Артур и минипуты.

Глава 17

Макс пытается разговорить Селению, однако все его старания напрасны. Селения неотрывно смотрит на столик, где остались мальчики. Видя, как Артур злится, она испытывает истинное удовольствие. Что ж, таковы женщины – им так трудно угодить!
– Знаете, выбор мужа – задача чрезвычайно сложная, – рассуждает Макс, – особенно для принцессы. Никогда не знаешь, кого тебе представят. Вам наверняка потребуется помощь...
– И, похоже, именно вы хотите мне ее предложить. Это очень мило с вашей стороны, но мне помощь не нужна, – с улыбкой отвечает Селения. Ухаживания лохматого верзилы забавляют ее.
– Я люблю помогать ближним. Готовность помочь изначально присуща моей натуре. Тем более, что у меня большой опыт по этой части: я помогаю всем своим пяти женам.
– У вас целых пять жен? – изумляется Селения. – И когда же вы успеваете им всем помогать?
– А мне нравится работать! – пылко заявляет клевочувак. – Могу работать днем и ночью, могу семь дней в неделю. Я никогда не устаю!
Грустный Артур сидит за столом и смотрит, как принцесса кокетничает с диким туземцем.
– Ну и что! – заплетающимся языком бормочет он. – Девчонка как девчонка! И вообще, какая она девчонка, ей вот-вот стукнет тысяча! И зачем мне такая старуха?!
Напротив него, загородив собой танцующую пару, усаживается осмат-вербовщик.
– Отчего такой классный парень сидит с пустым стаканом? – обращается к нему осмат, улыбаясь, словно кот, приметивший выбежавшую из норки беспечную мышь.
– ... А... ик... как... ик..., его наполнить, если... ик... он не будет пустым? – заикаясь, отвечает Артур.
Осмат улыбается. Похоже, этот тип от него не ускользнет.
– Ого, да тебе ума не занимать! – подобострастно произносит он. – Значит, мы с тобой договоримся.
И схватив клешней стакан Артура, он подзывает официанта:
– Эй, налей-ка нам по новой!
Тем временем Барахлюш подбегает к барной стойке и изо всех сил толкает похитителя ножика – в тот самый момент, когда тот сдувает огненную пену со своего стакана. Пена разлетается, и большая часть ее попадает похитителю на лицо.
– Эй, ты что, с ума сошел? – верещит клевочувак, словно сверчок, которому наступили на брюшко.
– Это мой ножик! Ты украл его у меня! – возмущенно кричит Барахлюш, разъяренный, словно питтбуль терьер. – Это мой ножик, слышишь, мой! Мне его на день рождения подарили!
Протянув руку, клевочувак хватает мальчика за талию, приподнимает его над полом и в недоумении смотрит, как тот яростно дрыгает ногами и молотит по воздуху руками.
– Ты что, спятил? Успокойся, блоха... У меня просто такой же ножик, какой был у тебя.
– Врешь, это мой, я в этом уверен! Я узнаю его даже среди тысячи ножиков! Верни мой ножик, слышишь, ты! – упорствует Барахлюш.
К спорщикам строевым шагом направляется осмат. Судя по выправке, это офицер.
– ... В чем дело? Что случилось? – высокомерно спрашивает он; таким тоном обычно отдают распоряжения старшие сержанты.
– Ничего, ничего не случилось! – елейным голосом отвечает клевочувак.
– Нет, случилось! – упрямо возражает Барахлюш. – Этот чувак украл у меня ножик!
Похититель широко улыбается, давая понять осмату, что мальчик шутит.
– Под дурачка работаешь! – кричит Барахлюш. – Не выйдет! Послушайте, капитан, сейчас я вам все объясню.
Жестом фокусника клевочувак вытаскивает две толстенные сигары.
– Не хотите ли покурить, господин офицер? – предлагает он.
Осмат задумывается, но ненадолго. Он берет клешней протянутые ему сигары, одну кладет в карман, другую, приподняв забрало шлема, сует в клюв. Обычно осматы ходят с опущенным забралом, но чтобы покурить, забрало приходится поднимать. Тогда те, кто стоят рядом, могут увидеть лицо осмата. Впрочем, те, кому это удается, предпочитают его забыть. Голова у осматов совершенно круглая и гладкая, без волос и ушей. Вместо лица – плоский овал, напоминающий камень-галечник, источенный болезнями и изъеденный многими веками разрушительной эрозии. Там, где у людей нос, у осматов плоский клюв. Два маленьких красных глаза-точки смотрят без всякого выражения. Понятно, что такое лицо лучше не видеть вовсе.
