То,что мы искали , или вперёд - в прошлое...

Глава 2

Странно, но на этот раз редакция «Ежедневного Пророка» была более, чем права – устроенный министерством праздник смело можно было назвать самым грандиозным событием в культурной жизни магической Британии за последние десять, а то и двадцать лет. Специально арендованный замок поражал великолепием обстановки. Каждая его комната была выполнена в особой цветовой гамме (неизменными оставались только россыпи не тающих снежинок, тянувшиеся по стенам), а огромный зал, предназначенный для танцев, переливался золотистыми и серебристыми оттенками. Поистине гигантская ёлка стояла прямо посередине зала, упираясь верхушкой в зачарованный потолок, с которого на гостей падали прелестные белые и совершенно не холодные снежинки.
Грейнджер улыбнулась, попав под этот магический снегопад, и проследила взглядом полёт одной из снежинок. Бедняжка исчезла, едва коснувшись пола…
- Гермиона! Как я рада тебя видеть! Ты чудесно выглядишь, - Грейнджер сама не заметила, как оказалась в объятиях счастливой Джинни Поттер, - ты ведь пришла с Джорджем? Слушай, я думаю, вам нужно помириться с Роном…
Гермиона отстранилась, внимательно посмотрев на подругу. Джинни тем временем лихорадочно излагала свой план по поводу их с Роном примирения. Миссис Поттер явно не теряла времени зря.
- Джинни, - Гермиона взяла её за руку, - спасибо за заботу, но я сама всё решу по поводу Рона, хорошо? И, кстати, ты просто прекрасна в этом платье…
- Мне кажется, кого-то здесь просто необходимо сколодографировать на память, - Джордж подошёл к ним с небольшим колдоаппаратом наперевес. 
Девушки тут же прекратили разговоры и, обнявшись, ослепительно улыбнулись в камеру. Они были просто очаровательны. Огненно-рыжие волосы Джинни, убранные в сложную причёску, переливались всеми оттенками красного, а длинные серебряные серьги отлично сочетались с тёмно-фиолетовым платьем-футляром. Гермиона же наоборот распустила свои непослушные локоны по плечам. В ушах у неё были аккуратные золотые серёжки с небольшими сапфирами. На девушке было тёмно-синее платье из тончайшего атласа.
Джордж невольно залюбовался ими, подумав, что Гарри и Рону всё-таки очень повезло. По крайней мере, первому точно. Со своим младшим братцем он говорил перед тем, как зайти за Гермионой. Рон не желал ничего слушать об опасениях Грейнджер, повторяя, как заведенный: «если любит – уступит». В конце концов, обозвав брата «тупым ослом», Джордж удалился с тяжёлым чувством на душе. Кто-то явно настраивал Рона против Гермионы… Хотя почему «кто-то»? Джордж был готов спорить на что угодно – на той стороне игральной доски под названием «отношения Рона и Гермионы» стоит Лаванда Браун. 
Сделав несколько весьма удачных колдографий, Джордж поспешил отдать аппарат Парвати Патил, которой он собственно изначально и принадлежал. Лучшая подруга той самой Лаванды, а заодно ведущий репортёр «Ежедневного Пророка», сегодня Парвати не просто вела репортаж с места событий, но и должна была поздравить всех присутствующих от лица редакции весьма необычным способом. По крайней мере, так она по секрету сообщила Джорджу, когда он позаимствовал у неё колдоаппарт.
Когда Джордж скрылся в толпе, заверив, что «вернётся через секунду», а Джинни пошла разыскивать потерявшегося в суматохе мужа, Гермиона подошла к одному из уютных диванчиков, расположенных по периметру зала и, оправив платье, присела. Взяв с ближайшего столика бокал золотистого, как и всё в этой комнате, шампанского, она внимательно осмотрела помещение. Хотя Грейнджер и заверила своего спутника, что его рассказ о реакции Рона на уговоры брата, нисколько её не расстроил, она была серьёзно выбита из колеи. Что если им с Роном так и не удастся помириться? Если он просто не позволит ей ещё раз всё объяснить?
