carpe diem

Part 1

Чёр­ное так­си рас­се­ка­ет бес­по­кой­ные до­роги ноч­но­го го­рода, не­он вы­весок от­ра­жа­ет­ся на глян­це­вых бо­ках май­ба­ха, из при­от­кры­тых окон ма­шины вы­рыва­ет­ся зву­ками мрач­ный, тём­ный, как са­ма ночь, фран­цуз­ский рэп.

Чон­гук си­дит за ру­лём, не­от­рывно гля­дя на до­рогу, его тём­но-си­ний кос­тюм во­дите­ля иде­аль­но выг­ла­жен, фу­раж­ка ло­жит­ся тенью на гла­за, пер­чатки не ос­тавля­ют сле­дов на чёр­ной ко­же са­лона. Его ра­бочий день - ра­бочая ночь - толь­ко на­чина­ет­ся, пер­вая де­воч­ка ку­та­ет­ся на зад­нем си­дении в де­шёвую бе­лую шуб­ку, она - из но­вень­ких, Чон­гук ве­зёт её пер­вый раз, её зо­вут Кэт­ти, Кэй­ти, Кэт­рин или как-то там, так, как за­хочет кли­ент.

Ско­рость пре­выша­ет сот­ку, и Чон­гук рез­ко вы­рули­ва­ет на нуж­ном по­воро­те - в са­лоне по по­лу ска­тыва­ют­ся раз­ноцвет­ные ма­лень­кие ша­рики.
Ад­рес то­же не­из­вес­тный.
По­ка не­из­вес­тный.
Но­вый кли­ент.

Чон­гук пар­ку­ет свой не­воз­можно чёр­ный май­бах ров­но у подъ­ез­да, де­воч­ка в шуб­ке брыз­га­ет­ся пе­рес­ла­щен­ны­ми ду­хами и вы­пар­хи­ва­ет из лич­но­го, осо­бен­но­го так­си, слов­но ба­боч­ка с бе­лыми крыль­ями, не­сёт­ся в подъ­езд скрыть­ся от хо­лода и вет­ра. Чон­гук про­вожа­ет её пус­тым взгля­дом и под­ни­ма­ет на­пос­ле­док го­лову вверх - на ог­ромном, как озе­ро, бал­ко­не муж­чи­на ку­рит си­гаре­ту на мунд­шту­ке, слиш­ком по-женс­твен­но­му за­вёр­ну­тый в бе­лый отель­ный ха­лат. Дым рас­тво­ря­ет­ся в воз­ду­хе мед­ленно, слов­но тя­желая му­зыка фран­цуз­ско­го рэ­па, Чон­гук лег­ко ус­ме­ха­ет­ся - но­вый кли­ент.

Тэ­хён наб­лю­да­ет за де­воч­кой, что вып­ры­гива­ет из глад­кой и блес­тя­щей, слов­но гла­зурь тём­но­го шо­кола­да, ма­шины, быс­тро се­менит тон­ки­ми нож­ка­ми на вы­соких каб­лу­ках по не­ров­но­му ас­фаль­ту, силь­нее за­пахи­ва­ясь в бе­лую по­лушуб­ку. Хо­рошень­кая. Да­же из­да­лека хо­рошень­кая - и де­шевая. И де­вуш­ка, и шуб­ка. Тэ­хён от­во­рачи­ва­ет­ся; пе­рево­дит взгляд на та­инс­твен­но то­ниро­ван­ные стёк­ла: тень с во­дитель­ско­го си­дения - точь-в-точь приз­рак из сов­ре­мен­но­го ки­но; ноч­ное так­си; бе­зум­ные ви­дения; од­но сло­во - и он от­ве­зёт ку­да угод­но. Пря­мой рейс в лю­бую точ­ку на пла­нете. Без ре­гис­тра­ции и смс. Так­си без но­меров. Пре­ис­подняя – и ни­каких про­межу­точ­ных ос­та­новок.