Клевочувак услужливо подносит осмату спичку. Тот медленно затягивается, а затем усмехается гнусненькой ухмылкой, от которой кровь леденеет в жилах.
Клевочувак отпустил Барахлюша, но юный принц хочет довести дело до конца, иначе говоря, вернуть украденный у него нож. Хотя, разумеется, он не может не понимать, что обстоятельства складываются отнюдь не в его пользу.
* * * Макс и Селения все еще топчутся посреди танцпола. Макс усердно развлекает принцессу разговором, точнее, наводит разговор на нужную ему тему.
– Неужели вы откажетесь от моей чистосердечной помощи? – медоточивым голосом спрашивает он.
– Замужество – дело серьезное, и его решение надо принимать самой, полагаясь только на себя, – нарочито торжественно отвечает Селения навязчивому поклоннику.
– Совершенно с вами согласен. Но когда вы познакомитесь со мной поближе, вы поймете, что мне можно доверять. Давайте потанцуем, выпьем еще немного, и я уверен, вы поймете, каким прекрасным помощником я могу быть!
Селения смеется, ей весело: этот клевочувак такой забавный, такой самоуверенный!
Она хочет заговорщически подмигнуть Артуру, но неожиданно обнаруживает, что ее спутник больше на нее не смотрит. Он сидит, уткнувшись носом в какую-то бумагу, и, похоже, собирается ее подписывать. И осмат-вербовщик протягивает ему перо. В одной руке Артура стакан, в другой толстенная сигара. Взгляд у мальчика совершенно бессмысленный. Машинально отправив в рот содержимое стакана, он с шумом ставит его на стол и нетвердой рукой берет перо. Осмат подталкивает к нему контракт; ему хочется поскорей получить автограф незадачливого минипута. Но пока Артур ищет строчку, куда поставить подпись, у него за спиной вырастает Селения. Она резко выдергивает перо из дрожащих пальцев мальчика.
– Простите, но... мне бы хотелось потанцевать с ним, пока он еще не подписал обязательство танцевать неизвестно с кем! – дерзко заявляет она вербовщику.
Осмату такой поворот событий не нравится, однако возразить ему нечего. Увлекая Артура на танцевальный пол, Селения изо всех сил старается удержать его в вертикальном положении.
– Как это мило с твоей стороны – пригласить меня на танец! – блаженно улыбаясь дурацкой улыбкой, произносит Артур.
– Ты соображаешь, что ты хотел подписать? – раздраженно спрашивает его Селения.
– Нет. Конечно, нет. Впрочем, какая разница! – заплетающимся языком отвечает Артур. В этот вечер он впервые в жизни попробовал крепкий алкогольный напиток, и этот напиток явно не пошел ему на пользу.
– Ты что, считаешь, что в таком виде сможешь идти дальше? Или думаешь, что мы тебя потащим? Ну, уж нет! Сложим тебя под стол, чтобы ты проспался, и отправимся дальше, а на обратном пути заберем – как чемодан из камеры хранения.
Как бы плохо Артур ни соображал, он понимает, что принцесса права. Он поступил глупо, поставил под угрозу срыва всю операцию и совершенно забыл о времени! А ведь ему дорога каждая минута! Его пребывание в стране минипутов строго ограничено. Если, конечно, он не решит остаться здесь на несколько лет... или навсегда. Мысль об этом приходит к нему в голову впервые. Взбудораженный ею Артур сразу трезвеет. А, протрезвев, выпрямляется и делает попытку изобразить что-нибудь ногами. Надо сказать, танцует он тоже впервые.
Заметив, что спутник ее вполне твердо стоит на ногах, Селения насмешливо замечает:
– Вот и прекрасно, свои ноги всегда лучше чужих, а уж голова тем более.
Издалека на парочку взирает Лайтмен.
– Ты собираешься конкурировать с этим гномиком? – спрашивает диск-жокей у стоящего рядом Макса.
– А почему бы и нет? Здоровая конкуренция всем на пользу! – философски замечает уверенный в своей победе Макс.
Алкогольные пары быстро выветриваются из головы Артура. Он уже вполне сносно передвигается по танцевальному полу, и даже перестал наступать Селении на ноги. Последнее радует Селению особенно: она, конечно, могла бы пожертвовать ногами ради общего дела, но лучше обойтись без жертв.