От грустных размышлений Гермиону отвлёк не в меру громкий смех, раздавшийся с соседнего диванчика. Обернувшись, девушка увидела виновника своей грусти в сопровождении (кто бы сомневался) одетой во всё розовое Лаванды Браун. И если Браун хохотала, как сумасшедшая, то Рон лишь слегка улыбался уголками губ. Встретившись с Гермионой взглядом, он резко помрачнел, всем своим видом показывая, что не намерен идти на попятную. Грейнджер уже собиралась сама подойти к упрямому парню, но в этот момент кто-то присел рядом с ней.
- Привет, - Луна Лавгуд, как всегда задумчивая, но с искренней улыбкой на лице, отвлекла Гермиону от грандиозных планов по примирению с Рональдом Уизли.
- Здравствуй, как твои дела? – Грейнджер уже около двух месяцев не виделась со старой знакомой. От Джинни она знала, что Луна и Невилл наконец-то стали жить вместе в уютной квартирке в районе Косого Переулка, уговорив его консервативную бабушку закрыть глаза на личную жизнь внука.
- Всё хорошо… Правда, мы немного повздорили с Невиллом, но я думаю, всё обойдётся.
- Хочешь рассказать? 
- Даже не знаю, - Луна пригубила шампанского из изысканного хрустального бокала, - ммм…какой странный вкус. Что это?
- Это шампанское. Весьма популярный напиток в немагическом мире. Наверное, кто-то из организаторов решил познакомить с ним волшебников, - Гермиона заправила непослушный локон за ухо, размышляя над тем, кто именно решил приобщить магов к шампанскому.
- Мне кажется, это Блейз, - после недолгого молчания произнесла Луна.
- Что – Блейз? – не поняла её собеседница, чьим вниманием снова завладели Рон и Лаванда. Гермиона скрипнула зубами, увидев, как Браун провела ладонью по спине своего спутника, а тот в свою очередь, придвинувшись к ней неприлично близко, стал покрывать шею девушки поцелуями. Судя по количеству опустошённых бокалов на ближайшем к ним столике, оба уже были изрядно пьяны, но от этого картина не становилась для Грейнджер менее неприятной.
- Блейз нашёл это самое шампанское, как ты его называешь, и решил, что волшебники должны попробовать его.
Гермиона внимательно посмотрела на Луну. Лавгуд была спокойна, как никогда. Интересно, почему выпускница Рейвенкло так уверено рассуждает о лучшем друге Малфоя?
- Не знала, что ты общаешься с Забини…
- Да, мы работаем на одном этаже и иногда обедаем вместе. Начальник назначил его ответственным за закуски и напитки вместе с ещё одним парнем, но тот, кажется, сломал ногу. Мы с Блейзом полагаем, что всему виной поселившиеся в его голове мозгошмыги… - Луна опечалено вздохнула. Видно было, что ей очень жаль напарника Забини.
Грейнджер же с каждой секундой удивлялась всё больше: Лавгуд и Забини обедают вместе, он посвящает её в свои планы… и, да, чуть было не забыла – Блейз поверил в существование неких мозгошмыгов, столь часто упоминаемых Луной.
- На самом деле именно из-за мозгошмыгов мы с Невиллом и поссорились, - как-то грустно добавила Лавгуд.
- Правда? – Гермиона взяла с ближайшего столика печенье в виде ёлочки и принялась сосредоточено его крутить – что угодно лишь бы не слышать сладкого воркования Лаванды, уговаривающей Рона «найти в этом замке тихое местечко».