За спи­ной Тэ­хёна бу­равя­щим взгля­дом меж­ду ло­паток, мах­ро­вым хо­лодом по поз­во­ноч­ни­ку - чу­жое при­сутс­твие. Пре­уве­личен­но тя­жёлой пос­тупью муж­чи­на под­хо­дит сза­ди, по-свой­ски опус­ка­ет ру­ки на бёд­ра и це­лу­ет в при­от­кры­тое ноч­но­му воз­ду­ху пле­чо, ког­да юно­ша от­кло­ня­ет го­лову, опус­кая тон­кий, изящ­но ис­полнен­ный мунд­штук.

Длин­ные рес­ни­цы тре­пещут, осы­па­ясь звёз­дным узо­ром в приг­лу­шён­ном све­те лу­ны, том­ный вздох сле­та­ет с при­от­кры­тых губ, бла­жен­ная гри­маса на ли­це сме­ня­ет­ся над­менной ус­та­лостью. Од­ним дви­жени­ем Тэ­хён под­де­ва­ет паль­ца­ми края ха­лата и плот­нее за­тяги­ва­ет по­яс - кли­ент по­нима­ет все без слов, отс­тра­ня­ет­ся, по­тупив­шись, и ис­че­за­ет бес­след­но, ос­тавляя его на­еди­не с мыс­ля­ми, се­рыми и бес­ко­неч­ны­ми, гус­ты­ми, как пен­ка ка­пучи­но. С день­га­ми, свёр­ну­тыми на тум­бочке. Ни­чего лич­но­го - прос­то биз­нес. Ни­како­го на­силия - всё по обо­юд­но­му сог­ла­сию. Ис­клю­читель­но в ин­те­ресах об­щес­тва. Вы­год­ная сдел­ка. Фи­нан­си­рова­ние. Ос­та­ет­ся толь­ко по­жать пле­чами.

Прик­рыв ве­ки и об­ло­качи­ва­ясь на пе­рила, Тэ­хён вы­дыха­ет пес­си­мис­тично, вы­пус­кая в тем­но­ту раз­рознен­ную струю бе­лёсо­го ды­ма.

Ог­ни ноч­но­го го­рода мер­кнут по срав­не­нию с приг­лу­шен­ным, прак­ти­чес­ки ко­шачь­им ур­ча­ни­ем за­ведён­но­го мо­тора.
Рос­кошный чёр­ный май­бах ждёт воз­вра­щения «бе­лой шуб­ки».

Стру­шивая пе­пел, Тэ­хён чуть нак­ло­ня­ет го­лову - ему, чёрт возь­ми, ин­те­рес­но - и, под­пе­рев под­бо­рок, за­рыв кон­чик трос­тинки в коп­ну вь­ющих­ся пос­ле ду­ша во­лос, взма­хива­ет сво­бод­ной ру­кой так, что не ос­та­ет­ся сом­не­ний: он или спя­тил, или приз­рак про­из­вёл на не­го впе­чат­ле­ние.

Сиг­наль­ный знак, знак-сим­вол, Чон­гук за­меча­ет мо­мен­таль­но - про­фес­си­она­лизм, от­то­чен­ный до ме­лочей; он не вы­ходит из ма­шины и не гу­дит гром­ко и не­лов­ко в ноч­ной приг­лу­шён­ной ти­шине: слов­но ночь - стек­ло ак­ва­ри­ума, а лю­ди - прос­то рыб­ки, и он - то­же рыб­ка, и его то­же на­до кор­мить.

Чон­гук ми­га­ет фа­рами два ра­за - под­твержда­ет за­каз - и сни­ма­ет блок с пас­са­жир­ских си­дений ма­шины. До воз­вра­щения де­воч­ки ещё как ми­нимум па­ра ча­сов, но она мо­жет ока­зать­ся та­лан­том - и тог­да Чон­гу­ку при­дёт­ся ос­та­вить май­бах в те­ни пе­ре­ул­ков и прож­дать до рас­све­та.

Или об­слу­жить дру­гого кли­ен­та.

Ко­рот­кое ми­гание фар, слов­но сла­бое све­чение ма­яка в кон­це бес­ко­неч­но­го по­терян­но­го пла­вания, зву­чит в го­лове ог­лу­шитель­ным ли­ку­ющим свис­том. Тэ­хён выт­ря­хива­ет со­дер­жи­мое мунд­шту­ка и раз­во­рачи­ва­ет­ся на пят­ках, на хо­ду сбра­сывая с се­бя ха­лат. Воз­дух вок­руг на­чина­ет ис­крить­ся от нап­ря­жения.

