Чудо.Паласио Р.Дж.

Без названия 21

   В лагере

Летом, как только я окончила восьмой класс, мои родители развелись. Папа сразу же съехал к какой-то девице. Думаю, они и разошлись из-за его романа, хотя от мамы я этого никогда не слышала.
После развода папу я почти не видела. А мама вела себя как-то ужасно странно. Не то чтобы у нее крыша съехала, но она будто замкнулась в себе. Замедлилась. Моя мама из тех людей, которые для посторонних напяливают счастливую маску, а на семью их уже не хватает. Она никогда ничем со мной не делилась: не говорила ни о своих чувствах, ни о своей жизни. Я плохо себе представляю, какой она была в моем возрасте. Что ей нравилось, а что нет. Своих родителей она упоминала всего несколько раз - я никогда их и не видела, - и говорила про то, что мечтала удрать от них как можно дальше, когда вырастет. И никогда не объясняла почему.
Я спрашивала, но она пропускала вопросы мимо ушей.
Я не хотела ехать в лагерь. Хотела остаться с ней, помочь ей пережить развод. Но она настояла на моем отъезде. Я решила, что, наверное, ей нужно побыть одной, и согласилась.
Лагерь я терпеть не могла, там было просто невыносимо. Я записалась помощницей вожатого, понадеялась, что будет хоть немного лучше, - зря надеялась. Вдобавок во всем лагере не оказалось никого из моих прошлогодних знакомых, ни единого человека, так что я совсем никого не знала. В общем, сама не понимаю, как так получилось, но я начала пудрить мозги девочкам из своего отряда. Они меня расспрашивали, а я заливала: мои родители в Европе, говорила я. А живу я в огромном особняке на самой прекрасной улице в Норт-Ривер-Хайтс. У меня есть собака Дейзи.
Потом, в один прекрасный день, я ляпнула, что у меня есть младший брат - урод. Не знаю зачем: наверное, просто так, хотелось посмотреть, что будет. И конечно, девочки запричитали: «Правда? Ой, бедняжечка! Как же это тяжело!» И так далее, и тому подобное. Я сразу пожалела, что брякнула. Получается, я - самозванка. Если Вия узнает, думала я, она решит, что я сбрендила. А может, так оно и есть. Но с другой стороны, мне казалось, что я не совсем вру. Я ведь знала Ави с тех пор, как ему было два года. Он рос у меня на глазах. Я с ним играла. Ради него я отсмотрела все шесть эпизодов «Звездных войн» - чтобы разговаривать с ним обо всех этих мандалорах и охотниках за головами. Именно я подарила ему космонавтский шлем, и он не снимал его целых два года. Я вроде как заслужила право думать о нем как о брате.
И самое поразительное, что мои выдумки сотворили чудо - все меня заобожали. Другие помощницы вожатых услышали мою историю от малышни и только о ней и трещали. Никогда в жизни я не пользовалась особым успехом у сверстников, но этим летом в лагере я оказалась всеобщей любимицей, и все рвались со мной дружить. Даже девочки из вожатского домика приняли меня за свою, а ведь они считали себя элитой. Они говорили, что им нравятся мои волосы (хотя после общения с ними моя прическа сильно изменилась). Говорили, что им нравится, как я крашусь (хотя краситься я тоже стала по-другому). Они научили меня превращать обычную футболку в модный топ. Мы курили. Поздно вечером мы выскальзывали из своих домиков и шли через лес в лагерь мальчиков. Мы гуляли с мальчиками.
Когда я вернулась из лагеря, я сразу позвонила Элле и договорилась с ней о встрече. Не знаю, почему я не позвонила Вие. Наверное, я просто не хотела ей ничего рассказывать. Она бы стала расспрашивать о родителях, о лагере. А Эллу такие вещи никогда не интересовали. В этом смысле дружить с ней было проще и удобнее. Она не такая строгая, как Вия. С ней весело. Когда я покрасила волосы в розовый цвет, Элле понравилось. А больше всего ее интересовало, куда мы ходили по ночам.
Мы стали другими