Луна же кивнув, продолжила:
- Сегодня с утра один залетел Невиллу прямо в ухо, я даже не успела предупредить его… А пока думала, как лучше сказать ему об этом, пережарила яичницу. Невилл ужасно расстроился, и из-за того, что мозгошмыг уже проник ему в мозг, принялся обвинять меня в том, что я всё время мечтаю о чём-то в последнее время… Я сказала ему, что это не так, просто вспомнила о бедном напарнике Забини. И…
- Что же? – рассказ Луны отвлёк Гермиону от липкого звука поцелуев, который заполнял всё вокруг. Может быть, газетчики правы, и Рон действительно влюблён в Лаванду?.. Грейнджер нахмурилась. Её сильно раздражало происходящее на соседнем диванчике, с каждой секундой девушке всё тяжелее было оправдывать измену Рона обидой на её нежелание немедленно стать «миссис Уизли» и количеством выпитого алкоголя. 
- …Невилл стал говорить, что я теперь постоянно только о Забини и думаю. На самом деле, я впервые видела его таким злым... Он даже не попрощался со мной перед тем, как аппарировать на работу. И сюда мы пришли не вместе.. а всё этот мозгошмыг. Я ведь говорила ему носить оберег, - с этими словами Луна указала собеседнице на висящее у неё на шее ожерелье из пробок.
Гермиона же про себя отметила, что если бы не этот странный аксессуар, Луна выглядела бы, как настоящая леди. Сегодня на ней было очень простое светло-зелёное платье, а пепельно-белые волосы девушки, перехваченные такой же зелёной лентой, делали её похожей на фею.
Правда, при взгляде на волосы Лавгуд, девушка снова вспомнила о Лаванде Браун. Та тоже была блондинкой, но её волосы имели золотистый оттенок и сейчас переливались в свете сотен свечей, паривших под потолком и прикреплённых к стенам. По мнению Гермионы, платье Лаванды было абсолютно безвкусным – лично она никогда бы не позволила себе надеть что-либо такого же отвратного розового цвета. "А может быть, это любимый цвет Рона, и поэтому он пришёл сюда именно с Браун?", - пришла в голову Грейнджер абсолютно нелепая мысль. Встряхнув головой, девушка поняла, что уже несколько минут взирает на злосчастный диванчик…
Я веду себя как влюблённая идиотка! Надо было сразу же подойти к Рону, а не смотреть, как они милуются с Лавандой. И сейчас… так больно. Так обидно. Неужели сложно понять, что я люблю его, просто не хочу торопиться? Да, ему уже сотни раз об этом говорили, но он просто не слышит. Сидит, любуется своей «Лав-Лав»… Гермиону передёрнуло от воспоминаний о шестом курсе. Тогда эти двое, также как и сейчас, не отлипали друг от друга, а её просто разрывало на части от ревности и обиды… Но ведь они уже давно не дети. Так почему этот старый любовный треугольник вновь образовался? Может, Лаванда чем-то лучше неё?... Ох, это невыносимо.
- Гермиона, не надо так переживать из-за Рона. Ты тоже обязательно будешь счастлива с кем-нибудь, - Луна взяла её за руку, слегка улыбнувшись, тем самым оторвав девушку от созерцания того, как Браун тесно прижавшись к Рону, что-то щебечет ему прямо в ухо.
- С «кем-нибудь»? – Грейнджер усмехнулась, - Луна, тебе не кажется, что это не лучший способ меня утешить? Я хочу быть счастлива с Роном. Только с ним, а не с кем-то другим. Понимаешь? 
Гермиона чувствовала, что начинает закипать. Ещё немного и она разнесёт весь этот зал в пух и прах, напустив на Рона Уизли и его слащавую подружку что-нибудь похуже птичек… 
Луна же, нисколько не смутившись, ответила, внимательно посмотрев на собеседницу:
- Думаю, ты скоро поймёшь, что ошибаешься… Вы с Роном слишком разные. Нам с Невиллом хорошо, потому что мы делим пополам не только прошлое, у нас одинаковые взгляды на будущее, на то, как и где мы будем жить… Нас даже воспитывали похоже.
Грейнджер с удивлением взглянула на собеседницу: обычно такая мечтательная и будто отстранённая от реальности Луна, выглядела сейчас предельно серьёзно.