Он раз­гля­дыва­ет на кро­вати во­рох сбро­шен­ных впо­пыхах ве­щей, от­ме­чая не­поп­ра­вимую мя­тость, неб­режную по­ношен­ность и вуль­гар­ность цве­точ­но­го узо­ра на во­рот­ни­ке. На что ни пой­дешь ра­ди собс­твен­но­го бла­гопо­лучия.

На вы­ходе в лоб­би оте­ля он кра­ем гла­за слу­чай­но за­дева­ет «бе­лую шуб­ку» под ру­ку с чрез­мерно смаз­ли­вым ка­вале­ром, по­нима­юще хмы­ка­ет и про­ща­ет­ся с пер­со­налом в фри­воль­ной ма­нере, без пре­уве­личе­ния ощу­щая се­бя од­ним из пос­то­яль­цев. Ни­чего не по­дела­ешь - на сле­ду­ющей не­деле он сно­ва ока­жет­ся за­лож­ни­ком об­сто­ятель­ств. А по­ка... по­ка его ждет, ур­ча, та­инс­твен­ный чёр­ный май­бах.

Тэ­хён про­ходит сквозь кру­тящи­еся створ­ки две­рей и ос­та­нав­ли­ва­ет­ся под ко­зырь­ком, прик­ры­ва­ет паль­ца­ми ого­нёк за­жигал­ки - по­дарок - и с от­тя­гом рас­ку­рива­ет слад­ко­ватую гиль­зу "Джа­рум". Он не спе­шит са­дить­ся в ма­шину, ему хо­рошо от од­ной мыс­ли, что в лю­бую ми­нуту он мо­жет под­дать­ся по­рыву и ныр­нуть с го­ловой в ин­три­гу­ющую не­из­вес­тность или вер­нуть­ся об­ратно в оп­ла­чен­ный до по­луд­ня но­мер. Все ре­ша­ет жре­бий; на не­бе ни об­лачка - ча­ру­ющее тём­но-си­нее пок­ры­вало, ве­тер при­ят­но об­жи­га­ет ос­тров­ки го­лой ко­жи осен­ней прох­ла­дой. Тэ­хён, под­све­чива­емый од­ним толь­ко си­гарет­ным фи­тиль­ком, оп­равды­ва­ет сом­не­ния за се­кун­ду, пре­одо­левая нес­коль­ко мет­ров до две­ри ши­роким, раз­ма­шис­тым ша­гом, и пос­ту­кива­ет за­мер­зшей кос­тяшкой в глян­це­во-чер­ниль­ное стек­ло. Сре­ди всех сво­их не­дос­татков он по­чему-то вы­деля­ет один кон­крет­ный - стран­ную, не­объ­яс­ни­мую, ка­кую-то до бо­ли, до ко­лик не­лепую ве­ру в лю­дей, как буд­то од­нажды смо­жет пе­речер­кнуть прош­лые по­терян­ные, прож­жённые го­ды по­ис­ка и най­дёт то­го, кто с точ­ностью со­от­ветс­тву­ет иде­алу.

Ког­да Чон­гук на­конец слы­шит при­выч­но ос­трый звук от­кры­ва­ющей­ся и хло­па­ющей две­ри, он слег­ка рав­ня­ет зер­ка­ло зад­не­го ви­да, что­бы луч­ше ви­деть.

На его кли­ен­те мя­тая одеж­да, ед­ва уло­вимый за­пах ноч­ной прох­ла­ды и си­гарет, на его ко­же - че­реда рос­пи­сей тя­жёло­го по­чер­ка губ, в не­вер­ном, тус­клом све­те нез­на­комец прек­ра­сен до дро­жи: во­лосы, длин­ные для маль­чи­ка, спря­тан­ные за уши, чуть за­вива­ющи­еся на кон­чи­ках, ка­жут­ся мяг­ки­ми до жу­ти, вы­зыва­ют же­лание к ним при­кос­нуть­ся, тон­кая длин­ная шея, ого­лён­ная из-за рас­стёг­ну­той свер­ху ру­баш­ки, ис­ку­сан­ные гу­бы, опу­щен­ный сми­рен­но взгляд - все бу­дит же­лание, фи­зичес­кое и же­лание влас­ти - иметь, вла­деть, поль­зо­вать­ся. И эта ночь, толь­ко на­чав­ша­яся, ти­хая, но не за­туха­ющая, а толь­ко раз­го­ра­юща­яся, ночь-огонь, ночь ог­ня.