В школе мы с Вией почти не виделись, a когда виделись, мне было как-то не по себе. Будто она меня осуждала. Я чувствовала, что она не одобряет мой новый стиль. И что ей не нравятся мои новые друзья. А мне, наоборот, не нравились ее друзья. Мы не ссорились: просто взяли и отдалились. Я и Элла злословили у нее за спиной:
«Нашлась недотрога! Тоже еще, святоша!» Мы знали, что поступаем плохо, и притворялись, что это она нам чем-то насолила, и поэтому-то мы над ней издеваемся. Но, конечно, она ничего плохого нам не сделала и сама ни капли не изменилась: изменились мы. Мы стали другими, а она оставалась такой, какой была всегда. И это меня почему-то страшно злило.
Время от времени я подглядывала, где она сидит в столовой, или смотрела на списки курсов по выбору, чтобы знать, на какой она записалась. Но мы с ней никогда не разговаривали, только кивали друг другу в коридоре - и все.
Я заметила Джастина в середине года. До этого я совсем не обращала на него внимания: какой-то тощий длинноволосый паренек в очках, который повсюду таскал с собой скрипку. А потом я увидела, как он обнимает Вию. «Надо же! У нашей Вии парень появился!» - сказала я Элле. И почему меня это удивляло? Из нашей троицы Вия уж точно была самая красивая: синие-синие глаза, длинные волнистые волосы. Но она всегда вела себя так, будто на мальчиков ей начхать. Как будто для свиданий она слишком умная.
У меня тоже был парень, Зак. Когда я сообщила ему, что записалась в театральную студию, он покачал головой и хмыкнул: «Смотри не превратись в оголтелую театралку». С отзывчивостью у него не очень, но зато он такой клевый. И в школе не последний человек. Спортсмен, играет за нашу сборную.
Сначала я и не собиралась заниматься в театральной студии. Но увидела имя Вии в списке и вдруг взяла и нацарапала рядом свое. Сама себе поразилась. Тем более мы уже полгода избегали друг друга, словно и не знакомы. А как-то раз я пришла в студию пораньше, и Дейвенпорт попросил меня отксерить пьесу, которую он собирался ставить весной. Пьеса называлась «Человек-слон», я слышала о ней раньше, хотя толком не знала, про что там. Но сейчас, пока ксерокс работал, я начала читать. Что-то о человеке по имени Джон Меррик, который жил сто лет назад и который был безобразнейшим уродом.

- Мы не можем ставить эту пьесу, мистер Дейвенпорт! - воскликнула я, когда вернулась в класс. - У моего младшего брата врожденный дефект лица, и этот спектакль травмирует его и всю мою семью!
Кажется, я не очень его убедила, только рассердила. Тогда я сказала, что у моих родителей будут серьезные претензии к школе, которая показывает такой спектакль. И в конце концов он поменял пьесу на «Наш городок».
Наверное, я решила пробоваться на роль Эмили Уэбб, так как знала, что Вия тоже на нее пробуется. Мне и в голову не приходило, что выберут меня, а не ее.
Чего мне не хватает

Мне не хватает не только самой Вии - мне не хватает ее семьи. Я люблю ее маму и папу. Они всегда были со мной очень добры, всегда так хорошо меня принимали. Я знаю, что они любят своих детей больше всего на свете. Рядом с ними я всегда чувствовала себя в безопасности. Даже безопаснее, чем дома. Глупо, да? И, конечно, я люблю Ави. Я никогда его не боялась, даже когда была еще маленькая. Некоторые мои друзья не могли поверить, что я хожу к Вие в гости. «От него же волосы на голове дыбом встают», - говорили они. «Ну и дураки», - отвечала я. Лицо у Ави вовсе не такое ужасное, если привыкнуть.
Один раз я позвонила Вие домой, просто чтобы поздороваться с Ави. А может, в глубине души я надеялась, что ответит Вия, не знаю.

- Привет, майор Том! - Я его всегда так называла.

- Миранда! - Он жутко мне обрадовался, а я этому очень удивилась. - Я теперь хожу в обычную школу! - прокричал он.