Гермиона хотела было ответить, что у них с Роном тоже очень много общего, но ещё раз взглянув на его своего давнего возлюблённого, лишь промолчала, глубоко задумавшись. Они с Роном – полные противоположности почти во всём. Правда, она всегда знала, что противоположности притягиваются, но ведь верно говорят – притяжение одно, а отношения – совсем другое. И самое страшное – совместное будущее виделось им по-разному. Абсолютно.
***
- И где же та феерия, о которой ты столько трещал? А, Забини? Или всё это были лишь больные фантазии старого слизеринца? – Малфою было безумно скучно среди этого золотистого благолепия, и лучшего способа убить время, чем подначить самоуверенного Забини, он найти просто не мог. 
- Старого? Да, брось, Малфой! Ты верно гораздо старше, если не видишь, с какой помпой здесь всё сделано… - отшутился Блейз.
Стоявшая рядом с парнями Панси Паркинсон демонстративно скривилась:
- Вы двое, словно малые дети. Сил нет слушать ваши перепалки.
- Мы дети? – Малфой изогнул бровь в притворном изумлении, - так ступай к своему обожаемому Нотту, он то верно взрослый.
Панси вспыхнула от возмущения и обиды, а Блейз, сочувственно погладив её по плечу, обратился к Драко голосом полным колкого льда:
- Я, конечно, понимаю, Малфой, что ты сегодня не в настроении. Но Панси, между прочим, пришла сюда именно с тобой, и я думаю, тебе стоит извиниться за свои слова.
Малфой лишь недовольно передёрнул плечами и отошёл в сторону. Паркинсон сама упросила его пойти с ней, когда узнала, что Теодор Нотт, бросивший её после полугода отношений (она все уши им с Забини прожужжала насчёт скорой помолвки), будет на приёме вместе со своей новой возлюблённой. Правда, кем именно является эта «возлюбленная» всевидящая Паркинсон не знала, что, учитывая её репутацию первоклассной сплетницы, заработанную ещё во время обучения в Хогвартсе, было крайне странно.
- Малфой, что с тобой сегодня? – Забини подошёл к другу, оставив расстроенную Панси в одиночестве потягивать огневиски.
- Ничего, просто ужасно раздражают все эти разряженные Поттеры, Уизли и им подобные. 
- По-моему в тебе снова заговорил грозный Пожиратель, - Блейз улыбнулся, но Драко явно не оценил его шутку по достоинству.
- Мерлин, Блейз, тебе, что не к кому прикапываться? Иди к своей Астории и мой уши ей. Хорошо?
- Фи, как грубо… - Забини притворно сморщил нос, одновременно выискивая кого-то взглядом.
Драко, обрадовавшись возможности отвлечь друга от собственной персоны, проговорил, слегка растягивая слова:
- Да, вот же твоя Гринграсс. Обсуждает что-то с нашей несчастной Паркинсон.
- Я не её ищу, - Забини вдруг стал необычайно серьёзен.
Проследив за его взглядом, Малфой чуть было не присвистнул от удивления, но во время вспомнив о знаменитой семейной выдержке, лишь протянул сквозь зубы:
- Лавгуд? Ты серьёзно?
Блейз одарил его взглядом полным холодной решимости:
- Скажешь хоть слово в её сторону…
Малфой усмехнулся:
- Можешь быть спокоен, друг… Просто у тебя ведь нет ни единого шанса.
Как раз в этот момент к Лавгуд подошёл смущённый чем-то Лонгботтом. Видно было, что ему неловко, и он старается оправдаться. Луна же послушав его несколько секунд, подошла к нему поближе и, поцеловав Невилла в щёку, потянула возлюбленного куда-то в глубину зала, перед этим махнув рукой сидящей на диванчике Грейнджер.