Чон­гук ус­ме­ха­ет­ся, хрус­тит паль­ца­ми в иде­аль­но при­лега­ющих пер­чатках - нет, это его прин­цип, его ко­декс - эти маль­чи­ки и де­воч­ки соз­да­ны для дру­гого, чер­тя­щие се­бе судь­бу че­рез пе­рело­мы собс­твен­ной ду­ши - они не для не­го.

Чон­гук ещё ни ра­зу не сом­не­вал­ся в этом. В сво­их пра­вилах.

Ра­дио том­но шеп­чет что-то вро­де «пра­вила... что­бы их на­рушать».

Но Чон­гук не ве­рит в сов­па­дения и в лю­бовь не ве­рит.

Он от­кашли­ва­ет­ся в ку­лак и ти­хо спра­шива­ет:

- Ку­да?

Про­тив во­ли Тэ­хён ус­трем­ля­ет взгляд на встро­ен­ную в па­нель маг­ни­толу; иде­аль­ный звук, гар­мо­нич­ное со­чета­ние фран­цуз­ских мо­тивов и низ­ко­го тем­бра. Мяг­кая, ос­тывшая пос­ле пос­ледне­го пас­са­жира ко­жа сколь­зит под паль­ца­ми чёр­ной ат­ласной лен­той. При­ят­ные, уба­юки­ва­ющие ощу­щения. Во рту кис­ло-слад­кий вкус си­гарет, по­целу­ев с пре­доп­ла­той - Тэ­хён по­нима­ет, что те­перь нес­ко­ро смо­жет по­гасить его оче­ред­ной за­тяж­кой.

Во взгля­де приз­ра­ка - ос­тром, как лез­вия ко­шачь­их ко­гот­ков, и хо­лод­ном, по­доб­но от­кры­тому кос­мо­су, - в зер­ка­ле зад­не­го ви­да, в этом вни­матель­ном, изу­ча­ющем до мел­ких де­талей из-под фу­раж­ки взгля­де - слов­но он вдоль и по­перёк про­водит ска­ниру­ющий ана­лиз, ос­матри­ва­ет каж­дый кар­ман и нес­коль­ко раз раз­де­ва­ет гла­зами, с из­лишней пе­дан­тичностью сди­рая ко­жу и вы­вора­чивая на­из­нанку, - он ус­матри­ва­ет лёг­кую, ед­ва за­мет­ную из­дёвку, как буд­то его бе­рут на сла­бо; про­веря­ют на вши­вость.

Бе­зум­ные вы­дум­ки - про­ис­ки вос­па­лён­но­го во­об­ра­жения.
Из­дер­жки про­фес­сии и всё та­кое.

Тэ­хён за­киды­ва­ет но­гу на но­гу и от­ки­дыва­ет­ся на си­дении; хо­чет­ся дол­гой, рас­тя­нув­шей­ся на ча­сы, дни, не­дели до­роги, с за­носа­ми на по­воро­тах, и что­бы кто-то дру­гой кон­тро­лиро­вал и ско­рость, и угол нак­ло­на, и нап­равле­ние. Он рас­те­рян­но оги­ба­ет паль­ца­ми пус­ту­ющее ле­вое за­пястье - за­был ча­сы в но­мере. Но это да­же к луч­ше­му - к чёр­ту вре­мя. И рам­ки к чёр­ту.

Про­ходит по мень­шей ме­ре веч­ность, на де­ле - не боль­ше пол­ми­нуты, преж­де чем Тэ­хён на­ходит­ся с от­ве­том:

- От­ве­зи ме­ня к мо­рю.