Плохо уходить от погони, когда бензин на нуле. Из-за этого чувствуешь себя как-то неуверенно.
Внешние видеокамеры броневика давно не работали. Я посмотрел в зеркало заднего вида и сказал:
– Теперь их три.
Напарник вцепился в руль и сжал зубы так, что на скулах выступили желваки. Я перевел взгляд на датчик топлива, опять глянул в зеркало – три черных джипа мчались метрах в ста позади – и достал из кобуры «файв-севен».
– Топливо через минуту кончится. Максимум через две. Что делать будем?
– У тебя ствол, – процедил он, напряженно глядя вперед. – У меня тоже. По тридцать патронов у каждого. Еще «калаш» у нас...
– И два рожка к нему, – подтвердил я. – И все, больше ничего нет. Вообще, понимаешь?
– У меня еще граната.
– Да, и нож, знаю. А за нами – три тачки, в каждой по пять монолитовцев. Пятнадцать сектантов, Никита, против двух рожков и двух пистолетов!
– И гранаты.
Я со злости чуть не стукнул его кулаком по башке, удержало лишь то, что напарник на большой скорости вел многотонный бронированный вездеход по дороге, состоящей в основном из ухабов, и мог запросто вылететь на обочину.
– Сейчас они нас догонят, напарничек.
Он лишь мотнул головой в ответ, и тут же воскликнул:
– Дома́, Химик! Дома впереди! Там город, наконец-то!
– Мы уже давно городскую черту пересекли, зоркий ты наш, – сказал я, распахивая дверцу.
Покрепче ухватившись за скобу, встал на подножке – ветер ударил в лицо, растрепал волосы. Броневик ехал по окраинному заводскому району, мимо выщербленных стен, завалов цемента, чахлых деревьев и рельсов с одинокими вагонами. Сжимая «файв-севен» стволом к небу, я кое-как повернулся, припал к покатому боку кабины. Поднял оружие, собираясь открыть огонь по лобовому стеклу первого джипа, но в последний момент передумал и нырнул обратно.
– Давай свою гранату!
Никита наклонился, почти прижавшись грудью к рулевому колесу, чем-то щелкнул под приборной доской и достал округлую «грушу».
– Что ты хочешь делать?
Схватив ее, я сунулся за сиденья, к люку.