Артур решает: если Селения не позволила ему совершить непоправимую глупость, значит, она на него не сердится, или сердится, но не очень, а потому можно задать ей хотя бы несколько вопросов из той тысячи, на которые он по-прежнему хочет получить ответ.
– Послушай... как ты думаешь, когда я вырасту... я мог бы тебе понравиться? Вернее, такой, как я? Ведь ты же здорово старше меня...
Селения весело хохочет.
– У нас годы считаются по количеству цветений селенеллы. Селенелла – королевский цветок. Меня назвали в его честь.
– А... но... тогда сколько же мне, по-вашему, лет?
– Примерно тысяча. Как и мне, – лукаво подмигивает принцесса.
Гордость так и распирает мальчика. Оказывается, он уже почти взрослый! И он отваживается задать еще один вопрос:
– Послушай... а раньше... раньше ты тоже была маленькой девочкой вроде меня? То есть я хочу сказать, что сейчас, к примеру, я всего лишь маленький мальчик, но потом... А ты, ты была когда-нибудь маленькой девочкой?
– Нет. Я всегда была такой, какой ты меня видишь, – отвечает Селения; вопросы Артура начинают ее раздражать. – Минипуты вырастают очень быстро, и потом больше не растут. Я всегда помню себя такой, как сейчас. И я никогда нигде не была, кроме нашего королевства.
Если прислушаться повнимательнее, в голосе принцессы можно уловить нотки сожаления, но она сама в этом ни за что не признается.
– ... Когда-нибудь, совсем потом, мне бы хотелось увезти тебя отсюда... в мой мир, в мир, где живу я, – говорит Артур. При мысли о скором расставании ему становится очень грустно.
– Ладно, поживем – увидим, – насмешливо отвечает принцесса; она, в отличие от Артура, не настроена на серьезный лад. – А пока хочу тебе напомнить, что мы еще не выполнили задание... У нас впереди Некрополис!
Название страшного города звучит, словно колокол, и протрезвляет лучше, чем ледяной душ.
Поняв, что клиент от него ускользнул, осмат-вербовщик отправляется в поисках следующей жертвы.
У стойки продолжается отчаянная перепалка между Барахлюшем, клевочуваком и офицером-осматом. Настырный Барахлюш требует вернуть ему ножик. Клевочувак заливается соловьем, утверждая, что нашел ножик во время прогулки в лесу. Осмат, пользуясь своей властью, решает оставить ножик себе.
Барахлюш в отчаянии. У него хватило духу наброситься на здоровенного клевочувака, но совладать с вооруженным осматом ему не под силу.
Вербовщик, наконец, находит двух изрядно подвыпивших клевочуваков и, обнимая их за плечи, уводит к дальнему столику. Селения смотрит им вслед, и ей в голову внезапно приходит удачная – на ее взгляд – мысль.
– Придумала: мы пойдем следом за вербовщиками, и они приведут нас в Некрополис! – с гордостью говорит она Артуру.
Артур согласен и готов взять руководство операцией на себя.
– Ты права! – восторженно восклицает он, пытаясь справиться с остатками алкогольных паров. – Так мы очень быстро туда доберемся! В Некрополисе я разыщу своего дедушку, найду сокровище, а потом задам взбучку проклятому Урдалаку, так что он на всю оставшуюся жизнь меня запомнит!
При звуках имени Ужасного У все застывают, словно в ожидании землетрясения. Лайтмен судорожно хватает пластинку прямо за край и останавливает музыку. Не менее двадцати осматов разворачиваются и устремляют взоры на кандидата в покойники: интересно, кому это в голову пришла такая гениальная идея – произнести запретное имя?
Осмат-офицер опускает забрало шлема, и из-под него вскоре начинает валить дым: осмат продолжает курить сигару.
– Упс! – ужасается Артур, понимая, что опять ляпнул глупость.
– Не знаю, получится ли когда-нибудь из тебя настоящий принц, но королем болтунов ты можешь считать себя уже сейчас! – презрительно произносит Селения.
Видя, что между Артуром и Селений происходит размолвка, Макс потирает руки.
– Итак, вот он, удачный случай!
Клевочуваки – единственный минипутский народ, который не боится Ужасного У. Или делает вид, что не боится.
Макс толкает в бок Лайтмена, и тот, пнув ногой головку проигрывателя, заставляет иголку опуститься на любимую песню Макса: «Однажды на дальнем континенте».
Осматы медленно надвигаются на странного минипутика, дерзнувшего произнести запретное имя. Артур и Селения в страхе отступают. В клубе начинается паника.
