Гарри Поттер и Дух Хроноворота

Глава 8

– Люциус, ты с ума сошел! – шепотом орал
Министр на главу древнего рода волшебников.
– Я не собираюсь создавать прецедент, будь
Блэк хоть трижды невиновен! Ты только
подумай, какой урон будет нанесен имиджу
Министерства!
– Не спешите с выводами, Корнелиус, –
успокаивал его Малфой. – Для начала я
советую задуматься хотя бы о том, как нам
повезло, что Блэк обратился к моей супруге, а
не… к Дамблдору, например.
При звуке имени своего старинного
неприятеля Фаджа ощутимо передернуло.
Порой у Люциуса возникала хулиганская
мысль произнести по очереди сначала имя
директора Хогвартса, а потом – своего
Господина, и сравнить, чьего имени Министр
опасается больше. Впрочем, как всегда,
сейчас было не время и не место для
подобных экспериментов.
– Заметьте, Корнелиус, – продолжил
увещевания аристократ, – Сириуса Блэка за
решетку без суда и следствия запихнули
отнюдь не вы. А вот Дамблдор на том
процессе присутствовал. И именно при нем в
Азкабан был размещен по сути своей
безвинный человек, пребывающий после
смерти ближайших друзей в состоянии
аффекта и оттого не осознающий полностью
обрушившихся на его голову обвинений.
Фадж перестал мерить шагами собственный
кабинет, остановился подле Малфоя и
задумчиво наклонил голову набок, точно
голубь, заметивший весьма привлекательное
зернышко. Люциус скрыл довольную ухмылку.
– Между прочим, Блэк также является
крестным небезызвестного нам Гарри
Поттера, – он рискнул добавить еще один
дополнительный аргумент. – Представляете,
как будет благодарен мальчик за его
освобождение? И я практически не
сомневаюсь, что Блэк захочет оформить над
крестником опекунство…
– Вроде бы сейчас Поттер живет у
родственников по линии матери? – неуверенно
осведомился Фадж.
– магглы! – Люциус презрительно скривился.
– Мне кое-что известно о них. Мой сын
дружен с Мальчиком-Который-Выжил, и тот
по секрету поведал Драко, что его тетя и дядя
отнюдь не рады присутствию племянника в
своем доме. Да и Блэк упоминал, что сестра
Лили Поттер всегда была весьма агрессивно
настроена против волшебников…
– Бедный мальчик! – Корнелиус окончательно
успокоился. Пройдя мимо Малфоя, Министр
уселся в свое кресло и, взмахнув палочкой,
призвал из секретера чистый лист пергамента
и чернильницу. – Я тотчас же должен
распорядиться… значит, «состояние аффекта»,
ты говоришь?
– Именно, – Люциус небрежно оперся на
трость, склонившись над столом Фаджа и
всматриваясь в быстро заполняемый буквами
Указ. Написав «причина апелляции»,
Корнелиус остановился, задумчиво покусывая
кончик гусиного пера.
– Но ведь доказательств того, что Питер
Петтигрю жив, нет?
– Пока нет, – поправил Министра Малфой. –
Я не сомневаюсь, что доблестные авроры в
ближайшее время достанут этого негодяя, где
бы он ни скрывался. Меж тем я прошу лишь
направить моего шурина на допрос с
применением Веритасерума и перевести его до
официального слушания в более приемлемые
условия существования.
– Умеете вы быть убедительным, Люциус! –
шутливо толкнул его в бок Фадж, размашисто
подписываясь под документом.
Сириус Блэк принимал душ. Нет, не так…
Сириус Блэк нежился под низвергаемыми с
небес потоками неизмеримого блаженства.
Прохладные струи омывали его изможденное
тело, капля за каплей возвращая узнику
жизненные силы. Смыв с волос пахнущую
медом с пряностями воздушную пену,
арестант растерся пушистым полотенцем и,
обернув его вокруг бедер, покинул душевую
кабинку. Впрочем, решетка, отделяющая
камеру предварительного заключения от
коридора нижнего этажа Министерства Магии,
а также маячившее за ней лицо Макнейра
быстро вернули заключенного в реальность.
– Подглядываешь? – подмигнув Уолдену,
Сириус почесал азкабанские татуировки на
груди. К его превеликому сожалению, они, в
отличие от грязи, водой не смывались.
– На твоем месте я бы радовался, что за
тобой смотрю я, а не Хмури, к примеру, –
заметил бывший Упивающийся. Сириус,
вспомнив коллегу по Ордену Феникса, лишь
тоскливо поморщился. Обвиняя себя в гибели
Джеймса, он, тем не менее, ждал, когда хоть
кто-нибудь из друзей усомнится в его вине.
Долго-долго ждал…
– В задницу Хмури! – доверительно сообщил
Блэк Уолдену. Министерский палач хрипло
расхохотался.
– Да-а-а, Блэк, похоже, Азкабан и впрямь
пошел тебе на пользу!