- Правда? Ух ты! - Я была обескуражена. И предположить не могла, что он пойдет в обычную школу. Ведь родители так его оберегали. Наверное, я считала, что он всегда будет ходить в моем космонавтском шлеме. А потом, за разговором с ним, я поняла: он и не подозревал, что мы с Вией больше не дружим. «В старшей школе все по-другому, - объяснила я ему. - Там общаешься с уймой разных людей».

- А у меня в школе тоже появились друзья, - сказал он. - Джек и Джун.

- Так держать, Ави! - сказала я. - Ну, я просто хотела сказать, что скучаю по тебе, и пожелать всего хорошего. Звони в любое время, договорились? Ты же знаешь, что я тебя люблю.

- Я тебя тоже люблю, Миранда!

- Передавай привет Вие. Скажи, что я по ней скучаю.

- Передам. Пока!

- Пока!
Неподражаема, а смотреть некому

Ни мама, ни папа не явились на премьеру: мама опять застряла на работе, а папа не отходил от своей новой жены, которая в любую секунду могла родить его нового ребенка.
Зак тоже не явился: он играл в волейбол против команды колледжа, и этот матч никак нельзя было пропустить. Вообще-то он даже уговаривал меня прогулять спектакль и прийти за него поболеть. И все мои подружки тоже побежали на матч - ну конечно, ведь играют их парни. Даже Элла не пришла. Ну, куда все, туда и она.
Итак, на спектакле не было никого, кто хоть как-то мне близок. А дело в том, что, как я поняла на третьей или четвертой репетиции, я хорошая актриса. Я чувствую роль. Я понимаю текст. Я произносила свои реплики так, будто они рождались у меня в голове и в сердце. И на премьере, скажу вам честно, я готовилась сыграть не просто хорошо, а превосходно. Я буду неподражаема. Вот только смотреть на меня некому.
Пока все нервничали за кулисами, повторяя про себя реплики, я выглянула в зрительный зал. И тогда я увидела Ави, который шел по проходу с Изабель и Нейтом. Они заняли три места в пятом ряду, прямо посередке. На Ави был галстук-бабочка, он радостно озирался. Он немного вырос с тех пор, как я его видела, а волосы стали короче. Теперь он носил наушники: наверное, слуховой аппарат. Мы с Ави не виделись почти год. Но его лицо ни чуточки не изменилось.
Я оглянулась на сцену. Дейвенпорт помогал декораторам что-то подправить - это были последние штрихи. Джастин, лихорадочно бормоча, шагал туда-сюда за левой кулисой.

- Мистер Дейвенпорт, - сказала я неожиданно для самой себя. - Извините, но я не могу сегодня играть.
Дейвенпорт медленно обернулся.

- Что? - произнес он.

- Простите.

- Ты что, смеешься?

- Я... просто... - промямлила я, глядя в пол, - ...плохо себя чувствую. Извините. Меня сейчас вырвет.
Я лгала.

- Ничего страшного, обычный мандраж.

- Нет! Я не смогу выйти на сцену! Говорю же вам.
Дейвенпорт начал вскипать.

- Миранда, это возмутительно!

- Простите!..
Дейвенпорт глубоко вдохнул, пытаясь взять себя в руки. Честно говоря, он выглядел так, будто вот-вот взорвется. Его лысина стала пунцовой.

- Миранда, это абсолютно неприемлемо! Иди сделай несколько глубоких вдохов и...

- Я не буду играть! - громко сказала я, и на глаза тут же навернулись слезы.

- Прекрасно! - выкрикнул он, не глядя на меня. - Прекрасно! - Потом обернулся к нашему художнику-оформителю Дэвиду.

- Беги найди Оливию, она в будке осветителя! Скажи ей, что она заменяет Миранду!

- Чего? - переспросил Дэвид, он вообще у нас тугодум.

- Беги! - зарычал на него Дейвенпорт. - Быстро!
Наконец и до остальных начало доходить, что у нас не все гладко, и они собрались вокруг.

- Что случилось? - спросил Джастин.