– Артур! У тебя есть три секунды, чтобы протрезветь окончательно! – кричит мальчику Селения.
– А? Что? Согласен! Но... как можно протрезветь за три секунды?
Не долго думая, Селения отвешивает ему отменную оплеуху. С трудом удержавшись на ногах, Артура мотает головой.
– ... Благодарю... И правда все прошло!
– Вот и прекрасно, – отвечает Селения, извлекая из ножен меч.
– А мне чем прикажешь сражаться? – спрашивает ее Артур.
– Умом, друг мой!
Селения принимает боевую стойку. Внезапно рядом с Артуром, словно из-под земли, возникают Макс и диск-жокей.
– Эй, крошка!
В руках у клевочувака меч, и он бросает его Артуру.
– Спасибо, месье! – отвечает мальчик, удивленный неожиданной помощью.
– Давай, действуй! – отвечает чувак. – Покажи им, на что ты способен!
Музыка меняется. Теперь звучит «Минисайдская история».
Артур занимает позицию рядом с Селенией. Осматы перестраиваются, и окружают боевую парочку.
Барахлюш вприпрыжку следует за осматом, уносящим его ножик; он надеется уговорить его по-хорошему:
– Если нажать на кнопку семьдесят пять, у вас выскочит сабля-лазер. Хотя это и устаревший образец, действует он превосходно.
– О? А ты уверен, малец? – заинтересовавшись, останавливается осмат.
И, не раздумывая, нажимает на семьдесят пятую кнопку. Вырвавшийся из ножика сноп пламени мгновенно сносит шлем осмата вместе со всем его содержимым. Впрочем, голова у осматов всегда была слабым местом. Вот и теперь тело осмата осталось нетронутым, а вместо головы на плечах торчит обугленная головешка. Барахлюш вынимает из клешни свой заветный ножик и вежливо произносит:
  – Тысяча извинений. Я ошибся. Это была пятьдесят седьмая кнопка.
Барахлюш нажимает на пятьдесят седьмую кнопку, и из ножика вырывается тонкий лазерный луч стального цвета.
– Вот так-то лучше!
При виде лазера осматы расступаются, и Барахлюш в три прыжка оказывается рядом с Артуром и Селенией.
Друзья снова вместе и готовы отразить атаку врагов. Встав спина к спине, они образуют ощетинившийся мечами треугольник.
Оправившись от неожиданности, осматы испускают свой знаменитый вопль и кидаются в бой.
Натянув специальные перчатки, Лайтмен хватает пластинку за край и принимается дергать ее; иголка скребет по поверхности, издавая визгливый скрип, задающий ритм потасовке. Чем не брейк-данс?!
Селения размахивает мечом, выказывая при этом недюжинную ловкость и проворство. Ее исполненные изящества движения свидетельствуют о подлинном мастерстве, словно она обучалась у лучших фехтовальщиков-минипутов и гуманоидов.
Барахлюш машет лазерным мечом как шинковкой для капусты.
Артур владеет оружием неважно, однако у него хватает ловкости уворачиваться от направленных на него ударов.
Выставив вперед меч, он отгоняет наседающего на него осмата. Неожиданно меч рассыпается, и у него в руках остается только горстка пыли.
Макс, внимательно наблюдающий за поединком, громко выражает свое сочувствие:
– О, бедный мальчик! И кто только делает такие плохие мечи?
Причитания Макса столь лицемерны, что Лайтмен не выдерживает и прыскает в кулак.
Завершив свою патетическую тираду, Макс довольно усмехается.
Уворачиваясь от града сыплющихся на него ударов, Артур бежит к музыкальной установке, подтягивается, прыгает на пластинку, спотыкаясь бежит к проигрывающей головке, и, пригнувшись, начинает подпрыгивать вместе с ней. Иголка ритмично ударяет по пластинке, пластинка издает скрипяще-свиристящие звуки, а осматы мечутся вокруг, пытаясь поймать верткого как угорь мальчишку. Ритмичная музыка, неразборчивые выкрики – настоящая дискотека любителей хип-хопа.
– Похоже, бодрые ритмы у этого малыша в крови с самого рождения, – снисходительно замечает клевочувак.
На Барахлюша наступают трое осматов, вооруженных, как и он, лазерными мечами.
– Трое на одного? И не стыдно вам? Ну что ж, тогда мне придется утроить мощность!
Барахлюш нажимает кнопку, лазер убирается и на его месте появляется букет цветов.
– Что, нравится? – спрашивает принц, пытаясь поскорей исправить свою ошибку.