Сириус тем временем облачился в халат,
любезно доставленный арестанту с черным
малфоевским филином, уселся на нары и
придвинул поближе к себе передвижной столик
с едой. Налил в кубок вина, выдохнул и
выпил, не смакуя, словно Огневиски.
– Ну, Макнейр, рассказывай… не зря же тебя
ко мне приставили? Что там в мире творится?
– Да, все то же, – Уолден презрительно
хмыкнул. – Министр у нас поменялся, а вот
законы остаются прежними.
– А кто Министр?
– Корнелиус Фадж, – Макнейр оглянулся и на
всякий случай понизил голос. – Бесхребетный
слизняк, но сам понимаешь, тебе это только
на руку. Малфой его, если надо, в два счета
убедит в том, что день – черный, а ночь –
белая.
– Да-а… – Блэк демонстративно вздохнул. –
Вот воевали, воевали – и смысл? Все по-
прежнему…
Уолден помялся, не решаясь задать
единственный действительно интересующий
его вопрос.
– Слушай, Блэк… честно – ты ведь про Крауча
соврал?
– Почему соврал? – Сириус ухмыльнулся. –
Готов поставить все состояние Блэков против
твоей палочки – сидит Барти под Империо,
как миленький, вас, друзей своих, поджидает.
– Да нет, – досадливо махнул рукой палач. –
Ты мне скажи, кто тебе об этом рассказал!
Никто из наших не верит, что Крауч-старший
так запросто свои планы в Азкабане
выкладывал. Кто тебе помогает?
– Дементоры по секрету сообщили! –
подмигнул ему Сириус. – Не докучай, Уолден.
Любопытство чревато вредными
последствиями для здоровья. Бери пример с
Малфоя. Знает же, падла, что не просто так я
Циссе письмо отправлял, но молчит,
выжидает. И тебе того же советую.
Макнейр раздраженно скрипнул зубами.
Конечно, он и не сомневался, что Сириус будет
молчать как рыба, но попробовать все же
стоило.
– Пресса будет? – меж тем осведомился у
своего надзирателя Блэк, допивая вино и
впиваясь зубами в куриную ножку.
– Зачем? – удивился тот. – Нет, если
настаиваешь, мы можем позвать журналистов,
но вместе с ними тобой заинтересуется и
Дамблдор, а этого, как я понимаю, ты не
хочешь?
– Не нравится мне этот Дамблдор, – грустно
сказал Блэк. – Он мне в свое время даже
Веритасерума на посошок не предложил. И
Хмури мне не нравится. Вообще, все маги –
сволочи.
– А то! – ухмыльнулся Уолден. – Небось, не
будь дементоры такими душками, так бы в
своей камере и оставался?
– Еще чего! – Сириус бросил обглоданную
куриную косточку на поднос и развернулся
лицом к палачу. – Знаешь, как там скучно?
Не-е-ет, у меня совсем другие планы… – он
многообещающе ухмыльнулся.
Люциус чувствовал себя весьма неуютно. Он
уже много лет не надевал маску, и ему отнюдь
не нравилось это ощущение металлической
прохлады на лице. По плану, он и Декстер
должны были ворваться в особняк Крауча-
старшего, тогда как Кребб с Гойлом
страховали их снаружи. Макнейр остался в
Министерстве следить за Блэком, а Нотт – за
Аластором Хмури: не дай Мерлин, аврору
именно сегодня взбредет в голову навестить
старого приятеля!
Сообщники специально дождались новолуния,
пришедшегося аккурат на Хеллоуин –
кромешная тьма небес позволяла
«освободителям» в черных мантиях
практически идеально сливаться с
окружающим ландшафтом.
– На счет «три»! – шепнул напарнику Эйвери.
– Ну, с Лордом!..
Досчитав до трех, Малфой скороговоркой
выкрикнул формулу антиаппарицонных чар, и
в тот же миг Декстер выбил дверь Бомбардой
и ворвался в дом. Навстречу ему ринулось
нечто мелкое и пронзительно визжащее.
– Чертов эльф… Редукто! – Эйвери всегда
любил грязные заклинания. Вбежав в дом
следом за Декстером, Люциус еле успел
создать Щит, прикрываясь от кровавых брызг,
взметнувшихся от взорванного проклятием
домовика.
– Кажется, мы собирались не привлекать
внимания, Декстер! – прошипел разъяренный
Малфой. Эйвери не обратил на напарника
никакого внимания. Будучи от природы
довольно дружелюбным и приветливым
волшебником, Декстер мгновенно
превращался в чудовище, стоило кому-либо
задеть его друзей. А таковыми маг считал
лишь Крауча, Мальсибера и, как ни странно,
Снейпа.
– Что происхо… Ступефай! – из соседней
комнаты показалось заспанное лицо Крауча-
старшего, мгновенно исказившееся в гримасе
ужаса при виде Упивающихся Смертью.
Малфой небрежно отбил заклинание бывшего
Министра и парализовал того Петрификусом
Тоталусом.