Надо сказать, Гермиона выглядела вполне сносно. Малфой взглядом ценителя отметил, как идеально сидит на ней тёмно-синее платье из отменного атласа. Драко не видел бывшую гриффиндорку уже три года. В последнюю их встречу, в день суда над Малфоями, Грейнджер выглядела очень уставшей. Правда, тогда она была так же задумчива, как и сейчас. Не то, чтобы Драко особо интересовало настроение давней знакомой, просто от нечего делать он с удовольствием подмечал, что делает каждый в этом зале.
- Я всё равно добьюсь её, - раздался около него холодный голос Забини. Картина примирения Лавгуд и Лонгботтома явно пришлась ему не по вкусу.
Малфой лишь пожал плечами: эти двое не отлипают друг от друга с самой битвы за Хогвартс, вряд ли притязания Забини что-то изменят.
Вспомнив о событиях трёхлетней давности, Драко нахмурился. Суд оправдал его и мать (как-никак - за них вступился сам Гарри Поттер, спаситель магического мира и всеобщий любимчик), но отца приговорили к пяти годам заточения в Азкабане, к тому же, их семью обязали выплатить штраф, который составил примерно половину состояния Малфоев, в качестве помощи жертвам войны и их семьям.
Жертвы войны… Драко проводил взглядом направившегося к Панси и Астории Забини, вновь погрузившись в тяжёлые, совершенно не рождественские мысли. 
Разве их – Малфоев, Гойлов, Ноттов, Забини и других – нельзя назвать такими же жертвами, как Лонгботтомов и Уизли?... В этой войне они потеряли не меньше победителей, а возможно, куда больше. Прежде всего, они потеряли веру. Драко, конечно, не мог говорить за всех и каждого, но наблюдая за своими однокурсниками, он приходил к одному и тому же выводу – никто из них не знает, как жить дальше. Точнее чем жить. У их родителей были принципы, пусть ложные, по мнению всех этих героев, но это были их принципы. 
Чистота крови. Драко никогда не был помешан на ней, так как отец. Его презрение к той же самой Грейнджер и ей подобным было не более, чем подражанием Люциусу. Малфой-старший ненавидел маглорождённых, его сын никогда не испытывал столь сильных чувств. Даже Поттер и тот скорее вызывал сильнейшее раздражение, зависть, желание навредить, но не ненависть. Драко Малфой был слишком слаб характером для подлинной холодной ненависти. Слишком слаб для убийства, как выяснилось позже на Астрономической башне. Правда, до определённого времени он этого не осознавал. Нелегко всё-таки назвать себя трусом.
Последняя битва превратила понятие чистокровности в ненужный архаизм. В битве за Хогвартс кровь проливалась с обеих сторон – одинаково красная кровь. Если бы он и другие его сверстники не видели этих алых рек, всё могло бы сложиться иначе. Даже не испытывая настоящей ненависти, они могли бы презирать маглорождённых, как раньше. Они бы испытывали превосходство, гордясь своим статусом. Судьба не одарила их подобным счастьем, поэтому каждый спасался от внезапно открывшейся правды как мог: Забини менял девушек, словно перчатки; Малфой восстанавливал семейное состояние; Паркинсон посещала все светские приёмы в безумном желании поскорее найти достойного мужа; Нотт одно время играл и серьёзно пил…
На самом деле они все просто хотели забыть.