- Неожиданные изменения, - процедил Дейвенпорт. - Миранда плохо себя чувствует.

- Меня тошнит, - сказала я слабым голосом.

- Так почему ты еще тут? - рявкнул Дейвенпорт. - Перестань болтать, снимай костюм и отдай его Оливии! Ясно? Так, все по местам!
Я понеслась за сцену в гримерную и принялась стягивать костюм. Через две секунды в дверь постучали, и в комнату вошла Вия.

- Что стряслось?

- Скорее, надевай! - Я протянула ей платье.

- Ты заболела?

- Да! Поторапливайся!
Ошеломленная Вия стянула футболку и джинсы и через голову надела длинное платье. Я ей помогала, потом застегивала молнию на спине. К счастью, первые десять минут спектакля Эмили не появляется на сцене, поэтому наша гримерша успела зачесать волосы Вии в пучок и наложить грим. Я никогда не видела Вию сильно накрашенной: она выглядела как фотомодель.

- А если я забуду свой текст? - сказала Вия, глядя в зеркало. - Твой текст.

- У тебя все получится, - ответила я.

- Зачем тебе это, Миранда? - Вия смотрела на мое отражение.

- Оливия! - Это Дейвенпорт орал шепотом из коридора. - Твой выход через две минуты. Сейчас или никогда!.
Вия вышла из гримерной, и я так ей и не ответила. Да я и не знала, что сказать.
Спектакль

Я смотрела спектакль из-за кулис, рядом с Дейвенпортом. Джастин играл потрясающе, и Вия, особенно в той душераздирающей сцене, была бесподобна. В одной реплике она было споткнулась, но Джастин ей помог, и никто из зрителей не заметил. Я слышала, как Дейвенпорт бормочет себе под нос: «Хорошо, хорошо, хорошо». Он волновался больше, чем все его ученики вместе взятые: актеры, декораторы, осветители, парень, поднимавший занавес. Трясся как в припадке, ей-богу.
Единственный раз, когда я пожалела о том, что сделала, - совсем чуть-чуть пожалела
- в самом конце, когда все вышли из-за кулис на поклон. Вия и Джастин выходили последними, и зрители встали. Тогда, признаться, я ощущала одновременно и радость, и горечь. Но уже спустя несколько минут я увидела, как Нейт, Изабель и Ави пробираются за кулисы и сияют от счастья. За кулисами все поздравляли и обнимали актеров. Суматоха невообразимая: актеры стояли потные и довольные, а зрители подходили к ним выразить свое восхищение. В этой толчее я и заметила Ави: кажется, он потерялся. Я протиснулась к нему сквозь толпу.

- Эй! - сказала я. - Майор Том!
После спектакля

Так и не объяснишь, почему я страшно обрадовалась, увидев Ави спустя столько месяцев, и не передашь, как хорошо было его обнять.

- Поверить не могу, как ты вырос! - сказала я.

- Я думал, ты будешь в спектакле! - сказал он.

- Что-то настроения не было. Но Вия сыграла замечательно, правда же?
Он кивнул. Через две секунды нас нашла Изабель.

- Миранда! - радостно воскликнула она и поцеловала меня в щеку. А потом обернулась к Августу: - Куда ты исчез?!

- Это ты исчезла, - ответил Ави.

- Как ты себя чувствуешь? - спросила меня Изабель. - Вия говорит, тебе нездоровится...

- Мне уже лучше, - сказала я.

- Твоя мама тут?

- Нет, у нее работа. Так что я не очень расстраиваюсь, что не смогла играть. - Я нисколько не лукавила. - В любом случае будет еще два спектакля...
Хотя вряд ли у меня получится так здорово, как у Вии.
Подошел Нейт, и с ним у нас повторился тот же разговор, почти слово в слово. Потом Изабель сказала:

- Слушай, мы сейчас собираемся поужинать и отпраздновать премьеру. Не хочешь к нам присоединиться? Мы были бы очень рады!

- Спасибо, но я еще не... - начала я.

- Пожа-а-алуйста! - сказал Ави.

- Мне надо домой...