– Круцио! – не удержался от маленькой мести
аристократ. Ближайшим другом Люциус
Барти-младшего отнюдь не считал, но
полагал, что любой человек, способный
годами держать в плену собственного сына,
заслуживает надлежащего наказания.
– Барти, ты где-е? Отзови-и-ись! – Эйвери
стремительно обшаривал дом, наощупь
пытаясь определить скрытое под мантией-
невидимкой тело. Люциус вздохнул.
– Фините Инкантатем! Империо! Крауч, веди
меня к своему сыну.
– Хорошо… – двигаясь, точно сомнамбула,
бывший Министр поднялся на второй этаж
особняка и распахнул перед Малфоем дверь
неприметной комнатушки. Присмотревшись к
сидящему на кровати человеку, Люциус
рывком выхватил из безвольных пальцев
Крауча-старшего палочку и переломил ее об
колено.
– Барти! – ворвавшийся в комнату следом за
Малфоем Эйвери встряхнул за плечи
постепенно приходящего в себя молодого
человека.
– Что… Д-декстер? – Барти, наконец,
сфокусировал на приятеле взгляд. – Где…
– Позже! – сурово прервал Люциус
раскрывшего было рот Эйвери. – Уходите, а
мы закончим здесь.
Декстер благодарно глянул на коллегу,
активизировал портключ и исчез. Малфой,
вернувшись вместе с Краучем-старшим на
первый этаж, тихо ругнулся сквозь зубы.
Убирать следы проникновения в особняк
бешеного Эйвери умел далеко не каждый маг.
Люциус выглянул за дверь.
– Магнус, Валидус! – позвал он сообщников. –
Сюда! Займитесь дверью и сделайте что-
нибудь с останками этого несчастного эльфа.
А ты, – Упивающийся вновь обернулся к
Краучу, – показывай, где у тебя в доме можно
раздобыть прочную веревку.
В Хеллоуин Перренелль Фламель как всегда не
спалось. Вот и на этот раз, ласково погладив
мужа по волосам, женщина выскользнула из
постели и бесшумно спустилась на кухню –
заварить себе крепкий чай с мятой и липовым
цветом. Кулинарией Перренелль уже давно не
интересовалась, а вот чай и кофе
предпочитала заваривать сама.
Тихий шорох за окном заставил женщину
вздрогнуть. Ей вдруг показалось, что по
заросшей пожухлыми цветочными стеблями
клумбе прошлепали чьи-то босые ноги. Но кто
может ходить под окнами в центре Лондона,
да еще босиком?
– Николя… – нерешительно позвала женщина.
Шорох повторился. Где-то в глубине дома
тихо скрипнула дверь.
– Николя! – взбежав на второй этаж,
Перренелль принялась расталкивать мужа.
– Перри… что-то случилось? – безжалостно
спихнутый с кровати Николас первым делом
схватился за палочку.
– Кто-то ходит под окнами, Николя! –
встревожено зашептала женщина. – Я боюсь!
А если это Тот-Кого-Нельзя-Называть? Ведь
Дамблдор предупреждал нас…
– Чепуха, Перри! – старый алхимик
рассмеялся. – Волдеморту нечего тут делать.
Философский Камень в Хогвартсе и, я уверен,
Альбус сумеет его сохранить.
– Я боюсь, Николя, – настойчиво повторила
Перренелль. В отличие от мужа, она не очень-
то доверяла директору Хогвартса. – Иди,
посмотри, что там внизу.
– Ну, хорошо, – вздохнув, Фламель поднялся
и, держа палочку наготове, спустился на
первый этаж. Встав на колени за кроватью,
его жена настороженно вслушивалась в
доносившийся снизу шум. Прошло как
минимум полчаса, прежде чем тихо
чертыхающийся Николас вернулся в спальню.
– Ты слишком суеверна, Перренелль, –
положив палочку на кровать, он успокаивающе
обнял женщину. – Вечно тебе в Хеллоуин
мерещится всякая жуть.
– Я точно слышала! – настойчиво повторила
волшебница.
– Ветер играл с пожухшими листьями.
– А скрип двери?
– В подвале ползал уж, – пожал плечами
Николас. – Наверное, забрался днем, пока я
проветривал лабораторию… Я выбросил его
наружу.
– Змея в центре Лондона… тебе не кажется
это подозрительным? – нахмурилась
женщина.
– После того, как мы выяснили, что наши
соседи-магглы на досуге разводят варанов?!
– Николас коротко хохотнул. – Успокойся,
Перри. Я уверяю тебя, даже Волдеморту
незачем нас убивать.
– Незачем… – тихо согласилась с ним жена,
укладываясь на кровать рядом с супругом.
Дождавшись, когда в доме Фламелей погаснет
свет, Квиррелл заклинанием призвал ужа,
спрятавшего в своем желудке один из десяти
маленьких флакончиков с золотистого цвета
жидкостью, найденный змеей в лаборатории
алхимика, и с тихим хлопком аппарировал
прочь.