержать его присутствия и этого запаха, она отошла от него и присела на стул, чувствуя слабость во всем теле.
Ее взгляд был направлен на него. В этом обычно мягкой взгляде появилась ненависть, горечь. Девушка никогда не могла подумать, что сможет испытывать к кому-то подобное, но Заур ей доказал обратное - может, еще как может.
Она сидела, чувствуя, что выжата не только физически, но и морально, хотя это было только начало пути.
Ей хотелось кричать, плакать, упрекать его, но она онемела, словно рыба и лишь только смотрела на него, прожигая его взглядом, что не скрылось от ее мужа.
Он, шатающейся походкой, подошел ближе и нагнулся, чтобы оказаться с ней на одном уровне, а затем дыхнул на нее перегаром, злорадно усмехаясь, когда она сморщилась и подскочила со своего места, пятясь от него назад.

- Ты... ты мне противен! - с нескрываемой злобой в голосе произнесла она, ощущая, как чувство страха куда-то улетучилось, а, может, она понимала, что ей нечего терять?

Все, что можно было потерять, она потеряла, оставалась только ее жизнь, никчемная жизнь, за которую она не хотела бороться, да и зачем? Чтобы провести всю жизнь с таким человеком, как Заур?

- Злишься, женушка? - издевательски спросил он, хохотая. - Не боишься, что я вырву тебе твой язык?

- Не боюсь. - смело ответила она, гордо подняв голову. - Где ты был? Ты отсутствовал две недели! Дома нет еды, я не могу даже выйти, чтобы прогуляться и подышать свежим воздухом, я... я будто птица в клетке! - гневно произнесла она, понимая, что и так больше не может продолжаться.

Боится она или нет - это не имеет значения. Проблему нужно срочно решать, пока они не поубивали друг друга, хотя все и так уже было доведено до точки кипения.

- Птичке подрезали крылышки? - весело отметил он, но его взгляд был совсем невеселым. - Привыкай, женщина должна дома сидеть, а не слоняться по улицам.

- Никто не сидит сейчас целыми днями дома, это дико! - перебила она его, не растерявшись, за что получила незамедлительный ответ.

- Меня не волнуют остальным. Моя жена будет сидеть дома. - подчеркнуто произнес он, и Айсель замерла, понимая, что он ей мстит, лишая ее всех радостей жизни, даже самых маленьких.