- Мы настаиваем, - сказал Нейт.
К нам подошли Вия, Джастин и его мама, и Вия меня обняла.

- Тебе от нас не отвертеться. - Она улыбалась своей прежней улыбкой.
Мы выбрались из толпы, и, если честно, в первый раз за очень, очень долгое время я чувствовала себя абсолютно счастливой.
Часть восьмая
Август

Лети, прекрасное дитя!

Энни Леннокс «Прекрасное дитя» (Beautiful Child)



Турбаза для пятиклассников

Каждую весну пятиклассники школы Бичера уезжают на три дня и две ночи в Пенсильванию, на турбазу «Брорвуд». Добираются до нее четыре часа на школьном автобусе. Спят в хижинах на двухъярусных кроватях. Разгуливают по лесу и жарят зефир на костре. Учителя готовили нас к этой поездке весь год, и все давно считают до нее дни и часы - все, кроме меня. То есть я тоже считаю дни и часы, просто я всегда ночевал только дома, поэтому и волнуюсь.
Большинство моих ровесников не раз ночевали у кого-нибудь в гостях. У бабушек с дедушками, например, или отдыхали в летнем лагере. Но только не я. Если не считать больницы - и даже тогда мама и папа на ночь оставались со мной. Я, например, никогда не ночевал у Ба и Де или у тети Кейт и дяди По. Когда я был маленьким, то не спал у них потому, что разобраться во всем медицинском оборудовании, которое ко мне прилагалось, было не всякому под силу: например, нужно было каждый час чистить трахейную трубку или вставлять зонд для кормления, если он отсоединялся. Но когда я подрос, я и сам не очень-то рвался из дома. Однажды я чуть не переночевал у Кристофера. Нам было лет по восемь, и мы все еще были лучшими друзьями. Мы поехали к ним в гости, и мы с Кристофером так отлично играли в леговские «Звездные войны», что вечером я не хотел уходить, а Кристофер заканючил: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, можно Ави останется у нас?» Наши родители согласились, и мама с папой и Вией уехали домой. А мы с Кристофером играли до полуночи, пока Лиза, его мама, не сказала: «Ну все, джедаи, марш в кровать». И вот тогда
я струхнул не на шутку. Лиза попробовала уложить меня спать, но я как разревусь и как закричу: «Хочу домой!» И Лиза в час ночи позвонила маме с папой, и папа вернулся за мной в Бриджпорт. Мы добрались домой в три часа ночи. В общем, моя единственная попытка переночевать не дома с треском провалилась. Вот я и нервничаю из-за турбазы.
Но, с другой стороны, мне туда очень хочется.
Чем известен

Я попросил маму купить мне новую сумку на колесиках, потому что на старой у меня нарисованы «Звездные войны», и я категорически отказываюсь брать ее на турбазу для пятиклассников. При всей моей любви к «Звездным войнам» я не хочу, чтобы меня знали как их файата. В средней школе все чем-то известны. Росс, например, спец по морям и океанам. Амос - лучший в параллели бейсболист. Шарлотта в шесть лет снялась в телерекламе. А Ксимена очень умная.
Это я о том, что в средней школе ты известен своими достижениями и увлечениями, и тут нужно быть осторожным. Вот, например, Макс А. и Макс Б. теперь навечно - заядлые игроки в «Подземелья и драконы».
Поэтому-то я и хочу немножко отстраниться от «Звездных войн». То есть я всегда буду их любить - как, например, любит их ушной доктор. Просто я не хочу, чтобы в средней школе меня знали как звездно-войного маньяка. Я пока не уверен, чем хочу быть известен, но точно не этим.
Хотя вообще-то, конечно, я знаю, чем известен на самом деле. Но со своим лицом я ничего не могу поделать. А со старой сумкой могу.
Сборы

Мама помогала мне собирать вещи перед путешествием. Мы свалили на кровать всю одежду, которую я брал с собой, и мама аккуратно ее сворачивала и складывала в сумку, а я сидел рядом. Кстати, это была обычная синяя сумка на колесиках, никаких надписей и рисунков.