Изумленные осматы приходят в себя и с воплями вновь устремляются на мальчугана. Спасаясь бегством, Барахлюш на полном ходу ныряет под стол: там уже прячется Артур.
– Мой меч больше не работает! – жалуется юный принц, нажимая на все доступные ему кнопки вновь обретенного ножика.
– Мой тоже! – доверительно сообщает Артур, показывая обломок рукоятки.
К столу, под которым спрятались мальчики, подскакивает осмат и лазерным мечом разрубает столешницу пополам.
Приятели катятся по полу – каждый в свою сторону.
– Да, у врагов оружие гораздо лучше нашего! – мрачно изрекает Артур.
Барахлюш яростно теребит ножик, пока, наконец, из него не выскакивает новое оружие. Это пузыреметалка, маленькая тонкая трубочка для пускания мыльных пузырей, ее мощность – сто пузырей в секунду. Пузырчатое мыльное облако мгновенно обволакивает осматов. Сражаться мыльными пузырями не слишком практично, зато для бегства лучшего способа не придумаешь.
Осматы тотчас теряют след обоих беглецов. Разъяренные, они молотят мечами разноцветное облачко, пузыри с треском лопаются, осыпая их пестрыми мыльными хлопьями.
Селения, успешно отбив атаку одного осмата, готовится сразиться со вторым. Отвлекая внимание противника ложными выпадами, она, изловчившись, выхватывает у него кинжал, который осматы обычно пристегивают к ноге на уровне голени, и пригвождает им ногу врага к полу. Взвизгнув от боли, негодяй замирает.
– Эй вы там! Прекратите портить обстановку! – кричит хозяин заведения, могучий клевочувак, до сих пор наблюдавший за битвой из-за служебной двери. Сейчас он в смятении, ибо не знает, что лучше – восхищаться ловкостью Селении или возмущаться нанесенным ему ущербом.
Выбравшись на четвереньках из гигантской тучи мыльных пузырей, Артур упирается в рюкзак Барахлюша. Он хочет его поднять, но рюкзак выскальзывает у него из рук и падает на ногу пробегающего мимо осмата. Носком сапога тот отбрасывает рюкзак в сторону и медленно поднимает меч, наслаждаясь близкой и легкой победой.
Мальчик понимает, что он пропал. Схватив несколько шариков, выпавших из рюкзака, он бросает их под ноги осмату – просто так, наугад, чтобы отсрочить свою кончину. Шарики его не спасут, зато он умрет с чувством выполненного долга: он дрался с врагом до последнего. Он ничего не теряет, а только выигрывает – хотя бы время.
Маленькие стеклянные шарики разбиваются у самых ног осмата, настолько нелюбопытного, что он даже не считает нужным взглянуть на них. Его больше интересует беззащитная жертва.
Внезапно, словно по мановению волшебной палочки, у ног осмата вырастает огромный цветущий куст; он гораздо выше его.
– О! Цветы! Как это красиво, – умиляется осмат, складывая клешни. Видимо, некоторые осматы еще не до конца утратили чувство прекрасного.
Обогнув куст, он вновь бросается на Артура, потрясая мечом:
– Я положу эти цветы на твою могилку! – кричит он.
Но, как известно, злость слепа. Осмат не видит, как за его спиной огромный насекомоядный цветок раскрывает покрытые острыми зубами лепестки и наклоняется над ним. Цветочные челюсти смыкаются, и верхняя половинка осмата исчезает в хищных лепестках. Цветок выпрямляется и тщательно пережевывает добытую им пищу, а нижняя половинка осмата ждет, пока он проглотит верхнюю.
Артур в ужасе взирает на чудовищный плотоядный цветок, который, разделавшись с первым блюдом, облизнувшись, приступает ко второму.
– ... П-п-приятного аппетита, – вежливо говорит Артур своему хищному спасителю.
От цветка исходит очень неприятный запах, и Артур, полагая, что его обязательства по отношению к неожиданному союзнику выполнены, пускается в бегство.
Барахлюш продолжает нажимать на кнопки. Должно же у него, наконец, получиться! Ведь его окружили сразу три осмата, и рожи у них самые зверские.
Из ножика выскакивает лазерная установка с тремя лучами. Барахлюш радостно смеется и гордо демонстрирует врагам свое оружие. Те переглядываются, ставят свои лазерные мечи на землю, нажимают на кнопки, и каждый меч превращается в лазерную установку с шестью лучами. Раскрыв рот от изумления, Барахлюш застывает, словно каменная статуя.