Но это было невозможно. Все говорили, что война закончилась, и предрассудки забыты, а тем временем устроиться на работу человеку, принадлежащему к семье Пожирателей, было практически невозможно (спасти могло только ходатайство Поттера), на улицах их провожали злобными взглядами, а за натянутыми улыбками министерских работников явно виделись презрение, ненависть и боль. Даже на этот дурацкий бал их пригласили лишь для того, чтобы в который раз продемонстрировать – мы добрые, мы не держим на вас зла и позволяем отпраздновать Рождество среди порядочных волшебников. Это на словах. А на деле Драко чувствовал, как на них смотрели – как на виноватых. Словно именно он, Драко Малфой, был самым отвратительным убийцей и насильником в этой комнате. Или Забини. Или Паркинсон. А ещё во взглядах мелькала унизительная жалость и чаще всего – интерес. Тигры в клетке. Хищники, которым выжгли глаза или вырвали клыки. Они были объектами для наблюдений. И поэтому Драко становился всё мрачнее с каждой секундой. Он был зол. Зол на каждого в этом зале и на самого себя, прежде всего. Просто не надо было приходить. Чего проще - солгать что-нибудь о плохом самочувствии и провести Рождество с матерью, а не среди этих добродетельных лицемеров… Но он же Малфой. Он хотел доказать, что всё ещё является полноправным актёром этого театра абсурда. И вполне возможно, у него это весьма хорошо получилось.
***
- Итак, от лица «Ежедневного Пророка» я, Парвати Патил, рада поприветствовать вас на самом грандиозном празднике десятилетия! – Малфой обернулся на звучащий с недавно наколдованной трибуны голос ярой последовательницы Риты Скитер. Патил выглядела абсолютно счастливой.
- Интересно, чем нас побалует эта газетёнка? – изрядно выпивший Забини ухмыльнулся. В нетрезвом состоянии Блейз превращался в угрюмого циника, готового проклясть и высмеять всё вокруг. Впрочем, Малфой и сам был несколько заинтригован. За прошедшие три часа перед ними успели выступить вейлы, леприконы, акробаты из магического цирка Франции, несколько сладкоголосых певичек, жонглёр, подбрасывающий собственную голову из того же цирка, что и акробаты, а также несколько других разномастных артистов. Для всех желающих были проведены конкурсы с многочисленными призами, несколько раз объявлялась танцевальная пауза. Всё это время вечер вела известная своей былой влюблённостью в мужчину-спасшего-всех Ромильда Вейн, и вот теперь она передала слово Парвати, предупредив публику, что подарок «Пророка» самый интересный.
- Сейчас я произнесу специальное заклинание, и все присутствующие будут разделены на пары. Ваши ноги сами приведут вас к партнёру, предназначенному вам магией этого вечера, - объявила Патил. Потом она резко взмахнула волшебной палочкой и прошептала что-то, смутно напомнившее Драко чары поиска.
И тут Малфой почувствовал, как его ноги, словно зажив отдельной жизнью, понесли его вперёд. Оглядевшись, Драко заметил, что все без исключения идут по залу таким же странным образом, как и он сам.
Секунда – его рука сомкнулась возле чей-то руки. Ещё секунда – Драко едва не отпрянул, осознав, что держит за руку гриффиндорскую заучку Грейнджер. Да, его отношение к статусу крови изменилось, и он легко общался с волшебниками из самых разных кругов, ведь бизнес - прежде всего. Да и порой маглорождённые оказывались весьма интересными собеседниками. Но Грейнджер никогда не казалась ему приятным человеком. Упрямая выскочка, готовая в любую минуту прикрыть своих ненаглядных дружков. Девушка не должна быть такой. Даже это красивое синее платье, отмеченное им ещё в начале вечера, не могло ничего изменить. Грейнджер никогда не стать настоящей леди, Малфою даже стало жалко её. 
- О, Грейнджер, не думал, что судьба решит свести нас… - действие заклинания связи закончилось, и Драко смог отпустить её руку.
На самом деле он ждал, что она вступит с ним в перебранку, словно они снова на втором или третьем курсе Хогвартса. Не то, чтобы Малфой особенно любил вспоминать школьные годы – собственные поступки той поры казались ему донельзя жалкими и глупыми (хотя в этом он мог признаться только самому себе), но сегодня в окружении старых знакомых он чувствовал прямо-таки физическую необходимость – погрузиться в атмосферу школьных лет. Да, он был тогда ничего не знающим о жизни мальчишкой, которому доставляло удовольствие задирать Гарри Поттера и его друзей (в отместку за то, что он сам был отвергнут Избранным, как недостойная компания), но как же он был счастлив в своём блаженном неведении!