- А что, если ночью я не смогу заснуть? - спросил я.

- Возьми с собой книгу., Если не спится, доставай фонарик и читай, пока глаза не слипнутся, - ответила она.

- А если мне приснится кошмар?

- Сынок, рядом будут учителя. И Джек. И остальные друзья.

- Я могу взять с собой Бабу, - сказал я.
Бабу - маленький черный медведь с мягким черным носом. В детстве это была моя самая любимая плюшевая игрушка.

- Ты же давно с ним не спишь, - удивилась мама.

- Нет, но держу его в тумбочке, на случай, если ночью проснусь и не получится заснуть обратно. Я спрячу его в сумке. И никто не узнает.

- Давай так и сделаем. - И мама достала Бабу из тумбочки.

- Жалко, что там запрещены мобильные телефоны, - вздохнул я.

- Да, жалко. Хотя я не сомневаюсь, что ты чудесно отдохнешь, Ави. Ты точно хочешь взять с собой Бабу?

- Ага. Только запихни его поглубже, чтобы никто не увидел, - попросил я.
Мама засунула Бабу в сумку, а сверху положила последнюю футболку.

- Столько одежды на два дня!

- Три дня и две ночи, - поправил я.

- Три дня и две ночи, - улыбнулась мама, застегнула сумку и приподняла. - Тяжело... но не очень. Попробуй.
Я тоже поднял сумку и пожал плечами:

- Нормально.
Мама села на кровать.

- Погоди, а что случилось с постером «Империя наносит ответный удар»?

- Снял его сто лет назад, - ответил я.

- Надо же. - Она покачала головой. - А я только сейчас заметила.

- Пытаюсь немного изменить свой образ, - объяснил я.

- Хорошо. - Мама кивнула, будто все поняла. - Да, совсем забыла: пообещай мне, что будешь прыскаться спреем от комаров, хорошо? Особенно на ноги, и особенно когда идешь в лес. Спрей вот тут, в переднем отделении.

- Угу.

- И носи бейсболку - ты же не хочешь получить солнечный удар. И не забудь снять слуховой аппарат, если будешь купаться.

- А если не сниму? Меня убьет током?

- Нет, тебя убьет папа, потому что такие вещи стоят целое состояние! - засмеялась она. - Дождевик тоже в переднем отделении. Если пойдет дождь, обязательно прячь слуховой аппарат под капюшоном, хорошо?

- Есть, мэм! - отсалютовал я.
Мама притянула меня к себе.

- Ты так вырос в этом году, Ави. Даже не верится.

- Стал выше?

- Несомненно.

- Но я все равно самый маленький в классе.

- Вообще-то я не про рост, - улыбнулась мама.

- Как думаешь, там будет ужасно?

- Думаю, будет прекрасно, Ави.
Я кивнул. Она встала и поцеловала меня в лоб.

- Ну хорошо, а теперь пора в кровать.

- В девять часов? Мам, ты что!

- Завтра вставать в шесть утра. Ты же не хочешь опоздать на автобус? Давай-ка, живо. Уже почистил зубы?
Я кивнул и забрался под одеяло.

- Мам, сегодня не нужно меня укладывать. Я сам почитаю, пока глаза не слипнутся.

- Правда? - поразилась мама. Она легонько сжала мою руку и поцеловала ее. - Тогда спокойной тебе ночи! Хороших сновидений.

- И тебе.
Она включила маленький ночник у кровати.

- Я буду тебе писать, - сказал я на прощанье. - Хотя, наверное, я приеду домой раньше своих писем. Ну и пусть.

- Что ж, тогда прочитаем их вместе. - И мама послала мне воздушный поцелуй.
Когда она вышла из комнаты, я взял с тумбочки «Льва, колдунью и платяной шкаф» и читал, пока не заснул.

«Колдунья знает Тайную Магию, уходящую в глубь времен. Но если бы она могла заглянуть еще глубже, в тишину и мрак, которые были до того, как началась история Нарнии, она прочитала бы другие Магические Знаки»[Перевод Галины Островской под редакцией Натальи Трауберг.] .