– У вас, наверное, новая модель? – с любопытством спрашивает он, когда к нему возвращается дар речи.
Осмат, стоящий напротив, кивает головой, а затем с громким гиканьем выбивает из рук мальчика его любимый ножик. Вместе с лазерной установкой ножик летит вверх, переворачивается, падает на скользкий танцпол и едет по нему до тех пор, пока не упирается в чей-то сапог сорок шестого размера. Давно не чищеный сапог военного образца, надетый на мерзкую лапу осмата.
Лайтмен хватает пластинку за край и останавливает ее. Танцпол замедляет вращение. Сражение прекращается. Воцаряется гробовая тишина. Грохоча сапогами, вновь прибывший обходит помещение клуба. Это Мракос. Мрачный Принц. Сын Урдалака.
Трое наших героев сбиваются в кучку. Перепуганный хозяин заведения пытается скрыться.
Мракос необычайно похож на осмата, однако шире в плечах и не в пример лучше вооружен. Доспехи его поистине устрашающие. В них он больше всего напоминает броненосный крейсер. На всех Семи континентах нет такого оружия, которого не было бы у Мракоса. Кроме, быть может, маленького ножичка, который он все еще прижимает к полу своим тяжелым сапогом. Наклонившись, он поднимает его и с любопытством разглядывает.
Оторвавшись от ножика, он замечает не сумевшего вовремя удрать хозяина.
– Ну что, клевочув? Устраиваешь праздник, а старых друзей не приглашаешь? – шутливым тоном говорит Мракос, вертя в пальцах ножичек.
– Да нет, ничего особенного! – пряча страх под вымученной улыбкой, отвечает чувак. – Так, небольшая вечеринка по случаю внезапного прибытия новых гостей.
– Новых гостей? – изображая удивление, переспрашивает Мракос. – И где же они, эти новые гости? Покажи их мне!
Расступившись, осматы выстраиваются по сторонам танцевального пола, посреди которого, прижавшись друг к другу, стоят наши герои.
Тяжело ступая, Мракос подходит к ним. Увидев принцессу Селению, он довольно улыбается.
– Принцесса Селения? Какой сюрприз! – восклицает он. – А скажите мне, принцесса, что делает столь высокородная особа в таком неподходящем месте и в такой неподходящий час?
– Мы... – растерянно лепечет Селения, – пришли немножко потанцевать.
– Вот и отлично! – ловит ее на слове Мракос. – Тогда потанцуем!
И повелительно щелкает пальцами.
Один из осматов толкает головку проигрывателя, игла опускается, звучит медленная музыка.
Склонившись перед принцессой в умеренно почтительном поклоне, Мракос, изображая галантного кавалера, протягивает ей лапу.
– Я лучше умру, чем пойду танцевать с вами, Мракос, – отвечает Селения, прекрасно понимая, что ее ответ равнозначен нажатию кнопки пускового механизма атомной бомбы.
Испуганные осматы на всякий случай делают несколько шагов назад. Всем известно, что любая попытка публично оскорбить Мракоса всегда заканчивается большими разрушениями. Принц медленно поднимает голову, и на лице его появляется змеиная улыбка.
– Что ж, ваше желание для меня закон! – произносит он, доставая свой страшный меч. – Сейчас ты отправишься танцевать в вечность!
И Мракос поднимает меч, намереваясь разрубить принцессу на куски.
– А как же твой отец? – в отчаянии восклицает Селения.
Насекомоподобное существо застывает с мечом в поднятой лапе.
– Что скажет твой отец, Ужасный У, когда ты заявишь ему, что убил принцессу, на которой он хотел жениться? Ту самую принцессу, которая одна может подарить ему вожделенную власть над всеми Континентами? А ведь он мечтает стать властелином всей вселенной минипутов!
Селения избрала правильный ход. Как бы ни туп был сын У, слово «власть» заставляет его задуматься.
– Думаешь, он тебя похвалит? – продолжает Селения, пока противник ее не опомнился. – А вдруг наоборот, вдруг прикажет сжечь тебя в сиропе смерти, как он сжег всех остальных своих сыновей?
В рядах осматов происходит волнение. Селении удалось перехватить инициативу. Мракос медленно опускает меч.
– ... Ты права, Селения. И я благодарю тебя за твою дальновидность, – произносит он, засовывая в ножны меч. – И правда, от тебя мертвой никакого толку, тогда как от живой...
И он улыбается так, что всем становится ясно: в голове у него родился гнусный и коварный план.