Гермиона промолчала, тем самым ужасно разочаровав Малфоя.
Сияющая же и не унывающая Патил тем временем продолжала:
- Теперь каждый из нас связан с другим. Возможно, пары получились немного неожиданные, но, допустим, у нас с Тео всё сошлось, - Парвати блажено улыбнулась, прижавшись к невозмутимому Нотту, и Малфою показалось, что она ужасно похожа на кошку, налакавшуюся вдоволь жирных сливок, - ведь мы совсем недавно поняли, что всегда искали друг друга, и через несколько месяцев обязательно поженимся! Вчера Тео сделал мне предложение! – Патил помахала в воздухе рукой, на которой красовалось довольно изысканное старинное обручальное кольцо Ноттов. По виду Парвати Драко сразу понял, что именно этого момента она и ждала весь вечер. Рассказать о собственной помолвке огромному количеству волшебников, среди которых так много бывших сокурсников – для девушки типа Патил предел мечтаний.
Обернувшись, Малфой затметил, как покраснели глаза Паркинсон. Она всегда была не особо сдержана, но под действием парочки бокалов рекомендованного Блейзом шампаского, почти полностью потеряла контроль над своими эмоциями.
И надо же так расстраиваться из-за того, что Нотт женится не на ней! Очевидно же, что Теодор стремится очистить своё имя любыми способами, а женитьба на Парвати поспособствует укреплению его положения в обществе. Малфой усмехнулся, Нотт всегда был себе на уме, и хотя их никогда нельзя было назвать друзьями, он уважал Теодора за расчётливость и хитрость, прикрытые холодным обаянием и отличными манерами.
- А теперь возьмите за руку своего партнёра, - вещала Патил, - закройте глаза и освободите своё сознание от посторонних мыслей. В рождественскую ночь каждый присутствующий найдёт то, что ему действительно необходимо – это и есть подарок вам от нашей чудесной газеты.
Малфой заметил недоумение на лице такой спокойной и безразличной ко всему Грейнджер:
- Рискнёшь? – он подал ей руку, сам не особо понимая, зачем делает это. 
«Не время выделяться», - подсказал внутренний голос, и Драко с ним полностью согласился. Слиться с толпой, он ведь этого хотел – верно?
Гермиона так и не удостоив его ни одним словом, протянула Малфою руку. Нащупав её прохладные пальцы, парень крепко сжал их в своей тёплой ладони и, закрыв глаза, попытался ни о чём не думать. Выходило плохо. 
В голову почему-то полезла совершенная бредятина по поводу женитьбы Нотта и Патил. На самом деле Драко и сам подумывал заключить какой-нибудь союз, но не сейчас, а чуть позже. Семейная жизнь казалась ему чередой бесконечных обязанностей, к детям он тоже явно был не готов. Конечно, у него случались увлечения, но, как правило, всё заканчивалось, не успев начаться. Высокие, длинноногие модели, всегда так пленившие Малфоя, не были способны понять ход его мыслей, всё время чего-то требовали и намекали на немедленную свадьбу… Всё это раздражало Драко до безумия. Он никогда не мог относиться к глупости и ограниченности так же легко, как вечно неунывающий Забини.
Не думать. Необходимо ни о чём не думать.
Драко удалось-таки очистить сознание от хлама, и вдруг он почувствовал, как летит вверх… Это продолжалось несколько бесконечно долгих секунд, пока парень не ощутил, что стал стремительно падать вниз. Он даже не успел сообразить, что же происходит, как резко приземлился.
Малфой почувствовал, что лежит на чём-то весьма мягком. Открыв глаза, он понял, что находится в какой-то комнате. Вытянув руки вперёд, Драко задумчиво посмотрел на свои длинные бледные пальцы, постепенно возвращаясь в сознание. Только через несколько секунд он заметил одну немаловажную деталь – Грейнджер рядом не было.